Слезы все-таки защипали глаза.

— Может, передумаешь и вернешься? — тихонько сказал Женя ей на ушко.

— Может, и вернусь, — глухо ответила она, глядя в расцвеченную огнями даль. У проспекта, по которому они только что шли, казалось, не было конца. Но Олеся понимала, это — тупик…

Женька, чувствуя состояние девушки, обнял ее. И она прижалась к его плечу. Ей так хотелось, чтобы кто-нибудь утешил, сказал, что, все непременно будет хорошо и с Анной Михайловной, и с Викой… Что все устаканится, как-то изменится в лучшую сторону, что где-то за поворотом нового дня ее обязательно будет ждать счастье… Только вот услышать все это хотелось от того… другого… черноглазого…

Докучные сказки про Руслана! Не начать ли нам с конца? Повторить ли с начала?

— А поехали со мной, Олеся? — прошептал ей в макушку Евгений.

Девушка подняла к нему голову.

— С ума сошел? — попыталась она улыбнуться.

— Нет. А что? Возьмем тебе билет сейчас по интернету. Не все же там билеты раскуплены… Поехали… Потом заберешь тут документы и вернешься к нам. Знаешь, как все обрадуются? — уговаривал Женька.

Олеся молчала, словно взвешивая все «за» и «против».

— Я подумаю…

— Возвращайся, я так скучаю по тебе… — он вдруг стал осыпать поцелуями ее лоб, глаза, щеки… — Олеся… пожалуйста… я так…скучаю…

Пребывая в какой-то заторможенности, она даже не отстранилась.

— Забудь… Олеся… забудь его… забудь…забудь его… — как заведенный, повторял Женька, целуя не отвечавшие ему губы.

— Женя, Жень, Женя… прекрати… ты опять за свое… Женя, — попыталась оттолкнуть его девушка. Но парень не слушался, продолжая ласкать ее щеку… ушко… шею…

— Да Женя! — закричала Олеся.

Евгений отклонился и посмотрел на свою подругу.

— Женя, мы друзья, мы с тобой друзья, — доносила Олеся основную мысль до тяжело дышавшего парня.

Он кивнул. И тут резко сжал ее в своих руках и поцеловал в губы. На этот раз ему удалось сквозь них проникнуть…

Айсберг в океане… Вот и она сейчас ощущала себя настоящей ледяной глыбой, медленно плывущей куда-то по течению. Поцелуй Женьки казался скучным, вялым, пресным…. Он не находил ни малейшего отзыва ни в душе, ни в теле, и Олеся, сначала поддавшись от неожиданности, теперь уперлась в грудь Евгения руками.

Он отстранился и взял ее лицо в ладони, заставив посмотреть на себя.

— Олеся… возвращайся домой…

Утро было бесцветным. Как и вся дальнейшая жизнь. Олеся нехотя встала с кровати. Ничего хорошего этот день ей уже не принесет. Предстоит тяжелая встреча с Шатиловым. Она ему еще не звонила, но знала, что он согласится увидеться. Надо встать и исправить хотя бы одну ситуацию, которую сама же и создала.

Олеся набрала номер Леонида Юрьевича.

— Здравствуйте, — начала она, услышав, что трубку сняли, — Леонид Юрьевич?

— Да… Доброе утро. С кем…

— Имя Веселинской Натальи Константиновны Вам что-нибудь говорит? — Олеся назвала имя собственной матери.

Собеседник, видимо, был слегка шокирован.

— Наташа? — не понял он.

— Нет, но нам необходимо встретиться.

— Конечно… Когда? Где?

Олеся назвала время и место встречи.

Осталось только собраться с духом и сделать то, что решила.

Леонид Юрьевич ждал ее в парке на скамейке. Он не заметил, как Олеся подошла к нему.

— Добрый день, — поздоровалась она, и Шатилов удивленно уставился на нее.

— Добрый день, Вы мне звонили? — он встал со скамьи.

— Я… — Олесе было трудно разговаривать.

— Я Вас узнал… Вы работали у нас уборщицей… Вы студентка…

— Да…

— Так, а при чем здесь Наташа?

— Я ее дочь. И Ваша тоже. Биологически.

Леонид Юрьевич потрясенно сел обратно.

— Олеся?

Девушка молчала, не находя нужных слов и заново переживая свои детские эмоции. И опять ей хотелось плакать… О, она очень хорошо помнила то время.

— Мама, мама, ты почему плачешь? — спрашивала маленькая Олеся. Ей было всего пять c половиной лет.

