Тем временем Гоминьдан взял открытый курс на вооруженную борьбу с коммунистической партией, в 1927 году вызвавший затянувшуюся на десять лет вторую китайскую гражданскую войну. Одновременно резко обострилась обстановка на севере страны, особенно в районе рек Амур и Уссури. Китайцы проявляли открытую враждебность в отношении СССР, несколько раз совершали артиллерийские обстрелы его территории и сконцентрировали войска в Маньчжурии. В ответ на это советская авиация нанесла удары по городам Фу-юань, Саньчакоу и кораблям сунгарийской речной военной флотилии. Мониторы и канонерские лодки Амурской военной флотилии развили успех, однако не успокоившиеся китайцы усилили свою войсковую группировку и захватили КВЖД. 17 июля 1929 года Наркоминдел отозвал из Китая весь советский персонал и выслал из Москвы представителей Национального правительства, контакты между государствами поддерживались теперь только через посла Германии в Москве Дирксена. Часть советников по разведке перешла на нелегальное положение и продолжила работу в резидентурах.

ОГПУ срочно поручило дальневосточному отделению ИНО усилить разведывательное обеспечение назревавшего военного конфликта. Аналогичные задания получили от генерального штаба военная разведка и руководимый В. Б. Медведевым разведотдел штаба созданной в начале августа 1929 года Особой Дальневосточной армии (ОДВА). Агентурные позиции в Маньчжурии были заложены еще до революции штабс-капитаном А. Н. Луцким, сотрудником разведотдела штаба Иркутского военного округа (с 1914 года), а затем резидентом в Харбине. После 1917 года он сотрудничал с большевиками, работал с нелегальных позиций в Маньчжурии, руководил из Иркутска разведкой против японцев и семеновских войск. Из-за восстания чехословацкого корпуса все советские учреждения, в том числе и возглавлявшийся Луцким пограничный отдел, эвакуировались в Забайкалье. Там разведчика арестовали белые и переправили в Харбин, но затем вместе с другими арестованными вынуждены были освободить и выслать во Владивосток, где он с 1920 года возглавил контрразведывательную службу Военного совета Приморья. Луцкий активно противодействовал японскому шпионажу в регионе, но в апреле того же года был арестован японцами и в мае вместе с Сергеем Лазо сожжен в топке паровоза. Несмотря на гибель разведчика, созданный им агентурный аппарат продолжил существование и результативно функционировал на протяжении многих лет.

А. Н. Луцкий

С августа 1920 года японским и китайским направлениями занимались не только органы разведки и госбезопасности РСФСР, но и оперативные подразделения Государственной политической охраны (ГПО) — секретной службы буферной Дальневосточной республики (ДВР), провозглашенной на территориях Забайкальской, Амурской, Приморской, Сахалинской и Камчатской областей. Эта спецслужба имела право ведения агентурно-оперативной работы и производства дознания, но все административные функции (обыски, выемки, аресты и задержания) должны были осуществляться по ее заданиям Народной милицией ДВР. Не обладала она и полномочиями на ведение следствия, которое было возложено на следственный отдел Народного политического суда. Структура Главного управления Государственной политической охраны выглядела следующим образом:

— Секретно-оперативный отдел;

— Транспортный отдел;

— Следственный отдел;

— Административно-организационный отдел;

— Информационная часть;

— Регистрационная часть;

— Финансово-хозяйственная часть;

— Комендантская часть.

В Народно-революционной армии (НРА) ДВР действовала и военная контрразведка, образованная на базе аппаратов особых отделов составивших ее дивизий и 5-й армии. На первоначальном этапе она представляла собой созданный 6 апреля 1920 года Контрразведывательный отдел НРА, а 21 мая того же года была переформирована в Отдел военного контроля. Помимо центрального аппарата, отдел располагал местными органами при дивизиях, бригадах, на железнодорожных станциях и речных пристанях. После образования ГПО функции военной контрразведки принял на себя ее секретно-оперативный отдел, что существенным образом ухудшило работу по обеспечению безопасности армии. В связи с этим Дальбюро ЦК РКП (б) 25 мая 1921 года приняло решение создать в структуре Госпо-литохраны и в непосредственном подчинении политэмиссара вооруженных сил ДВР Военный отдел (ВО), центральный аппарат которого состоял из следующих подразделений:

— агентурное отделение;

— информационная часть;

— следственная часть;

— регистрация;

— подотдел охраны границ.

