31
Никогда бы не подумал, что несколько слов способны выбить почву у меня из-под ног. А у Лизы получилось. А ведь она просто озвучила то, что хотела и одновременно то, чего безумно желал я сам. Но знать о том, что и она меня хочет… это просто… Подхватил на руки — чтобы не передумала. Целовал куда-то по пути в спальню. Ну теперь-то я могу не торопиться! Пусть хоть камни с неба!
Положил свою ношу на кровать и хотел было поцеловать, но она ладонью закрыла мне рот.
— Матвей?
— Угу, — нельзя в губы, так я с радостью и пальчики эти поцелую!
— Подожди!
— Не могу.
— Матвей, а куда ты Даню дел?
Вот ведь! Переживает о нем. Как настоящая мать!
— Он с Алей. Она предложила оставить на ночь.
— Он больше любит дома ночевать. Может быть, заберем его?
Я взглянул на часы. Восемь вечера. В принципе, еще не поздно — полчаса всего ехать. Разочарованно вздохнул и сразу же почувствовал себя мерзавцем, который не желает видеть своего собственного сына.
— Да. Давай заберем. Собирайся!
Лег на спину, стараясь в который раз успокоиться. Прикрыл глаза, надеясь, что получится сосредоточиться на мыслях о Дане. Слышал, как Лиза встала с кровати. Когда открыл глаза, сразу же посмотрел в ее сторону и увидел, как она в метре от меня снимает последнюю деталь своего наряда — трусики. Дразнит меня, девчонка!
Во все глаза, с пересохшим от волнения, ртом, с наполняющимся кровью членом, твердеющим буквально на глазах, я, замерев, наблюдал за ней. И не поверил тому, что вижу, когда вместо того, чтобы шагнуть к шкафу за одеждой, Лиза шагнула ко мне и остановилась совсем рядом, так близко, что если я захочу, вполне могу протянуть руку и коснуться маленькой грудки с розовым, сжавшимся, задорно торчащим вверх сосочком.
И протянул руку. Но не дотронулся, немного совсем оставалось — сантиметр какой-нибудь.
— Лиза, я не хочу быстро. Я хочу долго-долго ласкать. Целовать тебя. Не пятнадцать минут, которые у нас есть, а всю ночь.
— У нас будет эта ночь?
Я сел. Притянул к себе поближе свою красивую девочку за тоненькую талию. Поцеловал животик. Не удержался и легко лизнул, соблазнявший меня до потери пульса, сосок.
— У нас будут сотни ночей.
— Ты меня не прогонишь?
Вот о чем она таком говорит? Как я могу? Я с ума по ней схожу! Да, главное, чтобы она сама, по своему собственному желанию, не ушла, не бросила меня!
— Я тебя не отпущу. Моя.
— Смирился, наконец-то! А-то "разница в возрасте — разница в возрасте"!
Она со счастливым смехом оттолкнула меня. И полетела к шкафу. Тут же скрылась за дверцей. Правда, через секунду из-за двери показалась немного растрепанная, но от этого не менее красивая, головка с лукавой улыбкой на губах.
— Смотри мне! Если обманешь, я тебя накажу.
— Интересно, каким образом?
Она снова скрылась из виду. Но из-за двери раздавался весёлый голос:
— Димочка однажды у Сергея нашёл наручники — не знаю уж с какой целью Пылёв их в спальне прятал. Так вот я их по-тихому себе забрала. Вот и пристегну тебя ими… к кровати. Будешь послушным, голым и на все согласным!
— Лиза, все это я могу и без них. Вот вернёмся через час, Даньку спать уложим… Впрочем, если ты хочешь поиграть таким образом, то я не против!
Она вышла уже в белье и даже в джинсах, и с пунцовыми щеками — видимо, представила себе то, о чем сама же первой и заговорила. Но выдержала мой взгляд и тихо спросила:
— Матвей, ты скучал по мне хоть немного?
Мне даже думать не нужно было. Я ответил сразу же:
— Не-е-ет, — выдержал небольшую паузу и добавил. — Я не просто скучал. Я подыхал там вспоминая о тебе, о той ночи, о том, что был у тебя первым. Каждую секунду о тебе и Даньке думал. А еще с ума от ревности сходил — думал, что пока я в тюряге чалюсь, ты с этим хмырем… то есть с Владом, встречаешься.
