— Ты права.

Леви и Айла выходят из потайной двери подвала, закрытой стеновой панелью, их одежда для тренировок взъерошена, а глаза горят. Нетрудно догадаться, чем они занимались в тренажерном зале, который мы оборудовали внизу. Его рука лежит на ее спине, когда они направляются в нашу сторону, как только он видит меня.

— О, хорошо, — говорит Роуэн. — Я отчаянно хочу отдохнуть от всей этой юридической чепухи.

Айла смеется, переходит от Леви к Роуэн и сцепляет их руки вместе.

— Не говори больше, детка. Чем мы займемся вместо этого?

— Хочешь пойти в то кафе, которое мне нравится, недалеко от кампуса?

— Звучит как план. О! Куинн чем-то занята? Ты можешь ее оставить? Мы возьмем ее с собой.

— Нет. — Короткая, язвительная нота моего ответа заставила всех троих бросить на меня странные взгляды. Роуэн снова хмурится, и я издаю взволнованный вздох, размахивая одним из своих инструментов. — Она просматривает данные, которые нужно проанализировать.

— Мы не задержимся, — говорит Айла.

— Просто... нет.

— Хорошо. — Она вздыхает, затем целует Леви в щеку. — Увидимся позже. Хочешь, чтобы мы тебе что-нибудь привезли?

— Конечно. Напиши Пенн, если собираешься туда, — говорит Леви. — Не теряй бдительности.

— Всегда будь готова, — повторяет Айла.

Леви останавливает ее, чтобы поцеловать еще раз, прежде чем позволить им уйти. Он не следует за ними, ожидая, пока они уйдут, прежде чем я почувствую момент, когда его внимание сосредоточится на мне.

— Посмотри на это.. Ты не преследуешь свою девушку. — Он не отвечает. Я указываю на стальную колонну на другой стороне стола. — Если ты собираешься затаиться там и размышлять, то мог бы, по крайней мере, делать это вон там. Ты стоишь под моим светом, а эти винты — сука, когда они не закручиваются с первой попытки.

Он проводит языком по кольцу на губах. — Что случилось?

— Ничего. Просто нужно построить это и нанести последние штрихи на грандиозный финал, тогда мы будем готовы к субботнему вечеру.

Мы оба поднимаем глаза, когда входят Рэн и Джуд. Они несут сумки с костюмами, достаточные для всех нас. Наш план — уехать отсюда в эти выходные, так как мы находимся ближе к пристани. Сумки с костюмами заставляют вспомнить Куинн в той примерочной. Я подавляю соблазнительные мысли о ней.

— Где девочки? — Спрашивает Рэн.

— Айла и Роуэн пошли пить кофе. — Леви делает паузу, и я снова чувствую давление его темных глаз. — Куинн наверху, анализирует данные.

Отключаюсь от них, пока работаю. Я должен сделать это сегодня. Осталась только эта неделя для подготовки. Мои пальцы не слушаются, руки слишком напряжены, чтобы крепко держать тонкие винты. Они такие жесткие, что вены на тыльной стороне моих рук выделяются больше, чем обычно.

— Кольт. — Джуд подталкивает меня, и я резко возвращаюсь к реальности, не зная, как долго они втроем смотрят на меня. Мои легкие горят, когда я с усилием делаю полный вдох. Он поднимает бровь, изучая меня внимательным взглядом. — Что с тобой происходит?

— Что? — Я машу рукой. — Ничего. Я в порядке. Абсолютно. Хорошо, хорошо, хорошо.

Ложь, ложь, ложь.

— Не пытайся нас разыграть, — говорит Джуд. — Мы знаем, что что-то случилось.

— Ты отстранился от нас. — Подбородок Рэна опускается, и его взгляд пронзает меня. — Ты делаешь это только тогда, когда скрываешь то, что, как тебе кажется, ты можешь исправить.

Черт. Я не хотел, чтобы они узнали, как сильно я боролся после пожара. Я изо всех сил старался похоронить это, быть тем парнем, который им нужен, но это вытекало из меня, подавляя способность контролировать это. Игры с Куинн были пластырем, чтобы отвлечь меня от этого, но оно высунуло свою маленькую поганую голову наружу.

— Это глупо, — бормочу я.

— Просто выплюнь это. Господи, и ты называешь меня драматичным. — Леви качает головой и придвигается ближе, сжимая мою шею, чтобы смягчить колкость своего тона.

Я хмыкаю.

