Малките камъчета преобръщат колата (Болгарский)

Маленькие камешки переворачивают повозку.

– Вот скажи мне, ты, да, ты, который сидит прямо передо мной: если бы тебя ранним утром оторвали от любимого занятия, оглушили ударом по голове и, надев на голову какой-то мешок, везли бы куда-то, то как бы ты себя повёл, м?!

Ответом было лишь молчание и тихий звук покрышек трущихся об асфальт. Я чётко слышу дыхание сидящих рядом и напротив меня мужчин, даже сквозь мешок чувствую запах их вчерашнего перегара и дешёвых сигарет, выкуренных, скорее всего, перед тем, как нарушить воскресный покой спального района города. Пусть и наспех перевязанная, но простреленная нога с застрявшей в ней пулей причиняет если не боль, то явный дискомфорт – хотя бы кровь не идёт. Руки, закованные в наручники, начинают потихоньку затекать без движения. Машина резко затормозила, и моя челюсть встретилась с каменным плечом охранника, сидевшего рядом.

– Больно! Уже приехали?

И вновь молчание. Где-то вдалеке раздался визг шин, женский крик и скрежет металла. Пара секунд и вслед за звуком удара последовали многочисленные удары тел находившихся в кузове фургона. Я вдруг вылетел наружу. Сняв с головы мешок, смог увидеть что произошло: в фургон, который меня вёз, судя по повреждениям, на большой скорости врезался какой-то чёрный седан; двери перевёрнутого фургона раскрыты, двое охранников без сознания, один, потирая затылок, искал глазами смысл произошедшего; в той стороне, откуда ехал седан, на асфальте виднелись чёрные следы покрышек, чуть ближе разбитый в хлам светофор и тела женщины с ребёнком, покрытые кровью друг друга. Звук передёрнутого затвора вернул к реальности. Попытка встать обернулась лишь падением и болью в ноге, а голова, по которой недавно прилетело рукоятью пистолета и тяжёлыми телами накаченных бугаёв, ясно дала понять, что бежать это точно не вариант.

– Стоять! – Стоило только сказать это вылезшему из кузова охраннику, как его тут же сбил грузовик.

– «Вот теперь точно надо делать ноги!»

Вторая попытка подняться увенчалась успехом. Хромая на простреленную ногу, я медленно, но верно добрался до ближайшего дома. Выстрел. Крики. Паника. Ноги подкосились. Выстрел. Звенящий звук рикошета. Упал лицом вниз. Всё вокруг начало медленно затихать. Издалека донеслись слова:

– Идиот! Он нужен был живой!!!

– «Я умер, получается…»

Закрыв глаза, почувствовал холод и прилипшую к спине слегка тёплую мокрую любимую рубашку. А ведь как хорошо начиналось утро: пение вернувшихся перелётных птиц, свежий кофе, старая скрипка… вот бы ещё раз на ней сыграть…

На миг показалось, что по телу начало разливаться тепло. Перед глазами вспыхнул яркий свет: солнечный свет бил в глаза сквозь круглое отверстие в потолке. Меня держит на руках, будто в ладонях, какой-то седовласый мужик; на полу в центре странной пентаграммы лежала обнажённая женщина скованная цепями, вокруг неё стоят люди в белых балахонах, отражающих свет.

– И вот вновь на свет сей явилось оно. Дабы уберечь мир сей от хаоса, Боги света, тьмы и весов, Боги жизни, смерти и забвения, Бог гнева, внемлите стенаниям нашим и заберите дитя сие в сонм покоя вечного. Соблюдая заветы Ваши, приносим жертву сию, жертву возмездия, чьею кровию скреплен будет договор сий.

Люди в балахонах вытянули перед собой руки и в них тут же появились копья из чёрного дерева. Только что пришедшая в себя женщина не успела даже понять что происходит – её пронзили копьями. Седой развернулся и положил меня на какой-то каменный стол, взял лежащий рядом кинжал и рассёк от паха до макушки.

