Ни в одной стране в мире крестьянство не переживало и после «освобождения» такого разорения, такой нищеты, таких унижений и такого надругательства, как в России.

Нельзя «освобождать сверху» народ, во главе которого хоть раз выступал революционный пролетариат”.

Следующий материал “Павел Зингер”.

“5‑го февраля текущего года немецкая социал-демократия хоронила одного из старейших своих вождей, Павла Зингера… Никогда трехмиллионный Берлин не видал такого скопления народу: не менее миллиона человек были участниками и зрителями шествия.

Павел Зингер сам принадлежал к буржуазии, происходил из купеческой семьи…

Зингер был из числа тех немногих исключительно редких выходцев из буржуазии, которых долгая история либерализма, история измен, трусости, сделок с правительством, угодничества буржуазных политиканов не расслабляет, не развращает, а закаляет, превращает в революционеров до мозга костей.

На смену Зингеру — говорят эти либералы — идут умеренные, аккуратные вожаки «ревизионисты», люди скромных претензий и мелких расчётов…

Умирают старые революционные вожди — растёт и крепнет молодая армия революционного пролетариата”.

Статья “Памяти Коммуны”. Очень интересный материал.

— Во время работы брюссельского коммунистического семинара, где мне доводилось выступать с докладом, один день я находился в Париже. Это два часа езды на поезде. И мы побывали на кладбище Père Lachaise. У меня было такое впечатление, что я попал в дачный посёлок, на уровне нашего Сестрорецка. Огромные гранитные и мраморные дома — склепы, сооружения, в которых покоятся останки людей из числа буржуазии. И стена коммунаров, у которой их расстреляли. Наиболее реакционно настроенные буржуа выкалывали коммунарам глаза.

Опыт мировой истории говорит: они нас не жалели, поэтому не надо жалеть реакционеров. И когда говорят о беспощадности, с которой Ленин и Сталин расправлялись с врагами революции, надо понимать: либо мы расправимся с ними, либо эти враги беспощадно расправятся с народом. То, что они сотворили с Советским союзом, уже показало, чего стоила мягкость и терпимость к врагам социализма.

— На одном из каналов я слушал социолога, который говорил, что мы уже не досчитались 20 миллионов человек.

— С 90‑х годов смертность в России строго превышает рождаемость.

— Цитаты из статьи “Памяти Коммуны”.

“Сорок лет прошло со времени провозглашения Парижской Коммуны”.

“Коммуна возникла стихийно, её никто сознательно и планомерно не подготовлял”.

“Вся буржуазия Франции, все помещики, биржевики, фабриканты, все крупные и мелкие воры, все эксплуататоры соединились против неё”.

“…Удалось восстановить тёмных крестьян и мелкую провинциальную буржуазию против парижского пролетариата”.

“Для победоносной социальной революции нужна наличность, по крайней мере, двух условий: высокое развитие производительных сил и подготовленность пролетариата. Но в 1871 г. оба эти условия отсутствовали.

Но главное, чего не хватало Коммуне, так это времени, свободы оглядеться и взяться за осуществление своей программы.

Впрочем, несмотря на столь неблагоприятные условия, несмотря на кратковременность своего существования, Коммуна успела принять несколько мер, достаточно характеризующих её истинный смысл и цели. Коммуна заменила постоянную армию, это слепое орудие в руках господствующих классов, всеобщим вооружением народа; она провозгласила отделение церкви от государства, уничтожила бюджет культов (т. е. государственное жалованье попам), придала народному образованию чисто светский характер — и этим нанесла сильный удар жандармам в рясах. В чисто социальной области она успела сделать немного, но это немногое всё-таки достаточно ярко вскрывает её характер, как народного, рабочего правительства: запрещён был ночной труд в булочных; отменена система штрафов, этого узаконенного ограбления рабочих; наконец, издан знаменитый декрет (указ), в силу которого все фабрики, заводы и мастерские, покинутые или приостановленные своими хозяевами, передавались рабочим артелям для возобновления производства. И как бы для того, чтобы подчеркнуть свой характер истинно-демократического, пролетарского правительства, Коммуна постановила, что вознаграждение всех чинов администрации и правительства не должно превышать нормальной рабочей платы и ни в коем случае не быть выше 6000 франков в год”.

— Да. Этот тот самый партмаксимум, который потом проводил Ленин.

— Из реальной практики!

“Все эти меры достаточно ясно говорили о том, что Коммуна составляет смертельную угрозу для старого мира, основанного на порабощении и эксплуатации”.

100 тысяч человек было убито. Были попытки разжечь огонь и в других городах, но там не удалось этого сделать.

“Память борцов Коммуны чтится не только французскими рабочими, но и пролетариатом всего мира. Ибо Коммуна боролась не за какую-нибудь местную или узконациональную задачу, а за освобождение всего трудящегося человечества, всех униженных и оскорблённых”.

— Люди, которые делали революцию в Петрограде, извлекли уроки Парижской коммуны: в ходе взятия власти погибли не более 5 человек.

— Дальше статья “Конгресс английской социал-демократической партии”.

“Самым интересным вопросом был вопрос о «вооружениях и внешней политике»”.

“Решительно враждебную всякому шовинизму точку зрения представляла резолюция группы в Хэкни (Hackney — округ на северо-востоке Лондона). Центральный орган с. -д. партии, «Justice» в своём отчёте о съезде приводит только конец этой («длинной», дескать) резолюции, требующей решительной борьбы против всякого увеличения вооружений, против всякой колониальной и финансовой агрессивной политики»”.

Была интересная полемика на эту тему.

“Но всё это, разумеется, отравлено ложкой дёгтя: буржуазно-уклончивой и в то же время чисто буржуазной, шовинистической, фразой, признающей необходимость «достаточного» флота”.

“Вот как быстро катятся вниз люди, попавшие на наклонную плоскость оппортунизма! Британский флот, помогающий порабощать Индию (не очень-то «маленькую» национальность), ставится рядом с германской социал-демократией в качестве защитника свободы народов”.

— Не может быть свободен народ, порабощающий другие народы.

— Следующая статья “Разговор легалиста с противником ликвидаторства”. Была раньше такая форма изложения мыслей — в форме диалога. Видимо, Ленин решил тут использовать именно такую форму. Диалог легалиста и антиликвидатора.

“Легалист. Нисколько не рискованный. Всё дело только в том, что формы существования социал-демократии в III Думе даны нам извне, нам пришлось только принять их, войти, так сказать, в готовое помещение, а формы существования легальной рабочей партии надо самим найти…

Существует легальное рабочее представительство в Думе. Существует легальная социал-демократическая фракция… Существуют легальные рабочие союзы, клубы, легальные марксистские журналы и еженедельники.. Вдумайтесь в этот факт. Одно дело отсутствие легальных рабочих союзов, легальной марксистской прессы, легальных социал-демократических депутатов. Так было до 1905 г. Другое дело — существование их, несмотря на непрерывные преследования, несмотря на постоянные закрытия. Так обстоит дело после 1907 г. В этом и состоит новизна положения. За это «новое» и надо уметь ухватиться, чтобы его расширить, укрепить, упрочить.

Антиликвидатор. Вы начали с обещания быть более смелым, более последовательным легалистом, чем те, которые выступали до сих пор, но пока вы всё ещё только повторяете слова, давно уже сказанные всеми ликвидаторами.