Народный колорит сказок был усилен Далем множеством пословиц, поговорок, метких образных словечек, введенных в текст сказок.
В сказке "Об Иване Молодом Сержанте" Даль явно симпатизирует герою ее, простому солдату, преодолевшему все преграды, расставленные ему злыми и завистливыми царедворцами, которых сказочник насмешливо называем "фельдмаршалом Катиным", "генералом Дюжиным", "губернатором графом Чихирь Пяташная Голова". Ирония направлена и по адресу неблагодарного царя Дадона, поверившего в клеветнические измышления своих коварных и наглых прислужников. В награду за подлые дела царь жалует своим министрам "по кресту на петлицу, по звезде на пуговицу, по банту за спину". Нарисовав образ смелого, выносливого и смекалистого сержанта, В. И. Даль не без сожалении, хотя и с долей мягкого юмора, отмечает, что одно у его героя плохо - с детства он привык произносить слово "виноват". Выдержал Иван самые трудные испытания, не спал трое суток, но когда заснул и его неожиданно окликнули: "Спишь, Иван?" - он второпях ответил: "Виноват". "Вот что нашего брата на русской земле и губит, - заключает сказочник, - вот за что нашего брата и бьют, да видно еще мало..."
В сказке "О похождениях черта-послушника, Сидора Поликарповича" весьма недвусмысленно делается намек на непосильные тяготы царской военной службы, которой даже черт не выдерживает. Эта сказка была истолкована III отделением как антицерковная, подтачивающая устои христианской морали. Упрекали Даля и за то, что он черта наградил христианским именем.
Интересна и не вошедшая в "Пяток первый" сказка "О бедном Кузе Бесталанной Голове". Даль не побоялся сказать в ней о тяжелой участи бедняка, который, не видя иного выхода, решается идти в науку к нечистой силе.
Сатирический характер сказок и сочувственное изображение в них героев из простого народа обратили на себя внимание передовых слоев общества. "Русские сказки. Пяток первый" были с одобрением встречены А. С. Пушкиным. Через год после- их выхода поэт послал В. И. Далю свой рукописный экземпляр "Сказки о рыбаке и рыбке" с надписью: "Твоя - от твоих! Сказочнику Казаку Луганскому сказочник Александр Пушкин", Биограф В. И. Даля П. И. Мельников-Печерский указывал также, что Пушкин не только восхищался сказками Даля, но под влиянием их написал эту свою знаменитую сказку.
Сатира сказок насторожила правительственные круги и вызвала их прямое недовольство. Автор был заподозрен в неблагонадежности, по приказу Николая I арестован, а сказки "Пяток первый" запрещены. Только по просьбе В. А. Жуковского, бывшего тогда воспитателем царского наследница, В. И. Даль был освобожден из-под ареста.
Сказки "Пятка первого" не вошли и в издание сочинений 1846 года и были перепечатаны только в Собрании сочинений В. И. Даля 1861 года.
Неурядицы с медицинским начальством, осложнения, вызванные появлением сказок, неудача с устройством в Дерптский университет, где Далю обещано было место профессора русского языка и словесности, заставили его летом 1833 года переехать из Петербурга в Оренбург, где он стал чиновником особых поручений при военном губернаторе Оренбургского края В. А. Перовском. Семь лет пробыл В. И. Даль в Оренбургском крае, исколесив его вдоль и поперек. Не раз сопровождал Перовского в разъездах по Уралу, участвовал в трагическом Хивинском походе 1839 - 1840 годов, где погибла большая часть русского отряда. За время пребывания в Оренбургском крае Даль всячески содействовал развитию русско-казахских отношений, бескорыстно оказывал населению медицинскую помощь, завоевал доверие и симпатии казахов. Он проявил сочувственное отношение к Исатаю Таймонову и поэту-воину Махамбету Утемисову, возглавлявшим восстание казахов против хана Джангера Букеева.
Казахская тематика нашла свое выражение и в литературном творчестве В. И. Даля. Он создал также много ценных этнографических очерков и зарисовок из жизни и быта народов Турции, Польши, Молдавии. Но наибольшего внимания, изучения и едва ли не первого правдивого воплощения в литературе были удостоены казахи.
Первым значительным художественным произведением, написанным, Далем после "Русских сказок", была повесть "Бикей и Мауляна" (1836). Рассказывая трагическую историю жизни казахского юноши Бикея и его любимой, Мауляны, выступивших против традиционных, уродующих жизнь человека нравов и обычаев, В. И. Даль рисует их поборниками человеческого достоинства и справедливости. Бикей постоянно поддерживает дружеские отношения с русскими, оказывающими на самого Бикея благотворное влияние, борется против национальной самоизоляции баев-казахов. Обаятелен и образ Мауляны, сильной, волевой казахской красавицы, сумевшей отстоять свою любовь. Эта лучшая казахская повесть В. И. Даля сильна не психологической разработкой характеров, не композиционным планом и построением сюжета, а своей правдивостью и точностью изображения быта казахского народа. В. И. Даль в изображении жизни казахов отличался от романтически приподнятой трактовки казахского сюжета у В. Л. Ушакова в его повести "Киргиз-кайсак" и от антихудожественной, дидактической и авантюристической манеры Ф. Булгарина в "Иване Выжигине". В произведениях В. И. Даля, изображающих жизнь народностей России, уже заложены были черты нового литературного стиля, который особенно ярко проявится в творчестве писателей "натуральной школы". К циклу казахских повестей примыкают и повесть В. И. Даля "Майна", рассказ "Осколок льду", талантливый очерк "Уральский казак" и другие.
В. Г. Белинский, давая оценку творчества В. И. Даля, подметил тонкую наблюдательность, правду "частностей" в повестях из жизни народностей России: "Многие рассказы очень занимательны, легко читаются и незаметно обогащают вас такими знаниями, которые, вне этих рассказов, не всегда можно приобрести и побывавши там, где бывал Даль. Так, в рассказах "Майна", "Бикей и Мауляна" знакомит он нас с нравами и бытом кайсаков..."1.
Но не сказки и повести из жизни различных народностей России поставили В. И. Даля в ряды писателей, содействовавших делу демократизации русской литературы. К лучшим произведениям В. И. Даля относятся его повести, рассказы и очерки из народного быта, написанные им в 40-е годы.
