Бот мог бы развернуть щит конфиденциальности, но Мензах и Индах просто встали за большим растением с огромными листьями, похожими на ласты, которое загораживало вход в общественную столовую. Сетевой маркер на нескольких языках и яркая надпись на стандартном языке «Сохранения» указывали, что заведение называется «Наваристая еда!!!» и закрыто на перерыв.
Так они оказались в относительном уединении, но я приказал дронам следить, чтобы никто не направил в нашу сторону подслушивающее устройство. Индах повернулась ко мне и спросила:
– У тебя есть опыт в таких делах?
Наблюдая за ней через дроны, я не спускал глаз с вывески «Наваристая еда!!!», вокруг нее танцевали фигурки, видимо, изображающие наваристую еду.
– С мертвецами? Конечно.
Поднятая бровь Мензах теперь была нацелена на меня. Мензах вызвала меня по частному каналу. Я проверил безопасность канала, и она спросила:
«Это „СерКриз“, как думаешь?»
Хм… Возможно. Сейчас у нас имеется только странная смерть, никак не связанная с Мензах или другими людьми, которые могли стать мишенью «СерКриз».
«У меня пока недостаточно данных для оценки», – ответил я.
«Ясно. – А потом она добавила: – Займись расследованием вместе со службой безопасности станции. Даже если убийство не имеет отношения к нашим проблемам с корпорациями, для тебя это отличная возможность».
О-хо-хо (два раза).
«Они не хотят со мной работать», – сказал я.
Впрочем, я и сам не хочу с собой работать, но тут уж ничего не поделаешь, от себя не избавиться. К тому же мне было бы проще заниматься расследованием в одиночку, в особенности, если в процессе придется избавляться от внезапно скончавшихся агентов «СерКриз».
Нет, не я убил этого мертвеца. Если бы это сделал я, то не стал бы оставлять тело в главной галерее, это уж точно.
«Если хочешь остаться в Альянсе „Сохранение“, тебе стоит наладить отношения со службой безопасности, – сказала она. – Тогда они могли бы нанять тебя консультантом».
Мензах редко прибегала к тону «это ради твоего же блага, придурок», а значит, она и впрямь считала это полезным. А кроме того, я все-таки не придурок и понимал, что она права. И я все равно не мог пока покинуть «Сохранение», даже если мне здесь не нравится и меня тут не любят. Оценка уровня угроз постепенно поднималась. Теперь я получал данные модуля оценки угроз в реальном времени, чтобы не приходилось периодически его проверять, и это служило постоянным источником раздражения, поскольку он реагировал на все подряд. Что это плохо сказывалось на моей собственной тревожности. Но куда деваться.
Службе безопасности станции сообщили про угрозы со стороны «СерКриз», но я доверял безопасникам не больше, чем они мне. То есть не особо, вот так сюрприз. И у них не было опыта отражения корпоративных атак. Они в основном разбирались с несчастными случаями, следили за безопасностью оборудования и сканировали корабли на предмет нелегальных или опасных грузов, а не боролись с убийцами. Они даже не высылали патрули за пределы порта.
Индах наблюдала за нами с кислой миной, явно понимая, что мы разговариваем по сети. Мензах все еще смотрела на меня, подняв бровь, поэтому я ответил на вопрос Индах:
– Да, у меня был опыт расследования подозрительных смертельных случаев в контролируемых обстоятельствах.
– Что за контролируемые обстоятельства? – поинтересовалась Индах, посмотрев на меня почти без скепсиса.
– На изолированных предприятиях.
Она помрачнела.
– Корпоративных рабских лагерях.
– Да, – согласился я, – но, если называть их так, отдел маркетинга и торговых марок рассердится и мне дадут по мозгам разрядом, который поджарит фрагменты нервной ткани.
Индах поморщилась. Мензах скрестила руки на груди, на ее лице было написано нечто вроде «ну что, теперь доволен?» и «хватит уже, проехали». Индах прищурилась в мою сторону.
– Я знаю, доктор Мензах хочет, чтобы ты занялся расследованием. Хочешь поработать с нами?
