Экран... Не знала, что может так его чувствовать. Не представляла и не догадывалась, насколько ей это необходимо, пока не испытала на себе.

В Амиране ее чувствительность к эфиру целенаправленно подводили к высшей границе. Целью не была стабильность, целью была сильнейшая слухач-стихийница.

Поэтому работать в паре с экранами ей почти не давали. В итоге, ко времени штурма

Настоятельница имела медиатора, которая жила словно натянутая до предела струна, чувствительная к малейшему прикосновению, готовая в любой момент порваться.

Изоляция монастыря служила какой-никакой защитой. И только.

Когда ее забрали в город, Аги-струна почти «порвалась» от перенапряжения. К ней приставили штатный экран, но... Подросток с неопределенной перспективой и ценный ресурс Ордена — страж-экран, у которого есть чем заняться, кроме как экранировать юную истеричку.

Разбираться особо не стали. Или не посчитали важным.

Новообретенная семья сначала вывезла Аги из города. Как их только отпустили? Наверное, там, «наверху», решили, что подросток скоро и так загнется, что с нее взять... Ее списали. И разрешили уехать в глушь. Исчезнуть.

Поверить, что свободна.

Может быть, родители всегда знали, что свобода их и ее, Аги, относительна? Бывший страж и травница — насколько они увязли в системе? Насколько стражи могут быть «бывшими»?

Аги держали вдали от текущей воды, ограничив, насколько это возможно, контакты с посторонними людьми. Но проблему это не решало. И тогда, еще через какое-то время, отец достал для нее амулет.

Надел приёмной дочери на шею небольшой металлический кругляш на грубом шнурке и запретил снимать. Она и не снимала, как-то и не тянуло остаться без него. Скорее, при мысли об этом ее кидало в холодный пот.

Его, амулета, действие грубое, как сейчас понимала. Как будто живешь без рук-ног, а потоки эфира все равно оглушают, переживаются как собственная жизнь, под кожей, разумом и чувствами.

Аги не знала иного. Научилась с этим жить.

Не сошла с ума. Выросла вполне нормальным человеком, даже детство после монастыря вполне себе счастливое выдалось. Насладилась им, так сказать, задним числом.

Спасибо родителям. Приемным, которые стали самыми что ни на есть настоящими и родными.

Папин подарок — орденский эксперимент для одиноких, не связанных с одним экраном медиаторов. Тогда, примерно пятнадцать лет тому, его только разрабатывали. Аги достался один из первых экземпляров.

Сейчас понимала, что амулеты эти как костыли. Слабая попытка сымитировать действие экрана. Слабая, механическая, негибкая.

Экран же живой. Такой же одаренный, как медиатор, только с противоположным зарядом.

Как два кусочка мозаики, идеально заполняющие выемки, впадинки и трещинки друг-друга.

Интересно... В Амиране, помнится, составляли наиболее подходящие друг другу по силе и типу дара пары — медиатор и экран. Что с ними сейчас, как развивалась связь? Остались ли те одаренные вместе или разбежались, как только выпала возможность?

Об этой стороне дара и взаимодействия между одаренными у Аги было мало представления. Не приходилось... углубляться.

…Поднялась странно взбудораженная: вроде и ночь бессонную провела, и в то же время голова ясная и в глаза будто спички вставили — даже моргается с трудом.

Перевозбуждение, чтоб его... Выпить, что ли, настоя успокаивающего, собственного разлива? Вроде должна еще оставаться пара бутылочек. Можно добавить в утренний чай и на завтрак — с медом и хлебом, вкуснятина.

Аги поднялась-скатилась с кровати с первыми лучами рассвета, что пробивались через плотный покров туч.

Кошка встретила пристальным взглядом из-под печки. Там же крутились и котята, изрядно набравшие в весе и проявлявшие все больше и больше активности. То и дело норовили перебраться через бортик выделенной им коробки и выползти на середину кухни. А ты ходи, смотри под ноги, будто не дома у себя, а на поле с ловушками...

— Что, тоже проголодались? — поинтересовалась и налила в кошачью миску козьего молока.

