20.00. Мы находимся в маленькой комнате, часть которой заставлена картонными ящиками. Террористы предупреждают, что они заполнены взрывчаткой, и если кто-нибудь их коснется, будет взрыв. Сначала это пугает нас, но через какое-то время страх проходит, и люди развешивают на ящиках свою одежду. Пока мы устраиваемся, один из заложников подходит к террористу и просит подушку для ребенка. В ответ тот ударяет его рукояткой револьвера. Наша вторая ночь в Уганде.

Среда, 30 июня. 11.30. На вертолете прибывает Иди Амин. В центральном зале его встречают аплодисментами, в нашей комнате - весьма прохладно. Но когда он говорит "шалом", его вознаграждают рукоплесканиями. Все, что он может обещать нам, - это одеяла и подушки. Он сообщает также, что террористы имеют претензии не к нам, а к фашистскому израильскому правительству, и если оно не согласится на требования партизан, значит, ему безразлична судьба собственных граждан. Один из нас, Илан, говорит, что, по существу, мы ничего не можем сделать здесь, но могли бы попытаться помочь, вернувшись в Израиль, где сможем повторить требования террористов. Еще кто-то критикует Амина за то, что он не предпринимает никаких шагов к тому, чтобы обезоружить партизан и освободить заложников. Амин говорит, что если бы это было так, здание уже давно было бы взорвано. Из разговора с одним террористом я выясняю, что их требование об освобождении заключенных еще не принято, но они не собираются нас убивать. Иногда с ними можно спокойно разговаривать. Большей частью они расхаживают среди нас с автоматами на плече, но у тех, кто сторожит здание, автоматы наготове. Тем временем половину пассажиров-неизраильтян уже освободили. Наша судьба решится в ближайшие 24 часа.

14.00-Ланч.

15.00. Отдых.

17.00. Люди играют в карты, читают книги и обсуждают различные возможности, открывающиеся перед террористами. УЛЬТИМАТУМ ТЕРРОРИСТОВ

"... различные возможности, открывающиеся перед террористами". На этом Моше Перец в среду закрыл свой дневник.

Теперь послушаем другого мемуариста - представителя правительства Израиля.

Среда, 30 июня. Мы мечемся между Тель-Авивом и Иерусалимом, пытаясь сохранять видимость спокойствия.

Утром правительство прослушало доклад о развитии событий. Сразу после заседания группа министров собирается особо, чтобы узнать о состоянии дел в каждом министерстве. Совершенно ясно, что между Амином, его армией и похитителями существует тесное взаимодействие. Министерство иностранных дел прилагает отчаянные дипломатические усилия, чтобы другие правительства оказали давление на Уганду. Из министерства звонят главам государств на различных континентах и просят убедить Иди Амина прекратить сотрудничество с террористами. Представитель Израиля в ООН Хаим Герцог находится в Израиле (на конгрессе еврейских организаций); к нему обращаются с просьбой оказать давление на генерального секретаря ООН Вальдхайма. Религиозные организации обращаются к Папе. Французское правительство посылает запросы главам африканских государств.

В 2.30 пополудни начинается заседание комиссии Кнессета по безопасности и иностранным делам. Премьер-министр и генеральный директор министерства иностранных дел сообщают о предпринимаемых дипломатических усилиях; Израиль не просит вмешательства ООН, дабы не снимать с Франции ответственности за пассажиров (обращение к Вальдхайму имеет сугубо личный характер). Позиция Германии в вопросе об освобождении бадер-майнхофских террористов беспокоит Израиль. Иерусалим знает о нежелании Бонна выполнить требования террористов, и, таким образом, вопрос о заключенных, находящихся вне Израиля, значительно затрудняет ситуацию. Свободный мир проявляет сочувствие: ни одна из западных стран, чьи подданные находятся среди заложников, не предлагает капитулировать перед террористами. Тем временем родственники заложников оказываю! все большее давление на правительство через специально созданное бюро при министерстве транспорта.

В 21.00 группа министров выслушивает краткую характеристику заключенных, освобождения которых добиваются террористы, и принимает предварительно предложения, которые выдвинет Израиль в том случае, если правительство пойдет на переговоры с террористами. Дело в том, что в глубине души каждый из участников заседания понимает, что оказать давление

на Амина не удастся, а срок истечения ультиматума близок.

Ночь. Министр транспорта и генеральный директор канцелярии премьер-министр Амос Эйран встречаются с семьями заложников и объясняют им: правительство знает, что времени осталось мало, и главная его цель сохранение жизней пассажиров. Возбужденные родственники требуют прекратить всякие рассуждения, пока заложники не вернутся домой.

Бар-Лев продолжает свои телефонные переговоры с африканским президентом все в том же стиле:

- Господин президент, сам Бог послал Вас. Сама история избрала Вас для исполнения Божьей воли и спасения заложников. Вы знаете, что пишут о Вас в мире. Вы знаете, как Вас ругают. Теперь у Вас есть возможность доказать всему миру, какой Вы великий человек. Вы храбрый солдат, Вы получите Нобелевскую премию мира. Весь мир увидит, каков на самом деле Иди Амин. Вы должны освободить заложников, чтобы доказать, что все плохое, что о Вас пишут, - это ложь.

Другой вариант звучит так:

- Господин президент, Уганда - Ваша страна. Невозможно, чтобы Вы не могли вмешаться в то, что там происходит. Никто в Уганде и пальцем не пошевельнет без Вашего согласия. Вы должны вмешаться и освободить заложников.

Президент Амин отвечал:

- Освобождение заложников от меня не зависит. Ваше правительство должно освободить партизан, о которых они говорят. Похитители упорны.

В четверг 1 июля специальная комиссия собирается в канцелярии премьер-министра в Тель-Авиве. Один за другим следуют доклады о предпринятых шагах и полученных результатах. Всем очевидно, что из дипломатии нужно выжать все, что возможно. Решают сообщить похитителям самолета, что в принципе Израиль согласен на переговоры. Срок истечения ультиматума

близок (полдень того же дня), переговоры с Амином провалились. Заложникам грозит реальная опасность. Комиссия единодушно решает рекомендовать кабинету министров начать переговоры с террористами - и для того, чтобы продлить срок ультиматума, и потому, что никакой альтернативы переговорам нет. Комиссия отдает себе отчет в том, что переговоры необходимо вести крайне осторожно, так как они будут касаться широкого круга вопросов.