– Говорят, режут здесь по-черному, – вздохнул Ахмед.

– Самое главное не дрейфь, тогда все получится, – поддержал разговор Лешка.

Ровно в девять они уже стояли в госпитале, раздетые по пояс.

Начался обыкновенный поход по кабинетам. Тучный парень, судя по говору, белорус, волнуясь, лез ко всем с расспросами, где какой врач и что делают в кабинете.

– Слышь, друг, сейчас очереди нет к окулисту, – парень в тельняшке обратился к белорусу. – Перед тем, как туда войти, разденешься до трусов, а как войдешь в кабинет, сразу снимай трусы, наклонись и раздвинь ягодицы, будут проверять геморрой.

Доверчивый парень разделся и вошел в кабинет окулиста. Через минуту раздался крик врача:

– Наберут в армию извращенцев!

Из кабинета пулей вылетел белорус, на ходу натягивая трусы. Следом вышла врач, девушка лет двадцати пяти.

– Последний раз говорю, – строго обратилась она к абитуриентам, – ко мне раздеваться не надо, я проверяю зрение.

Бедный абитуриент, красный как вареный рак, спешно натягивал непослушные брюки. Находящиеся рядом мальчишки умирали от хохота. А через минуту вместе со всеми смеялся и разыгранный белорус.

– Ну сколько можно проверять, – возмутился Ахмед, – дома проверяли, в Грозном проверяли, сейчас еще и здесь проверяют.

– Хотя и дома проверяли, но многих срежут здесь, – ответил со вздохом Мишка, дожидаясь своей очереди.

Врачи придирались к любым мелочам, казалось, здесь набирали не в авиацию, а в космонавты. Отбор был очень пристрастным, и Лешка видел, как со слезами на глазах многие абитуриенты покидали стены заветного училища. Два дня сильного волнения, и счастливые Мишка, Лешка и Ахмед, прошедшие медкомиссию, делились впечатлениями.

– Клянусь мамой, – горячо говорил Ахмед, – никогда в жизни я так не волновался.

– Ты только не переволнуйся раньше времени, впереди еще профессиональный отбор и экзамены, – сказал Мишка.

– Что еще за профессиональный отбор, нам про него ничего не говорили, – спросил Лешка.

– Нас будут проверять на пригодность в авиации, короче говоря, сможем мы летать или нет. Всего четыре группы профессионального отбора, первая – это, считай, ты поступил, вторая – надо сдать хорошо вступительные экзамены, третья – надо иметь хорошую волосатую лапу, ну а четвертая – это только в технари.

– Слушай, ну а как подготовиться к этому профотбору?

– А никак не подготовишься, тесты постоянно меняют, да и держат в секрете.

– Слушай, Мишка, откуда ты все знаешь? – спросил Ахмед.

– Ребята, я вырос в авиационном гарнизоне, среди летчиков, и отец у меня сейчас командир полка.

– Что же ты молчал, дурилка ты картонная, выходит, ты из блатных?

– Тебе бы такой блат, батя позвонил знакомому преподавателю и сказал, если буду бульбы пускать, чтобы гнали меня в три шеи.

– Ладно, пацаны, давайте спать, завтра тяжелый день, надо выспаться, – Лешка укрылся с головой, и через минуту дружная троица мирно сопела под одеялами.

Следующая неделя выдалась действительно очень тяжелой. Бесконечные тесты на сообразительность, умение действовать в экстремальной ситуации, проверки на честность и многое другое вымотало ребят так, что когда профессиональный отбор был пройден, казалось, сил на экзамены уже нет.

В конце недели друзья сидели в актовом зале и ждали результатов профотбора.

Все были взволнованы, потому что результаты профотбора имели решающее значение при поступлении. Наконец вышел седой полковник и, раскрыв журнал, сухим голосом начал сообщать результаты профотбора. Первой была фамилия Мишки, он прошел по второй группе, большая радость ждала Лешку – первая группа, и когда дошла очередь до Ахмеда – третья группа.

– Не дрейфь, Ахмед, с третьей группой тоже поступают, надо хорошо сдать экзамены, – успокаивал друга Мишка.

– Нет, ребята, все, мне надо собирать чемодан, – тихим голосом ответил Ахмед.

– Ты что раскис раньше времени, – взорвался Лешка, – еще не вечер, мы еще поборемся.

– Хорошо тебе, ты уже, считай, в училище, – со слезами на глазах сказал Ахмед.