Вот же как получается... И кошка не ее, и временно тут находится, а миской собственной да коробкой уже обзавелась. Да! Еще плед, теплый, шерстяной, себе в коробочку отжала... Аги сама отдала, но... Отжала кошка, вымогательница с зелеными глазами, взгляду которых невозможно противиться.

Не удержалась, погладила мохнатую лобастую морду, вызвав утробное мурчание.

Стук в дверь заставил подпрыгнуть на месте от неожиданности.

И кого принесло на рассвете? Кто ходит в гости по утрам?

Подавила зевок, накинула поверх пижамы на плечи платок и открыла, не спросив, кто там.

За дверью стоял Иан.

Что в народе говорят о явлении ангелов в лучах рассвета? Есть приметы? К дождю там, к деньгам, к любОви до гроба... Последнего лучше не надо. Обойдемся.

— У тебя есть выбор. А я промолчу, — выдал без предисловий.

Взгляд серый, серьезный, вид помятый, но какой-то умиротворенный, что ли... Улыбнулся даже, пусть и скупо, но искренне.

Наверняка еще не завтракал. А у нее, благодаря многочисленным заказам, — спасибо стражу! — продуктов скопилось порядком.

Что за мысли... неправильные.

Аги молча смотрела в ответ.

— Собирают всех, и лучше, чтобы ты была в курсе. Вместо меня могут прислать других. И очень скоро.

Рука по привычке обхватила кругляш амулета. Ее единственная защита. Без него вернется амирановское безумие, где она — оголенный нерв, открытый всем потокам. Долго не выдержит.

Перехватила взгляд стража на свою грудь под пижамой. Щекам жарко стало вдруг.

А что, пижама вполне приличная, вырез небольшой совсем, а то, что старая и протертая местами, так... Ох! Бесы! Не на грудь он пялится, на амулет же ж!

Аги напряглась, сощурившись.

Идеальный вариант шантажа, если страж решит орденское имущество в Орден вернуть.

Ангел хмыкнул невесело.

— Блокиратор не советуют носить постоянно, откат будет сильным, когда снимешь. Не предупредили?

Папа о таком не сказал... Скорее всего, сам не знал.

— Для всех — ты, хитрая, скрылась, где и планировала. Никому необязательно знать — где. Действуй быстро, не жди. Сумка на всякий пожарный у тебя наготове?

Без ответа.

Ему, похоже, и взгляда ее достаточно. Прямого, снизу вверх. Сонно злого. Горячего, словно угли глубоко на дне тлеют. Столь чуждого здесь в северной деревушке, где цвет глаз отражал все оттенки неба.

— Одна пойдешь или есть кто?

Кто у нее есть?.. Если только Сим. Но стражу о друге знать совсем не обязательно. Поэтому...

— Одна, — разжала амулет и опустила руки по бокам, не зная, куда деть, чем занять. — Спасибо.

Слово благодарности прозвучало и повлекло за собой вязкую тягучую тишину.

Иан потерял счет времени. Потерял слова, а ведь целую речь заготовил... Забыл о цели и всех тех неимоверно важных вопросах, что не давали спать ночью.

Ночью... она находилась далеко. А сейчас он видел Аги перед собой, уютную, плавную, волосы, заплетенные в косу... и запах трав, меда, ее собственный теплый запах — женщины и дома.

*

Гляделки прервала жена старосты, Герда. Пришла с утра пораньше за заказанными зельями и тониками, чтоб кто другой вперед не расхватал.

Окинула стража с ведьмой цепким взглядом, ничего не упуская. Нахмурилась.

Если бы им было до нее, если бы Аги или Иан посмотрели внимательнее, то заметили бы и тень страха, промелькнувшую на лице женщины. И выражение озабоченности, сменившееся решительностью, а после обыкновенным ее напором.

— Ох, и вы здесь, господин страж! Какая приятная утренняя... неожиданность!

— Госпожа, — Иан чуть склонил голову и посторонился, отступая с крыльца.

Аги выдохнула — непонятный и нелепый порыв накормить его разрешился сам собой.

— Надолго еще у нас? На праздник-то вы останетесь? Надеюсь?!

«Куда ж он денется», — злорадно думала Аги, борясь с желанием захлопнуть дверь перед носами обоих. Не доставляло ей радости такое общение с утра. Ее завтрак ждет и успокоительное.