– Глеб Валентинович, – Эндрю обращается к крупному статному мужчине. – Как считаете, нам нужен охранник, который халатно несет свою службу?

Я перевожу взгляд с одного на другого. Это что сейчас происходит на моих глазах?

– Пашка не виноват! – выкрикиваю фальцетом. – За что вы с ним так? Он принял меня за посетительницу бара.

– Павел, вы всех посетительниц знаете по именам? – сквозь зубы спрашивает босс.

– А это преступление?

Я не сдаюсь, но понимаю, что все больше погружаюсь в болото словесной лжи.

Андрей проходит к своему креслу в центре кабинета, садится, вальяжно развалившись, только что не задрав ноги на стол, и постукивает кончиком карандаша по столешнице. И этот мерный звук, похожий на маятник, гипнотизирует, сводит с ума.

– Н-нет, но… тут особый случай, – лепечет растерянный Пашка.

– Все, хватит! – выкрикиваю я, и все смотрят на меня. Чувствую себя на педсовете, когда ты стоишь в центре кабинета директора, а тебя все отчитывают за разбитое стекло книжного шкафа. – Павел не виноват. Скажите, что требуется от меня?

– С вами мы еще разберемся, – женщина средних лет с безобразной прической в кудряшках раскрывает папку и двигает ее на край стола. – Посмотрите, барышня Куликова.

«Они и фамилию мою знают?» – от паники перестаю соображать, хотя это вполне естественно, что Эндрю знаком с биографией своей невесты. Или не невесты? Леший их разберет!

Я делаю шаг к столу. Читаю, а буквы расплываются перед глазами. Вижу большой столбик каких-то цифр, итоговую сумму с несколькими нулями, опускаю взгляд ниже, натыкаюсь на свою фамилию.

– Что это? – шепчу пересохшими губами.

– Счет за тот вечер. Вы его планируете оплачивать?

Внутри все холодеет. «Что делать? Что делать?» – бьется в виски вопрос.

Нет, я могу попросить отца, он отругает, зато выручит бестолковую дочь. Наша семья небогата, но есть свой бизнес, наверняка и накопления имеются. Однако… повод уж очень постыдный. Еще и Пашку хотят наказать.

Глубоко вдыхаю и скороговоркой чащу, пока не передумала:

– Я выплачу долг. Обязательно! Не трогайте Павла, он не виноват.

И сразу легко становится на сердце, задираю подбородок и смело смотрю в глаза Эндрю. Под его ледяным взглядом хочется спрятаться под стул, нет, заползти под диван, там места меньше, пыли больше, зато никто не найдет.

– Отлично, барышня Куликова. Прошу.

Кудряшка набирает цифры на маленьком кассовом аппарате и протягивает мне терминал. Я сглатываю.

– Но… у меня нет сейчас таких денег. Можно в рассрочку?

– Увы. Репутацию бара надо восстанавливать, заказывать рекламу, делать заявки блогерам, прессе, – с серьезным лицом говорит еще один сотрудник заведения, лысый толстячок в круглых очках.

Он пялится в экран макбука, что-то быстро набирает короткими, как сардельки, пальцами.

– Я могу отработать!

– Даже так? – сотрудники переглядываются.

– В качестве кого, позвольте спросить? – уточняет жених сестры, а мне хочется его прибить: мог бы пойти навстречу ради сохранения мира в семье.

– Официанткой, уборщицей, могу в баре напитки разливать.

– Ага. Алевтина Викторовна, сколько у нас зарабатывают сотрудники этих профессий?

Кудряшка щелкает калькулятором и кривит губы.

– Тридцать тысяч в месяц. Даже если София станет работать в две смены…

– Я не могу, у меня занятия в универе! – отчаянно вставляю я.

– Вот видите! Две смены отбрасываем. Таким образом, долг будет выплачен через тридцать шесть, нет, погодите, тридцать восемь месяцев.

– О боже!

– Предлагаете закрыть бар? – Эндрю не отводит от меня взгляда.

А я не знаю, куда деться, в голове полная каша. Как я оказалась в таком беспросветном дерьме? Ни с какой стороны выхода нет. А еще появляется странное чувство, будто меня разыгрывают. Не может быть, чтобы из-за одного звонка развалился прочный бизнес. Тут две версии: или бар и так был на грани закрытия и босс нашел в моем лице козла отпущения, или он просто меня разводит.

