падали, поднимались, пытались найти нашу бабуш-

ку и сделать что-нибудь, чтобы добиться справедли-

вости и выполнить обещание. Но, увы…

Никогда не забуду крик какого-то распорядителя: — Товарищи водители! Разбирайте батюшек

по машинам. Уезжаем ночевать!

В мгновение ока дяденьки в черных рясах или бе-

лых одеждах с золотыми украшениями впрыгнули

в свои машины и исчезли из Дивеева в неизвестном

направлении. Было двенадцать часов ночи. Я почти

потеряла надежду. Глядеть на нашу бабушку было

просто невозможно. Она тихо молилась в уголке

на заднем сиденье и только иногда взглядывала

на меня с невероятной надеждой во взоре.

И тогда во мне проснулись какие-то другие силы.

Я нашла распорядителя и налетела на него с требо-

ванием сообщить, куда уехал патриарх. Он сначала

держался, потом сдался под моим напором и ска-

зал, что делегация поехала на ночевку в закрытый

саровский пансионат, куда никого не пускают.

Однако путь он объяснил. Леша, стараясь не смо-

треть мне в глаза, все же путь запомнил. И мы

поехали ночью сквозь тополиный пух, как сквозь

снег. Бабушка притулилась к Мишиному плечу

и задремала. А я думала, как мне взять штурмом

закрытые ворота в условиях, когда двое бравых

НИНА ЗВЕРЕВА 124

мужчин готовы поддержать меня только морально, но не физически.

Мне очень повезло. Охранники узнали меня по го-

лосу и легко приняли версию о том, что патриарх на-

значил мне время для интервью за полночь. Миша

вышел из машины с камерой на плече только с одним

вопросом: «Ты уверена?»

Мы с какого-то заднего хода вошли в этот закры-

тый пансионат. И тут — о чудо! — первой и единст-

венной персоной на нашем пути оказался патриарх

Алексий, облаченный в подрясник. Он был очень

удивлен, но не рассержен. Естественно, мы не стали

ничего снимать на камеру, но я постаралась изло-

жить ситуацию как можно спокойнее и как можно

понятнее. Я сказала, что Нина Васильевна готова

принять новый образ Серафима Саровского только

из его рук, и я ей это обещала. Поэтому мы никак

не можем оставить его в покое. Он кивнул и ровным, могучим, поставленным голосом сказал, что во вре-

мя заутрени в Дивеевском храме скажет опять благо-

дарные слова в ее честь и вручит ей прилюдно новую

икону с ликом Серафима Саровского. А потом отпра-

вит ее на своей машине домой.

— Уезжайте. Доверьтесь мне, — говорил мне па-

триарх Алексий не один, не два и не три раза.

А я все волновалась за свою старушку.

Позже Миша и водитель Леша помогли мне угово-

рить Нину Васильевну поселиться в этом пансионате

и поверить патриарху, а она все цеплялась за меня

и просила не оставлять ее одну.

Мы все же уехали и встретили восход на подъ езде

к Нижнему. Все молчали, тревожились. Уже вечером

ПРЯМОЙ ЭФИР 125

я позвонила племяннице Нины Васильевны на работу

и узнала, что нашу героиню с почетом и с новой ико-

ной действительно довезли до самого дома, и она мне

очень благодарна.

А уж как я ей благодарна! Этого не передать.

«История про бабушку и икону» — одна из самых

любимых и незабываемых страниц моей журналист-

ской жизни.

Арафат

Такого не бывает! Но было. Мы с мамой поехали от-

дыхать на юг всего на пять дней. Я клятвенно ей обе-

щала, что не буду в эти благословенные дни в Ялте

думать о работе и чем-то заниматься, кроме мами-

ного здоровья. Но уже на второй день телеграммой

(сотовых телефонов тогда не было!) меня на перего-

воры вызвал муж и сообщил, что меня разыскивает…

служба безопасности палестинского лидера Ясира

Арафата. Шел 1993 год.