Я проснулся ото сна. Нет. Кошмара. Реального, пробирающего до ледяного пота, немого истерического крика и заставляющего каждую клеточку тела пережить виденное. Сквозь густую листву деревьев пробивается тусклый солнечный свет. Не успел я им насладиться, как его скрыли тучи, вдалеке зазвучал раскат грома, с одной упавшей капли начался дождь. Я обнажённый и всё ещё не отошедший от сна лежал на земле, постепенно превращающейся в грязь.

– «Где я? Что я тут делаю?» – Кроме кошмара в памяти не было ничего, что удалось бы вспомнить.

Тело передёрнуло от холода. Поднявшись, обхватил себя руками и медленно побрёл куда придётся. С каждой минутой дождь и ветер становились всё сильнее. Ноги то и дело вязли в грязи. Пару раз чуть не прижало падающими ветвями деревьев.

– «Боже, я просто хочу выбраться из этого дерьма и согреться…». – Эта мысль не покидала голову.

Не знаю, сколько пришлось пройти, но я вышел-таки на какую-то дорогу. Тут же мимо пронёсся экипаж, обдав водой из лужи и грязью. Проводив их взглядом, я точно понял, что хуже уже точно быть не может. Мир с самого моего пробуждения упорно имеет меня во все щели и ясно даёт понять – ему даже плевать на меня стрёмно.

– Вам помочь?! – Раздался довольно высокий женский голосок. Ко мне подошла невысокая девушка укрытая плащом. Она протянула мне какой-то свёрток. – Вот держите. Хорошо, что я взяла запасной.

Свертком оказался плащ. Я тут же его накинул. Ветер не продувал, вода не просачивалась. Только сейчас я понял как сильно замёрз. По спине пробежали мурашки.

– С-с-с-паси-пасибо Вам боль-большое. – Я слегка поклонился в знак признательности.

– Меня они тоже облили. Эти торговцы порой вообще людей не замечают. – В голосе девушки звучала явная досада. – А ведь мы их потенциальные клиенты. Вы откуда и почему… ну-у, эм-м, голый?

– Не знаю даже, как и ответить.

– Вас ограбили разбойники, да?

– Вроде того. – А может, действительно так и было. В любом случае ничего внятного я придумать не смог.

– Впереди небольшое поселение. Я как раз иду туда. Думаю, что лучше будет пойти вместе.

– Согласен. – Может там меня кто-то знает или даже ждёт. Идти в любом случае не куда, кроме как туда. Да и с ней всяко проще будет.

Мы медленно зашагали дальше по размытой дождём дороге. На девушке были на вид добротные кожаные сапоги с металлической подбойкой – даже по такой поверхности она шла твёрдо и уверенно. Я же босыми ногами продолжал вязнуть в грязи, шлёпать по разрастающимся лужам. Говорить ни сил, ни желания у меня нет. Либо девушка достаточно чуткая, чтобы это понять, либо ей, как и миру, всё равно что со мной было, есть сейчас или станет в будущем. Впрочем, плащ она мне дала.

Где-то через полчаса её «впереди» закончилось, и показались первые огни и очертания домов. Если бы не я, то уверен, что она добралась бы гораздо быстрее. На въезде в поселение стояла небольшая сторожка, в ней всматриваясь в пелену дождя, с лицом обречённого на вечное поедание гусениц, сидел комендант, сторож или кто-то вроде этого.

– Кто там в дожде шляется? – Хрипящим голосом закричал он, как только увидел наше приближение.

– Это я, Хор. – Девушка подошла к сторожке и перекинулась парой слов с сидящим в ней старикашкой. – Он со мной. Мы остановимся у моей бабушки, я передам ей приветствие от Вас. Спокойной Вам ночи! – Девушка помахала ему на прощание, и мы пошли дальше. Старик хотел что-то сказать, но шанса и времени она ему не дала.