Ну ладно, я не вру насчет того, что в прошлом занимался расследованиями такого рода. Оказывается, главная опасность для людей в любом изолированном корпоративном проекте, будь то добыча полезных ископаемых или… ладно-ладно, в основном горная добыча. В общем, самую большую опасность для людей несут не пираты, не злобная фауна, питающаяся людьми, и не беглые автостражи, главная опасность исходит от других людей. Они убивают друг друга либо случайно, либо намеренно, и нужно быстро разобраться с ними, потому что это ставит под угрозу страховку, а компания не любит возмещать убытки. По приказу системы жилмодуля автостражи собирают видео- и аудиосвидетельства, потому что никто не доверяет людям-охранникам, включая других людей-охранников.
Несколько раз в моей практике люди убивали друг друга тайно, а не на глазах у всех посетителей столовой во время обеда, но это происходило в основном до того, как мне стерли память, поэтому детали расплывались. Лучше всего предотвращать такое, не позволять людям убивать друг друга, отслеживая агрессивное или деструктивное поведение, например попытки испортить систему жизнеобеспечения другого человека или отравить его воду. Затем я подавал уведомление в медсистему, чтобы вызвать нужного человека на обследование, или докладывал инспектору, который переводил его в другой отдел, и там с проблемой разбирался кто-то еще, если медсистеме не удавалось убедить этого человека остановиться. Но, как бы то ни было, лучше всего постараться, чтобы дело не зашло так далеко.
Знаю, знаю, звучит так, будто во время работы по контракту все люди просто бегали и пытались убить друг друга, но на самом деле это больше напоминало происходящее с бедолагами на транспортном корабле, на котором я добирался до ХэвРаттона, притворяясь человеком, консультантом по безопасности. Люди вечно ныли и ругались от разочарования и страха перед работой по контракту. А когда человек приступает к работе по контракту, становится еще хуже.
С тех пор как я взломал свой модуль контроля, я сохранял все в архиве, но в то время уже редко имел дело с подобными ситуациями. Зато я просмотрел тысячи часов детективных сериалов, так что был вооружен теоретическими знаниями, вероятно, на шестьдесят-семьдесят процентов состоящими из бредовых фантазий.
Но Мензах была права, включиться в расследование – лучший способ узнать, имеет ли аномальная смерть отношение к деятельности «СерКриз» на станции.
– Да, – ответил я. – Вы усилите охрану доктора Мензах по указанным мной стандартам?
Ага, мы постоянно спорили на эту тему.
Индах снова напрягла челюсти (еще немного, и она поранится), но сказала:
– Конечно, учитывая, что по станции разгуливает убийца, я подниму уровень безопасности, в том числе в том, что касается охраны членов Совета и доктора Мензах. Не стоит учить меня делать мою работу.
Вот и прекрасно, может, уровень безопасности наконец-то поднимется – с никуда не годного до приемлемого. Я не изменил выражение лица, зная, что Индах гораздо неприятнее видеть отсутствие реакции.
Мензах откашлялась, намекая на «вы пытаетесь действовать на нервы друг другу, но раздражаете в основном меня».
– Полагаю, это включено в рабочий контракт, – сказала она.
– Конечно, – сухо произнесла Индах, – нет нужды присылать ко мне грозного юриста.
Судя по слову «грозного», она имела в виду Пин-Ли. Она была лучшим на «Сохранении» экспертом по контрактному праву Корпоративного кольца, что превращало ее в автостража среди юристов.
Рабочие контракты для граждан «Сохранения» были довольно просты, потому что свод законов на планете включал уже много защитных мер. Например, люди и дополненные люди не могли передать по контракту права на свой труд и телесную автономию на неограниченное время, это считалась незаконным.
Но я не был гражданином и к тому же, чисто формально, не был личностью, и это все усложняло. Однако Пин-Ли составила контракт таким образом, чтобы меня не могли заставить делать то, чего я не хочу, и платили твердой валютой. Когда мы в первый раз обсуждали, что я могу устроиться на работу и тем самым побудить Совет «Сохранения» предоставить мне постоянный статус беженца, я мало знал о контрактах, в которых выступаю в качестве активной стороны. Раньше я фигурировал в контрактах на аренду, которые заключала компания, ведь я считался просто оборудованием. «Не волнуйся, – сказала Пин-Ли, – за тобой сохранится право уйти в любой момент, если уж ты такой придурок».