Как она оказалась рядом я даже не успел понять. Встала между моих раздвинутых коленей. Обхватила за голову. Подняла мое лицо вверх и сказала:
— Никого у меня не было. Ни с кем не встречалась. Тебя ждала, несмотря на то, что ты не разрешил. Тебя одного люблю и всегда любила.
— Лиза… — прошептал внезапно севшим голосом. — Я знаю, я — сволочь, я — эгоист и собственник. Но ты даже не представляешь, насколько твои слова важны для меня. Хотя я был готов отвоевывать тебя у Влада, правда! Я бы не отдал тебя ему. Но когда представлял, что его руки, и не только руки, касались МОЕЙ девочки…. Я с ума сходил! Я был уверен, что ты с ним…
***
Не знаю, был ли кто-нибудь в мире в этот день счастливее меня! Мне казалось, что после его слов о чувствах ко мне, после слов, сказанных таким тоном, таким голосом, я была самой-самой счастливой женщиной на земле. И пусть он не признавался мне в любви, пусть! Я чувствовала, что любит!
И в машине по дороге к Авериным-старшим еще в самом начале пути он положил свою ладонь на мою и сжимал до самого пункта назначения. И мне было так замечательно, что, поглаживая его ладонь своими пальцами, я без умолку болтала о Даниных занятиях и успехах. Рассказывала ему о своей работе, о том, что мечтаю свозить ребенка в Москву специалисту, которого мне посоветовали в нашем центре. А еще сказала, что хочу научиться водить машину — чтобы Даню повсюду возить самой и не ждать ни от кого помощи.
— Послезавтра я выхожу на работу. А вот завтра с утра поедем в автошколу, договоримся. Ну и потом, у меня на счету есть некоторая сумма денег, получишь права, купим тебе машину. Какую-нибудь маленькую.
Это уже было похоже на какие-то совместные планы, на семейную жизнь.
— То есть, ты хочешь, чтобы мы жили вместе, втроем? Чтобы я и дальше с вами жила?
Он удивленно взглянул на меня:
— Само собой. Я думал, это и так, без объяснений, понятно!
А-а-а! Ура-а-а!
32
Я проснулась. Но глаза открывать не спешила. Ждала, когда Данька начнет крутиться под боком. О-о, планам Матвея (и моим надеждам!) на ночь не суждено было сбыться. Мы забрали ребенка с температурой. Я как чувствовала, что нужно ехать к нему. Данечка сидел в кресле, плакал и никого к себе не подпускал. Расстроенная Аля пыталась сама дозвониться нам.
Дома мы сбивали ему температуру, светили фонариком в горло — но видеть там какую-то красноту я так и не научилась за эти годы. Давали сироп. Брызгали лекарство от горла. Потом по-очереди носили на руках — убаюкивали.
Температура упала не сразу — я лежала рядом с малышом и ждала этого момента. Потом боялась уйти, думая, что она вполне может подняться снова. Потом, уже ближе к утру, сбивала снова — пол-таблетки парацетамола помогали Дане очень хорошо. А лекарство пить он всегда обожал. Он бормотал: "Мама, спи со мной" И, конечно, я не могла бросить своего сыночка одного.
Проснулась и не могла понять: Даня лежит передо мной — я обнимаю его левой рукой. Тогда, кто сзади обнимает меня? Матвей?
Тихонько повернула голову назад. Вот как он тут поместился? Да, кровать большая для ребёнка — полуторка. Но втроём на ней! Это уже перебор! Как Матвей ещё не упал во сне? Хотя спит ли он? Судя по руке, которая ласково поглаживает мою грудь через тонкую ткань пижамы, скорее нет, чем да!
Наверное, он недавно пришел. Не могла же я не почувствовать его, не услышать, когда ложился? Хотя я ведь устала безумно… Но теперь-то не засну ни за что! Лежала, боясь пошевелиться. Даже, кажется, не дышала до того момента, пока не услышала жаркий шепот в ухо:
— Не спишь — не притворяйся!
Как же хотелось развернуться к нему, обнять…
— Пойдем со мной…
Ну, как тут откажешь, если сама хочу к нему… Потрогала губами Данин лобик — не горячий. Ничего страшного, если я уйду сейчас — он обычно часов до девяти спит. А сейчас только-только светать начинает.