Но мама ничего не отвечала, только гладила ее по голове…

Олеся всегда очень ждала папу, только он почему-то редко бывал дома. А она скучала по нему. Олеся помнила, как он сажал ее себе на плечи, и границы мира расширялись, и она казалась себе высокой и всесильной…

Потом мама снова плакала… В одну ночь Олеся проснулась в своей комнате от криков. Это ругались ее родители. Девочка приоткрыла чуть-чуть дверь и сквозь тонкую щель посмотрела в прихожую. Ее папа куда-то собирался уходить. Он одевался. Мама стояла рядом и плакала. Куда же он? За окном — ночь, там темно, страшно, его непременно схватят злые волки…

— Папа, куда ты?! — выскочила Олеся из комнаты. Но отец даже не обернулся, открыв входную дверь и впустив волну холодного воздуха….

Она не видела папу долго, долго, очень долго… Мама сказала, что папа уехал… Но однажды девочка заметила его. Они гуляли с матерью в парке, и Олеся узнала отца. Он шел недалеко, по аллее цветущего шиповника. Девочка бросилась к нему:

— Папа!! Папа!!!

Мать догнала Олесю. Но он не мог не слышать ее! Между ними было несколько метров….Отец улыбался своей тете и, держа под локоток, уводил в сторону. И напрасно утверждала мать, будто Олеся обозналась. Девочка захлебывалась плачем…

Уже когда она немного подросла, стало все более-менее ясно. Ее родители никогда не состояли в браке. Олеся никогда не носила его фамилию. Отец то приходил к ним жить, то уходил… Чуть позже все вроде бы устаканилось, и они производили впечатление самой обычной семьи. Но оказалось, что все это время он встречался со своей Анной… А потом ушел к ней. И бросил их…Естественно, он никогда не участвовал в воспитании дочери. Через несколько лет мама встретила достойного человека, вышла замуж. Он удочерил девочку, и она стала Кудряшовой Олесей Александровной. И очень скоро стала звать его папой. Он всегда защищал ее и помогал во всем. Он возил ее на спортивные тренировки, делал с ней задания, никогда не пропускал школьные мероприятия. Он даже одобрил выбор университета, когда Олеся собралась поступать. Только мама была против. Чрезмерное сопротивление матери переезду дочери в другой город и поступлению в выбранный вуз возбудили в Олесе острейшее любопытство. И она все выспросила у бабушки. Оказалось, ее биологический отец преподавал в этом учебном заведении… Это только укрепило Олесю в правильности выбранного пути. Она хотела встретиться с ним, чтобы он узнал: она есть на этом свете….чтобы он увидел, как его дочь выросла и похорошела… чтобы отомстить… чтобы наказать…

Не раз картины из детства вставали в ее памяти. И ей было ужасно обидно за себя, за мамины слезы, за их, как уже поняла Олеся, нищету, в которой они были вынуждены жить некоторое время, потому что маме не платили зарплату…

— Вы даже помните мое имя? Я польщена, — с сарказмом произнесла Олеся, возвращаясь в холодный ноябрьский день. Она тяжело присела рядом с Шатиловым.

— Не надо, Олеся. Я помнил о тебе…

— Да… Так помнили, что забыли…

— Я вспоминал тебя, но твоя мама уже вышла замуж, тебя удочерили, я не стал вмешиваться.

— Вы вспомнили меня, когда поняли, что Ваша жена не может Вам родить ребенка? Как мило, — слова выливались из Олеси ядовитой струей.

— Олеся, я понимаю, ты злишься…

— Я к Вам вот зачем пришла. Поначалу, конечно, я хотела, чтобы Вы удивились, какая у Вас есть дочь. А потом мне хотелось только отомстить.

— Жизнь уже наказала меня.

— Это я уже наказала Вас.

— О чем ты говоришь?

— Понимаете, я побывала у вас дома… и это письмо… это я его написала…

Леонид Юрьевич в немом удивлении уставился на Олесю.

— Я сделала дубликаты с Ваших ключей и проникла к Вам в квартиру.

— Олеся, ты понимаешь, как жестоко ты поступила?

— Я-то да. А Вы? А Вы разве не так же поступили со мной? Вы отвернулись от меня, когда я была от Вас в нескольких шагах! Мне было пять лет, а я прекрасно помню всю ситуацию. Помните, в парке? А я кричала, я билась в истерике, я звала папу!!! — слезы навернулись на глаза, и Олеся спрятала лицо в ладонях.