Этому способствовали установившиеся после подписания в 1937 году межгосударственного договора нормальные отношения, позволившие создать условия для развертывания операций внешней и военной разведывательных служб СССР. “Легальные” резидентуры НКВД были образованы в Синьцзяне, Харбине, Ланьчжоу и Чунцине, дополнительная нелегальная точка внешней разведки открылась в Шанхае. Главной региональной резидентурой являлась чунцинская, которую вплоть до 1944 года возглавлял Александр Семенович Панюшкин, одновременно исполнявший в Китае обязанности чрезвычайного и полномочного посла СССР и главного резидента. Такое нечастое совмещение этих должностей он впоследствии продолжил и в Соединенных Штатах, где находился с 1947 по 1952 годы после пребывания на должности помощника заведующего отделом международной информации ЦК ВКП(б), а позднее вновь вернулся в Китай, но уже только в качестве посла. Важнейшей задачей всех размещавшихся в Китае резидентур вплоть до 1942–1943 годов было и оставалось выяснение подлинных намерений Токио, в особенности планов нападения на СССР и создания второго фронта в Забайкалье и Приморье.

А. С. Панюшкин

Деятельность советской разведки в стране носила двойственный характер. С одной стороны, она была направлена против Японии как главного потенциального противника на Дальнем Востоке, и в этом интересы Советского Союза и Гоминьдана во многом совпадали. Сотрудничество носило не только информационный и оперативный характер, оно осуществлялось и в виде боевых акций диверсионных подразделений. Советская сторона вооружала, снабжала и обучала формируемые из местного населения разведывательно-диверсионные группы (РДГ), которые китайская армия использовала за линией фронта. Другой аспект деятельности разведки скрывался от чунцинского правительства, но о нем нетрудно было догадаться. Ориентация Гоминьдана на СССР носила явно временный характер, антикоммунистические настроения его лидера были общеизвестны и совершенно не скрывались. Не возникало сомнений, что его перемирие с КПК являлось конъюнктурным и весьма непрочным, и в преддверии неизбежной новой конфронтации центрального правительства с КПК советская разведка была просто обязана создавать оперативные позиции на будущее. Именно поэтому китайские РДГ создавались с перспективой использования их в будущем коммунистами против войск Гоминьдана. Все это прекрасно сознавал и Чан, но он отчаянно нуждался в мощном союзнике и поэтому решился санкционировать создание в апреле 1938 года межгосударственной разведывательной структуры под названием Объединенного бюро (ОБ). Генералиссимус остался верным своему правилу использовать на ответственных постах родственников и поставил во главе этого оперативного органа своего племянника Сюй Пэйчана. Бюро имело четко выраженную антияпонскую направленность и предусматривало взаимный обмен информацией и работу в области криптографии. Любые политические вопросы тщательно обходились. Бюджет ОБ составлял 20 тысяч долларов и делился между обеими сторонами поровну. Китайцы обязывались предоставлять добытую ими информацию по белоэмигрантам, троцкистам и действующим против СССР иностранным разведкам, а также тексты перехваченных ими японских шифровок, советская сторона передавала китайцам данные о выявленных японских агентах и сообщала им содержание документов или радиосообщений, которые удавалось дешифровать. Эту часть работы выполняла группа прибывших из Москвы криптографов, раскрывшая за период своей деятельности 10 японских шифров и дешифровавшая почти 200 телеграмм. Связь партнеров осуществлялась через нелегальную резидентуру в Шанхае. Центральный аппарат ОБ состоял из трех подразделений:

— 1-й отдел (оперативный) — организация разведывательной сети, обучение сотрудников и агентуры, оперативная техника;

— 2-й отдел (информационный) — обработка добытых материалов;

— 3-й отдел (хозяйственный).

Китайцы открыли довольно широкую сеть нелегальных резидентур, разместившихся в Нинся, Ханькоу, Тяньцзине, Гонконге, Пекине, Циндао и Цзинане. К сожалению, Объединенное бюро страдало теми же пороками, что и остальные разведывательные службы Гоминьдана, а именно слабой организацией и дисциплиной, халатностью в вопросах конспирации, плохой подготовкой операций, небрежностью в разработке легенд прикрытия для нелегалов и невысоким качеством подготовки агентов. Периодически регистрировались факты коррупции его работников. Однако основной причиной прекращения работы ОБ в 1939 году послужило в действительности не это, а стремительно ухудшающиеся отношения Чан Кайши с коммунистами, вскоре переросшие в боевые столкновения.

