Некоторые из вспомогательных пехотинцев остановились, чтобы порадоваться сокрушительному поражению первого вражеского боевого отряда, и Катон сердито крикнул им: - Не останавливаться! Продолжать идти!

Центурии Восьмой Иллирийской слились в единую неровную линию, но сейчас уже не было время восстанавливать строй и снова атаковать. Победа зависела от сохранения импульса атаки как можно дольше, прежде чем он будет исчерпан. Катон повернулся к вексилларию.

- Держись рядом со мной и держи штандарт на высоком уровне, чтобы парни могли его видеть.

Он побежал вперед сквозь ряды своих людей, и они устремились за ним, останавливаясь только для того, чтобы убить тех из врагов, которые были ранены. Некоторые ордовики бросились в бой, и по вражескому лагерю прокатилась серия скоротечных поединков, до того момента как смешанная масса римлян приблизилась ко второй вражеской линии. Как и предвидел Катон, бегущие воины, которые первыми столкнулись с ауксиллариями, неосторожно бросились к своим товарищам, что превратило их линию в некоторое подобие строя. Помня о необходимости не подвергать риску вексиллум когорты, он замедлил шаг и позволил своим людям пройти мимо него и броситься на своих противников, крича как сумасшедшие, когда они вонзали свои копья и мечи в ордовиков.

На этот раз, несмотря на разрозненность их рядов, противник стоял более решительно. Момент шока от скорости фланговой атаки миновал, и теперь они были полны решимости остановить вспомогательную пехоту и отбросить их до того, как легионеры смогут решительно вмешаться, перебравшись через вал. Как и раньше, с обеих сторон не было четкой боевой линии, только бушующая масса сражающихся в одиночных поединках и скоплениях людей, сбившихся в тесные кучки. Катон взобрался на маленькую тележку, откуда он мог видеть, что импульс атаки Восьмой Иллирийской ослабевает, а мгновение спустя стало ясно, что наступление застопорилось. Более того, все больше из его людей начало падать, когда их начали оттеснять.

Слева от него в бой вступала следующая вспомогательная когорта. Ближайшая центурия ударила врагу во фланг, а следующая начала его охватывать и отбрасывать ордовиков. Вражеские ряды начали толпиться в кучу, так как люди Катона теснили их уже с двух сторон. Когда весь вес свежей когорты дал о себе знать, боевой дух противника рухнул, и вскоре они попытались разорвать контакт и отступить. Несмотря на усталость Восьмой когорты, их жажда крови еще не была утолена, и они рьяно двинулись вперед, чувствуя, что нервы и решимость их врага дают слабину. Катон понял, что настал критический момент, и он спрыгнул с повозки и поспешил вперед с вексиллумом позади него, прокладывая себе путь ближе к тому месту, где сражение было самым ожесточенным. Как он и надеялся, вид штандарта и гребня на шлеме командира подстегнул солдат к новым усилиям.

Недалеко впереди он увидел группу вражеских воинов, собравшихся вокруг одного из своих знамен, и направил свой меч под углом к ним.

- Вот, парни! Возьмем это, и им конец!

Он пробивался через рукопашную, блокирув по пути удар топора своим щитом, прежде чем вонзить меч воину в плечо и повалить его на землю. Ближайшие из его людей сомкнулись вокруг кольца воинов, защищавших свое знамя, и ордовики приготовились пасть в бою, сцепив щиты и замахиваясь мечами и топорами на окруживших их ауксиллариев.

Внезапный вихрь тел понес Катона и вексиллум вперед, и он оказался лицом к лицу с одним из воинов, невысоким бриттом с темными косами, свисающими по обе стороны от густой бороды. Он держал свой каплевидный щит, положив длинный меч на обшивку, острие которого было направлено Катону в лицо. Их взгляды на мгновение встретились, прежде чем Катон среагировал, подняв собственный щит, чтобы прикрыть лицо, когда острие меча бритта с глухим стуком ударилось о поверхность. Он тут же повернул щит, чтобы отвести острие в сторону, и продолжил движение вперед, достаточно близко, чтобы использовать свой более короткий клинок, но тело его врага было хорошо прикрыто и не открывало какой-либо цели. Он вонзил свой щит в щит противника, прижавшись плечом к его внутренней стороне и упершись ногами во взрытую землю под ним. На мгновение ни один из сражающихся не уступал, а затем железные шипы на подошвах калиг Катона взяли верх над простой кожей обуви бриттского воина, и ордовик начал терять равновесие. Сделав последнее мощное усилие, Катон снова рванулся вперед, и его противник, споткнувшись, упал у основания их знамени, который защищали он и его товарищи. Катон чуть не упал вместе с ним, но ему удалось устоять на ногах, когда он вонзил свой гладий глубоко в горло воина.