— Нет, я называю тебя эдгелордом. Есть разница. Ты дикий, а не драматичный. Большой парень драматичен. Черт, Джуд драматичен. Весь такой влюбленный и дерьмовый, ради чего?

— О, отвали. — Джуд ворчит на фырканье Рэна. — Или сними это с себя, или отнеси на ринг внизу, чтобы разобраться.

— Он прав. — Рэн внимательно изучает меня, поглаживая свою челюсть. — Мы не можем позволить чему-то гнить. Выкладывай все на стол, иначе рискуешь перенести все это на работу.

У меня пересохло в горле. Это последнее, чего я хочу, потому что это вызывает к жизни мой худший страх: подвергнуть кого-либо из них или девочек опасности из-за того, что облажался, когда не был сосредоточен. Я глотаю, гримасничая.

Момент истины.

— Я волнуюсь. Не хочу быть причиной нашего поражения. Это самое большое, с чем мы столкнулись.

Признание вышло хриплым, неровным голосом. Я выбираю место на полу, чтобы сосредоточиться, чтобы не видеть разочарования в глазах братьев, чтобы не видеть момента, когда я потеряю их доверие.

Как Вороны, мы создали репутацию, которая опережает нас. Мы морально несостоятельны. Страшные твари, которые ходят по ночам. Мы те, к кому люди обращаются за услугами. Мои братья все сильные, но я — слабое звено. Из-за меня нас чуть не убили, и если я буду недостаточно хорош, это может повториться.

Мое сердце бьется сильно и быстро, мой разум разрывается между настоящим и воспоминаниями о невозможных ожиданиях отца. Я никогда не буду достаточно хорош. Каждый дюйм тела горит, пока я выдавливаю из себя слова.

— Вы мои братья. Моя чертова семья. Если с вами что-то случится из-за меня, я...

— Кольт, — говорит Рэн.

Его понимающий тон заставляет меня поднять взгляд. Это не то, чего я ожидал, когда мои тревожные мысли в четыре утра разыграли этот разговор. Все трое обмениваются взглядами. Не знаю, кто из них схватил меня первым, но кто-то вцепился в мой пуловер и притянул меня ближе. Они сжимают меня в объятиях.

— Сколько раз мы тебе говорили? Ты должен перестать заниматься интернализацией, когда у тебя в голове такой бардак. — Джуд прижимается лбом к моему виску. — Тебе нужно перестать сомневаться в себе. Что я всегда говорю? Не продавай себя втридорога, продавай в два раза дороже, так ты выйдешь с прибылью.

Болезненный смех застревает в горле, и я пытаюсь удержаться за них, чтобы отгородиться от бездны моего разума, которая хочет утащить меня в теневые глубины.

— Жадный ублюдок.

— Не знаю, откуда у тебя эта идея. Без тебя мы бы никогда не зашли так далеко. Твои навыки — это тот необходимый клей, который связывает нас вместе. Благодаря тебе наше наследие выросло в нашу собственную империю. — Твердый тон Рэна не допускает никаких возражений. Он хватает меня за воротник и встряхивает, чтобы донести свою точку зрения. — Ты нам нужен. И никто из нас не винит тебя в пожаре. Слышишь меня? Виноваты только эти ублюдки-короли. Не ты. Не она... — Он поднимает подбородок, указывая на кабинет над нами. — Никто, кроме наших истинных врагов.

— Ты забыл, что мы знаем тебя, парень. Достаточно, чтобы понять, когда ты что-то недоговариваешь. — Рука Леви крепко обхватывает мои плечи, и я закрываю глаза. — Перестань пытаться делать все сам. Мы все привносим что-то важное. Ты не можешь справиться с нашими врагами в одиночку, когда мы здесь, рядом с тобой.

— Мы делаем это вместе. — Голубые глаза Рэна вспыхивают, и он гладит меня по щеке. — Как семья.

Без того, чтобы я озвучил все, они докопались до корня того, что выбило меня из колеи, потому что наша связь глубока, за пределами плоти и крови.

Эмоции бурлят во мне. Я люблю этих засранцев всем своим существом. Они сокрушают страхи, которые поднимаются, неизбежным весом своей поддержки.

Они знают меня слишком хорошо, знают, какие из татуировок скрывают физические шрамы и насколько глубоки более чувствительные эмоциональные шрамы, поэтому, когда я достигаю переломного момента, они всегда рядом, чтобы смягчить мое падение и напомнить, что я не тот слабый маленький ребенок, который не может дать отпор. Я не одинок, потому что они рядом со мной.