И за такого жестокого дельца моя сестра собирается замуж? Да она полная дура!

– Слушайте, – я кручусь, как уж на сковородке. – Неужели все так печально? Еще два дня назад бар процветал. И потом, не верю я, что здесь такие низкие заработки. Слышала, что у вас конкурс на каждое вакантное место.

Опять сотрудники переглядываются, даже с Пашки слетает ошарашенное выражение лица. Приглядываюсь: неужели он улыбается.

Точно разводят!

– Есть одна высокооплачиваемая должность, – начинает Эндрю. – Но сомневаюсь, что ты с ней справишься.

– А вы не сомневайтесь! – горячо подхватываю я и вдруг ловлю улыбку на губах толстяка.

Мурашки бегут по спине. Что происходит?

– Эскорт потянешь?

– Что? – выдавливаю осипшим голосом.

Мне показалось, что я ослышалась.

– Эскорт-услуги – вид бизнеса, занимающегося предоставлением эффектных спутниц богатым клиентам для сопровождения их на мероприятия, – равнодушным тоном босс излагает энциклопедическую справку.

Теперь он не смотрит на меня, зато карандаш стучит все громче и быстрее и вдруг вырывается из его пальцев, перелетает через стол и падает к моим ногам.

Мысли в голове смешиваются. Как же Светка? Родители? Если они узнают, даже на порог этого субчика не пустят. Делать из сестры своей невесты эскортницу – это низость и предательство по отношению к нашей семье.

– Ну, и сволочь, ты Эндрю!

Я поднимаю карандаш, с оттяжкой размахиваюсь и швыряю его в босса.

Сотрудники дружно вскрикивают, видимо, не ожидали от жертвы такой прыти. Я бросаюсь к двери, никто мне не препятствует, несусь по коридору, прыгая через несколько ступенек, слетаю с лестницы и… попадаю сразу в объятия охраны. Крупные парни в черной униформе стеной стоят внизу и скалятся.

– Что надо?

Кручусь, пытаюсь найти лазейку и проскочить.

– Вас к телефону, – вежливо улыбается здоровенный начальник и протягивает мне мобильник.

Я прячу руки за спину, тут же соображаю, что веду себя, как ребенок, и беру трубку.

– Да. Кто это?

– Соня, ты чего так переполошилась? – миролюбиво спрашивает Эндрю. – Мы же просто пошутили. Возвращайся.

– Да пошел ты… лесом! – ору в телефон и отключаюсь.

Но охранники частоколом выстроились передо мной. Вижу, что пройти через них не получится. Тогда вытаскиваю свой смартфон, набираю номер полиции, разворачиваю экран к секьюрити, включаю громкую связь.

– Мне продолжить?

– Зря вы так! – начальник неодобрительно качает головой. – Андрей Николаевич не любит неподчинения.

– Стопэ, чуваки! – захлебываюсь от возмущения: все против меня! – Я не его сабмиссив (человек, передающий контроль над своим телом и служащий другому в паре БДСМ). Скажите, что он еще меня цепями к стене прикует.

– Зачем же так грубо. Босс пока шутит, но ему скоро надоест нянчиться с вами.

– А мне плевать!

– Алло! Говорите! – разносится женский голос.

Начальник выхватывает телефон и сбрасывает вызов.

– Парни, берите эту строптивую.

Я даже опомниться не успеваю, как меня подхватывают сильные руки, забрасывают на плечо и в таком виде приносят обратно в кабинет. Начальник ставит меня на пол, кивает боссу и выходит. В комнате я вижу только Андрея. Его сотрудники исчезли, Пашка тоже ушел. Мы один на один.

Ловлю случайно свое отражение в зеркальном стекле шкафа. Взъерошенная розово-фиолетовая курица, да и только. Вскидываю подбородок: взъерошенная, но не побежденная.

– Пить хочешь?

Эндрю ставит передо мной стакан с водой, я не трогаюсь с места.

– Это стакан мира?

– Нет, – он улыбается, но глаза серьезны. – Тебе нужно успокоиться.

Сейчас Андрей выглядит иначе. Я видела его в рок-образе, видела элегантным мажором, а сегодня передо мной сидит бизнесмен, озабоченный проблемами с баром.

– Сам пей!

– Как хочешь.

Он пожимает плечами и делает несколько глотков. Я молча наблюдаю за врагом. И угораздило же нас с сестрой вляпаться в одно и то же дерьмо!