– Ладно, не умирай раньше срока, пошли лучше на ужин, – Мишка обнял Ахмеда за плечи, и все трое направились в летную столовую.

На следующий день сдавали физическую подготовку. Для троих друзей это было несложно. Получив законные пятерки, мальчишки начали готовиться к теоретическим экзаменам.

– Слушай, Ахмед, ты что по ночам делаешь? – спросил Мишка, жуя котлету в столовой.

– К экзаменам он готовится, ему отступать некуда, – ответил за него Лешка.

– Я дал слово, что сдам все на пятерки, – хмуро сказал Ахмед.

– Сегодня я списки смотрел, в каждой группе осталось по пять–шесть человек, – сказал Мишка.

– Получается, что уже почти тысяча человек отсеялась, – подсчитал Лешка.

Они вышли на улицу и сели в курилку. Мишка достал пачку «Стюардессы» и протянул мальчишкам. Лешка взял сигарету и по-взрослому закурил. Закашлявшись, он сплюнул и выбросил сигарету в урну.

– Гадость, как ты ее сосешь? – посмотрел он на Мишку.

– С восьмого класса сосу, надоела эта дрянь, а бросить уже не могу.

Мимо прошел генерал с абитуриентом.

– Вот таких наберут, – зло сказал Ахмед.

– Полеты начнутся, такие сами уйдут, – ответил Мишка.

– Ладно, пойдем на построение, не хватало еще проблем с сержантом, – сказал Лешка.

На следующий день сдавали физику устно. Лешка вошел в числе первых, надеясь вытащить удачный билет. Войдя в кабинет, он доложил:

– Абитуриент Понамарев прибыл для сдачи экзамена.

За столом сидели три важных преподавателя: двое мужчин лет по шестьдесят и молоденькая женщина двадцати пяти лет. Судя по животу, она была как минимум на восьмом месяце беременности.

Лешка взял билет и обмер: ни один из вопросов он не знал. Медленно он прошел к свободному столу, сел на стул и тупо уставился в билет.

«Все, это конец, – подумал Лешка, – как глупо прокололся». Первая группа профотбора вскружила голову, и к физике он подготовил только первые десять билетов, надеясь, что хотя бы один вопрос ответит, и тройка ему обеспечена. Но закон подлости сработал, и над Лешкой нависла реальная угроза уехать домой. Сердце отдавало каждым ударом в висок. В глазах стояла пелена. Ни о какой собранности не могло быть и речи. На глаза навернулись слезы. Лешка попытался взять себя в руки. Так, надо вспомнить, мы же это проходили в школе. Но мысли окончательно разбежались. Подошло время отвечать, а Лешка все еще сидел на месте. Тут с места поднялась женщина и потихоньку подошла к Лешке.

– Ну что, Понамарев, пора идти отвечать, – сказала она тихо.

– Я забыл, – сумел выдавить Лешка из себя, – мне надо обязательно поступить, помогите мне, пожалуйста.

– Так, давай, дружок, вспоминай восьмой класс, там еще есть такая формула, – и преподаватель написала в Лешкиной тетради две формулы.

У него сразу наступило просветление, и он вспомнил ответ на билет.

Две–три наводящие подсказки, и Лешка вспомнил ответ и на второй вопрос.

– Давай, Понамарев, иди отвечать.

Изо всех сил Лешка пыжился выжать из себя как можно больше слов по теме. Но, видимо, даже подсказка преподавателя немного дала ему. Когда Лешка отвечал, он услышал тихий вопрос одного из мужчин, обращенный к молодой женщине:

– Это ваш знакомый?

– Да, – коротко ответила она, и этот ответ обеспечил Лешке тройку.

Когда Лешке объявили отметку, от радости он подпрыгнул и с такой благодарностью посмотрел на свою спасительницу, что та невольно улыбнулась. Больше он не видел эту женщину никогда, и для него на всю жизнь осталась загадкой – почему она ему помогла. Незнакомая женщина фактически решила его судьбу.

Из кабинета Лешка выбежал вприпрыжку, друзья решили, что он получил пятерку, но когда узнали, то Ахмед спросил:

– Не понимаю твоей радости, получил тройку, а радуется, как будто докторскую диссертацию защитил.

– Пацаны, я был на грани смерти, я чудом сдал этот экзамен. Если бы не беременная женщина, то я бы сейчас уже собирал чемодан домой.