Я смеялась и не верила. Но муж был крайне серье-

зен, и советовал срочно позвонить по определенному

телефону. Мама, которая всегда все понимает, тоже

сказала, что надо звонить. Тело и душа сопротив-

лялись. Во-первых, я действительно очень устала, и море для меня, к тому же в компании с мамой, было

тогда редким и очень большим счастьем. Во-вторых, я была совсем не готова к общению с абсолютно не-

понятным мне человеком. Во внутренней политике

мне было все более или менее известно, интересно, и я знала, о чем говорить и спрашивать. Но внешняя

ПРЯМОЙ ЭФИР 127

политика — это не мое, и оказаться в дурацком поло-

жении совсем не хотелось. Муж обещал, что поможет

мне, и это было уже кое-что.

Конечно, я позвонила. Оказалось, что меня дей-

ствительно выбрали в качестве той персоны, кото-

рая может вернуть положительный образ Арафата

на российские экраны. К тому времени он был под-

забыт и после Горбачева ни с кем из лидеров России

не встречался.

Дальше было все как во сне: билеты на самолет

нам с оператором Михаилом Сладковым принесли

чуть ли не на дом, любые капризы и желания выпол-

нялись в тот же миг, как в сказке про Аладдина.

Я читала про Палестину все подряд, интересо-

валась у всех своих знакомых, о чем бы они хотели

спросить Арафата. Надо сказать, что многие из них

не хотели задавать ему вопросов, называли его бан-

дитом и отговаривали меня от поездки.

Однако генеральный директор ВГТРК Анатолий

Лысенко подтвердил мне эфир в хорошее время, если

действительно удастся записать это интервью.

В этот момент, кроме моего мужа, никто не верил

в успех затеи. Но мы прилетели в Тунис, нас провели

мимо всяких паспортных и таможенных контролей, посадили в машину и, в полной тишине, не говоря

ни слова, довезли до гостиницы, сверкающей вели-

колепием.

Номер был огромным, мальчик-грум приносил

любую еду и прекрасное вино. Единственное, что нам

было категорически запрещено, — это покидать отель.

В таком сладком затворничестве прошел день, по-

том другой. На улице торговали какими-то яркими

НИНА ЗВЕРЕВА 128

шмотками, обувью, сувенирами, а у меня на руках

был аванс — целых 400 долларов! Короче, я не вы-

держала, и мы с Михаилом Сладковым (которому

не удалось меня остановить) вышли из отеля.

Какой ужас был написан на лицах консьержей, когда через два часа мы вернулись с покупками!

На ломаном английском они нам стали говорить: «Вас искали, вас не было! Это плохо. Вас предупре-

ждали. Теперь надо будет долго ждать».

Вечером того же дня очередной малоразговор-

чивый сотрудник Арафата увез нас к себе домой

на окраину Туниса и спросил, о чем будут наши во-

просы. Я совершенно искренне объяснила, что мои

вопросы не очень приятны. Например: знает ли он, что в России о нем давно забыли? Зачем ему это ин-

тервью? Почему на него было столько покушений?

И правда ли то, что он лично очень богат?

Лицо моего собеседника потемнело, и он отрыви-

сто произнес: «Это вопросы не друга. Это вопросы

врага». Я попыталась объяснить, что именно такие

вопросы всегда интересны, но увидела глаза Сладко-

ва и поняла, что лучше мне помолчать. Нас доставили

обратно в гостиницу.

Мы уже не верили, что когда-нибудь нас заберут

из этой гостиницы, но через три дня за нами все же

приехали. Это было поздно ночью, около двух часов.

Нам завязали глаза и кружили на машине по городу

так, что если бы мы и знали его наизусть, то забы-

ли бы полностью. Надо ли говорить, что кроме араб-

ского базара рядом с гостиницей мы нигде не были!

Я была в черном костюме, Михаил — в джинсах

и свитере. Нас обыскали. Камеру чуть не разобра-

ПРЯМОЙ ЭФИР 129

ли на части и когда обнаружили отвертку в одном

из карманов сумки, грозно посмотрели на Мишу. Он

потом не раз рассказывал своим ученикам-операто-