– Можно мне взглянуть? – спросила Хенли одного из криминалистов из отдела Энтони, который только что упаковал руку в мешок и что-то записывал в блокнот.

– Конечно.

Он расстегнул молнию и раскрыл мешок пошире.

– Проклятье, – выругалась Хенли себе под нос. Пульс у нее участился, внутри все свело.

– О-о, – выдавил Рамоутер, заглядывая через плечо Хенли.

К одной из рук прилипли мелкие камушки. Ошметки водорослей перекрывали старые шрамы. А вот вторая рука… Тонкое запястье, безымянный палец длиннее указательного, ногти сломаны. И черная кожа. Хенли вспомнила, что Пеллача сказал ей сегодня чуть раньше, его слова прямо-таки зазвенели у нее в ушах:

«Пока еще рано говорить, принадлежат ли они одному человеку или нескольким».

– Позвони начальнику отдела Пеллаче, – велела Хенли Рамоутеру. – Скажи ему, что у нас, возможно, двое убитых.

Проходящие мимо отделения полиции в Гринвиче люди вполне могли предположить, что оно закрыто. Голубые шторы на окнах фасада здания не поднимали уже три года, а в самом начале подъездной дороги стояли два одиноких оранжевых дорожных конуса, блокирующих подъезд к пустующим местам для парковки. Выцветший указатель перенаправлял потенциальных посетителей в отделение полиции в Льюишеме, или, если дело не было срочным, им предлагалось звонить по номеру 101[6]. Проходя мимо, местные жители обычно задумывались, когда же здание наконец снесут и заменят очередной высоткой с очень дорогими квартирами и услугами консьержа для богатых и черным входом для нескольких везунчиков, которым посчастливится получить в этом доме социальное жилье. Но если бы прохожие подняли головы, то заметили бы, что три окна на четвертом этаже открыты и из одного из них на улицу струится сигаретный дым.

Отдел по расследованию серийных преступлений – ОРСП – временно разместили на четвертом этаже этого здания, и находился он там уже шесть лет. Он был создан, когда лондонская полиция переживала лучшие времена, и его начальником назначили комиссара Гарри Раймса, группа которого незадолго до этого с успехом раскрыла дело медсестры Эбигейл Бернли, убившей пятнадцать человек, вместо того чтобы оказать им помощь. Серийные убийцы встречаются не так часто, поэтому отдел занимался также серийными изнасилованиями, кражами, похищениями и особо жестокими преступлениями, за которые не бралась ни одна из двадцати шести групп по расследованию убийств, работающих в Лондоне. Прошло шесть лет, и теперь Бернли отбывала пожизненный срок, Раймса не было в живых уже восемь месяцев, во главе отдела с недостаточным финансированием стоял Пеллача, а Хенли направлялась к нему с мрачным выражением лица, готовясь метать гром и молнии.

– Как ты смеешь? – рявкнула она, не удосужившись придержать дверь в кабинет Пеллачи, и та с грохотом захлопнулась у нее за спиной.

– Ты не считаешь, что ко мне следовало бы обращаться немного более уважительно? Например: «Как ты смеешь, шеф?»

Начальник отдела Стивен Пеллача, куривший у окна, затушил сигарету. Стресс давал о себе знать – работа начальника ОРСП требовала напряжения всех жизненных сил. В его каштановых волосах появилось больше седины, а круги под глазами стали темнее. Эйфория от назначения начальником отдела давно испарилась, а отсутствие Раймса делало атмосферу еще более гнетущей.

– Ты мог бы меня предупредить, перед тем как направлять туда. Мало того, ты еще повесил на меня этого чертова стажера, – сказала Хенли.

– А в чем проблема? У тебя был ограниченный круг обязанностей последние полгода. Я думал, что ты…

– Проблемы не было и нет, – Хенли буквально выплюнула первое слово. – Но это же ты сказал Раймсу, что будет лучше посадить меня за письменный стол!

– И ты с тех пор каждый день стонала и выражала недовольство. – Пеллача прищурил зеленые глаза, мышцы его челюсти натянулись от напряжения. – Послушай, мы ходим кругами, а у меня нет времени с тобой спорить. Уже давно пора начинать собрание. Нужно многое обсудить, а мне потом еще ехать в Скотленд-Ярд.