Вытащив оружие, он, к своему ужасу, понял, что он и вексилларий Восьмой теперь оказались внутри кольца вражеских воинов, и брешь, через которую они нырнули, закрылась.

- Плутоновы яйца.

Присев рядом с вексилларием, он обменялся взглядом с воином, держащим знамя врага, и оба они не смогли сдержать быстрой усмешки при совершенно неожиданном повороте событий. Затем момент эмоционального единения был разрушен, когда вражеский знаменосец взмахнул мечом. Катону удалось заблокировать удар, который заставил его попятиться, так как от него онемела его правая рука, враз ослабев и перестав реагировать.

Когда ордовик шагнул к нему, Катона ударился в спину большого воина, который отгонял ауксиллариев топором с длинной рукоятью. Великан сердито зарычал и оглянулся через плечо. Его глаза расширились, когда он увидел двух римлян, он повернулся и резко потянул к себе их штандарт. Вексилларий вцепился в него, изо всех сил воткнув основание древка между ног воина. Гигант задохнулся в агонии, затем заревел, как бык, бросил топор и налетел на римлянина, сжав руками его шею.

Катона внезапно отбросило в сторону, а Галерий пронесся мимо него через брешь, оставленную гигантским воином в ордовикском кольце. Центурион рубанул запястье вражеского знаменосца, отрубив его так, что его рука упала на землю, все еще сжимая рукоять меча. Бритт прижал кровоточащий обрубок к груди, прижав древко ордовикского штандарта к плечу, и ударил оставшимся кулаком по щиту центуриона и бессвязно закричал. Фыркнув от презрения, Галерий сбил его с ног ударом рукояти меча, а затем наступил на древко вражеского знамени своей калигой.

Когда вокруг них сомкнулись новые ауксилларии, разбивая то, что осталось от вражеского кольца, Катон ударил нижним краем своего щита по голове разъяренного воина, все еще пытавшегося задушить римского вексиллария. Руки последнего вцепились в кулаки великана, его глаза закатились, а язык высунулся. Штандарт когорты лежал в стороне, и Катон схватил его прежде, чем его успели растоптать, в то время как двое ауксиллариев несколько раз вонзили свои клинки в мускулистую спину ордовика. Кровь захлестала из ран, прорезавших его плоть, но его предплечья продолжали напрягаться, а вены вздулись, как куски веревки. Затем, задыхаясь, он рухнул вниз, и его пальцы медленно расслабились.

Катон помог вексилларию подняться на ноги, и тот прохрипел что-то бессвязное в благодарность. Битва продолжалась, и он увидел, что все те ордовики, которые пытались защитить свое знамя, лежали мертвыми или умирали вокруг него. Он на мгновение восхитился мужеством своего врага. Галерий и несколько его людей стояли на страже, вздымая грудь и настороженно оглядываясь по сторонам. На их доспехах виднелись пятна крови, смешанные с кровью, сочащейся из их собственных ран. Гораздо больше людей с обеих сторон было потеряно в борьбе за вторую линию вражеских воинов, и Катон мог видеть, что оставшиеся солдаты Восьмой строились, слишком измучены, чтобы продолжать преследование врага, который бежал, чтобы присоединиться к своим товарищам позади второй линии.

Атака отнесла их почти на полтора километра от лесной тропы. Справа от Катона когорта Трасилла была остановлена на небольшом расстоянии дальше вдоль вала и теперь была прижата к нему превосходящими силами, держа строй, чтобы не попасть в полное окружение. В нем забрезжил проблеск надежды, когда он увидел, как первые из легионеров пересекают частокол вдоль участка, который первым был очищен Десятой Галльской. Но их было слишком мало, чтобы склонить чашу весов битвы в пользу Рима. Светонию нужно было собрать больше людей, прежде чем можно было добиться победы. Тем временем противник собирал силы, чтобы снова повернуться против колонны Катона.