Менее известен факт направленного против Японии сотрудничества советской военной разведки с одиозным Центральным бюро расследований и статистики. В том же 1937 году СССР, первым из иностранных государств поддержавший Чан Кайши, предложил ему второй совместный разведывательный проект взаимодействия БВС и Разведупра РККА. Этим заинтересовался Дай Ли, по указанию генералиссимуса сформировавший Китайско-советское подразделение по особому техническому сотрудничеству (Чжун Су тэчжун цзишу хэцзо со) во главе с Чжэн Цзэминем. Впрочем, слишком разные направления деятельности обеих сторон предопределили быстрое затухание интереса к нему.

Разведка КПК сумела создать более эффективную антияпонскую сеть, чем ее коллеги из Гоминьдана. Строго говоря, именно она восприняла наследие “призрачной” секретной службы Сунь Ятсена и стала ее подлинной преемницей. Справедливость, однако, требует признать, что перед коммунистами стоял более узкий спектр задач, поэтому работать им было проще. Их разведка была призвана способствовать обеспечению существования коммунистического района в Китае и добывать информацию по японцам, тогда как секретную службу Гоминьдана обременяло значительно больше различных направлений деятельности. Зато и помощь со стороны Советского Союза также дозировалась между обеими главными политическими силами Китая не поровну, причем НКВД нередко ориентировался именно на Чана как наиболее реальную силу в стране.

Кан Шэн

Секретную службу коммунистов создал и возглавил один из первых членов партии Кан Шэн, первоначально носивший имя Чжан Цзункэ и отказавшийся от него в знак разрыва с отцом-помещиком. В 1924 году он занял пост руководителя организационного отдела Шанхайского районного комитета КПК и постепенно твердо уверился в невозможности выживания партии без органов безопасности. Настойчиво убеждая в этом ее высшее руководство, Кан одновременно пытался наладить в своем регионе координацию разрозненных мелких и временных секретных структур. Судя по всему, именно негласные контакты с функционерами Гоминьдана спасли его при аресте местной полицией, и в 1933 году Кан практически беспрепятственно прибыл в Москву, на пост заместителя руководителя китайской делегации в Коминтерне. На VII конгрессе Коминтерна он был избран на высокий пост члена Президиума ИККИ, прошел специальную разведывательную подготовку и постиг значение пропаганды в деятельности разведки. Одновременно Кан понял, что главную ставку “северный сосед” делает все же на Чан Кайши, после чего окончательно уверился в коварстве коммунистического союзника. Его убежденность в том, что Советский Союз является естественным врагом Китая, стала подлинной пружиной деятельности Кан Шэна в течение десятков лет, на протяжении которых он возглавлял или курировал китайские партийные и государственные спецслужбы.

В 1937 году ЦК КПК отозвал его в Яньнань, где Кан возглавил разведывательную службу — Бюро по специальной работе (Теъу гунцзо чу), для непосвященных скрывавшееся под нейтральным названием Отдела общественных дел (Шэхуй бу). Расположение его штаб-квартиры близ монгольской границы позволяло легко поддерживать связь с Советским Союзом. Благодаря этому в 1939 году НКВД и РУ РККА осуществили в Яньнани совместный разведывательный проект с коммунистами, для начала организовав разведшколу под прикрытием “Мюнхенского института Востока. Срок обучения в ней составлял один год, курсанты в количестве 300 человек набирались не только из китайцев, но и из представителей других народов Азии. Несколько ранее, в 1938 году начался очередной виток карьеры Кан Шэна. В августе Мао Цзэдун назначил его руководителем всех разведывательных и контрразведывательных органов КПК с их одновременной реорганизацией^[380]. Теперь секретная служба официально получила наименование Отдела общественных дел, ранее использовавшегося только в качестве прикрытия. Кан параллельно возглавил также и Отдел военной разведки (Цзюньвэй цинбао бу) и работал с баз в Яньнани в северном углу своеобразного треугольника, где ситуацию полностью контролировал СССР. В оккупированном японцами восточном углу “разведывательного треугольника” КПК оперативной работой руководил резидент в Нанкине и Шанхае Пань Ханьнянь, тесно взаимодействовавший с секретными службами марионеточного режима Ван Цзинвэя. На юге и юго-западе разведкой руководил сам Чжоу Эньлай, занимавший официальные посты представителя КПК в Чунцине и военного советника Чан Кайши в звании генерал-лейтенанта армии националистов. Во всех трех “углах” разведывательная деятельность коммунистов была объединена с пропагандистской, причем, как и ранее, операции против Японии занимали в ней последнее по важности место.