– До того, как мы начнем… – Хенли запнулась, сделала глубокий вдох и досчитала до трех. – Ты знаешь, кто будет старшим следователем по этому делу? Чем быстрее я введу данные в информационную систему и передам материалы, тем лучше.

– Об этом я как раз и хотел с тобой поговорить, – заявил Пеллача, обойдя Хенли и взявшись за дверную ручку. – Мы не будем никому передавать это дело.

– Что ты хочешь этим сказать? Мы оставляем это дело себе? – недовольным тоном спросила констебль Иствуд, откинув с обгоревшего лба прядь светлых волос. – Я думала, это единичный случай.

– Нет, не единичный, – твердо заявил Пеллача, стараясь не встречаться взглядом с Хенли.

ОРСП занимал помещение, которое теперь казалось для них слишком большим. Раньше здесь располагалась также Сыскная полиция и Служба обеспечения общественного порядка. Здание, бывало, сотрясалось от того, что вытворяли подозреваемые в камерах временного содержания на первом этаже. Там проходили старые трубы, по которым они колотили изо всех сил. Теперь в этих камерах можно было скорее найти Стэнфорда, отправившегося поспать. На текущий момент в отделе работали Иствуд, Хенли, сержант Пол Стэнфорд, который сейчас находился на пути в Олд-Бейли[7], где должен был дать показания по делу о серийном насильнике, и последним присоединился Салим Рамоутер. Возглавлял отдел Пеллача, который теперь редко покидал здание, если только по вызову начальства, которое базировалось в Скотленд-Ярде. В ОРСП работали и гражданские лица: Эзра – успевший посидеть в тюрьме гениальный компьютерщик двадцати трех лет, которого Пеллача взял под свое крыло, и Джоанна. Никто не знал, сколько лет Джоанна трудится в различных полицейских участках в юго-восточной части Лондона. Также никто не представлял, сколько ей лет, но все соглашались, что Джоанна точно знает, где зарыты все трупы и сколько скелетов хранится в шкафах лондонской полиции.

– Мы и так перегружены, – напомнила Иствуд. – Я лично уже одиннадцать дней работаю без выходных. И мы лишились Стэнфорда на неделю.

– Ты говоришь очевидные вещи, Исти.

– А когда я в последний раз проверяла, сколько дел у нас в работе, оказалось, что их шесть и…

– Семь, – поправила Джоанна, заходя в кабинет с большой картонной коробкой, в которой лежали завтраки для сотрудников отдела. Они заказывали их в кафе на другой стороне улицы. Джоанна поставила коробку на стол Иствуд. – Семь, если включать дело, по которому мы консультируем полицию Темз-Валли[8], – произнося это, она подняла руку и начертила в воздухе большой вопросительный знак.

Хенли заметила, как Пеллача прикусил язык, а Иствуд закатила глаза.

– Послушайте меня. Вам это может не нравиться, но факт остается фактом. Ни один другой отдел по расследованию убийств не способен справиться с этим делом. Расследование будем вести мы. Ясно? – Пеллача обвел всех взглядом.

– Абсолютно, – покачала головой Иствуд.

Пеллача перевел взгляд на Хенли, словно бросая ей вызов. Оспорит ли она решение, которое он только что принял?

– Поскольку Стэнфорд застрял в суде, я решил, что по этому делу с отрезанными конечностями с Хенли и дальше будет работать Рамоутер.

– Разделяешь близнецов? – воскликнула Джоанна, изобразив крайнее удивление.

– Полагаю, Стэнфорд не обидится из-за того, что больше не будет наставником Рамоутера и окажется временно разделенным с Хенли.

– Полагает он, – сказала Джоанна, доставая бутерброд с колбасой из коробки. – Рамоутер, я должна тебя предупредить. Это закадычные друзья. Неразлейвода! Стэнфорд – брат Хенли, они с ним…

– Хватит, Джоанна, – перебил Пеллача. – Давайте двигаться дальше.

Хенли мысленно перебирала все, что должна была сделать. Когда она находилась на месте преступления, срабатывала мышечная память. Осмотри окрестности, отметь знакомые и незнакомые вещи, то, что вписывается в картину, и то, что не вписывается. Рассматривай все как улики. Представь очередность событий. Сохраняй и защищай. Внешне она казалась спокойной и собранной, но внутри у нее все бурлило. Сердце было готово выскочить из груди, в животе все сжималось и скручивалось в узел.