С 12 июля 1921 года, после упорядочения структуры руководства НРА, подчиненность военной контрразведки была изменена. Соответственно, отныне она именовалась Военным отделом Главного управления Госполитохраны при военном совете НРА.

Территориальные органы ГПО были представлены Прибайкальским, Забайкальским, Амурским, Приамурскими Приморским (существовал по 26 мая 1921 года) областными отделами, уездными подотделами, осведомительными и контрольно-пограничными пунктами. На железной дороге действовали осведомительные пункты Транспортного отдела ГУ ГПО. Высшим органом руководства Государственной политической охраны являлась Коллегия, которую возглавлял директор Главного управления. Эту должность последовательно занимали Б. А. Похвалинский (ноябрь 1920 — январь 1921 года), В. В. Попов (январь — апрель 1921 года), А. С. Лапа (Лаппа) (апрель — июль 1921 года), Н. Ф. Черных (июль — август 1921 года), Г. И. Быков (август — ноябрь 1921 года) и Л. Н. Бельский (ноябрь 1921 — ноябрь 1922 года). Первые двое из них были сняты с занимаемого поста за допущенные нарушения законности, а Черных одновременно был исключен из партии и уволен с редкой для руководителя спецслужбы формулировкой за неоднократные пьянства и бесчинства, в том числе “последнее дело о пьяном дебоширстве… при исполнении служебных обязанностей”^[165]. Лапа и Быков ушли с работы по причине плохого состояния здоровья. Бельский, как известно, в дальнейшем дослужился до поста заместителя наркома внутренних дел СССР. Вскоре после вхождения Дальневосточной республики в состав РСФСР 15 ноября 1922 года, ГПО прекратила свое существование вначале фактически, а затем, уже в 1923 году, и юридически.

Сбор информации по перемещениям китайских войск часто осуществлялся с использованием многочисленной агентуры из числа находившихся в Маньчжурии эмигрантов. Среди них имелось немало военных, помогавших также осуществлять диверсии на тыловых коммуникациях противника. Для выполнения специальных операций Разведупр забросил в Северную Маньчжурию оперативную группу под руководством X. И. Салныня, которому командующий ОДВА В. К. Блюхер поставил задачу временно вывести из строя железнодорожное сообщение. Диверсанты успешно сорвали переброску китайских резервов и вместе с тем сумели не нанести дороге непоправимый ущерб. 17 ноября 1929 года Особая Дальневосточная армия силами трех стрелковых дивизий, кавалерийской бригады и бурят-монгольского кавалерийского дивизиона при поддержке танковой роты и авиационной эскадрильи нанесла удар и полностью разгромила маньчжурскую группировку китайцев. Демонстрация военного искусства закаленной в сражениях гражданской войны Красной Армии была весьма впечатляющей: в плен попали свыше 10 тысяч солдат и офицеров противника и несколько генералов со своими штабами. Хотя поражение вынудило китайцев уже в декабре подписать протокол об урегулировании конфликта и вернуть отношения во внешне нормальное русло, Москва все равно не простила Чану его вероломства в отношении КПК. Коммунистические войска в несерьезном для Китая количестве 40 тысяч человек сконцентрировались в провинции Цзянси и с 1930 по 1931 год сумели отразить три карательные экспедиции правительства.

Советский Союз вел оперативную разведку в Маньчжурии силами 4-го отдела штаба Особой Дальневосточной армии (с 1930 года — Краснознаменной), который открыл на сопредельной территории несколько резидентур для сбора информации и сформировал “Особую группу № 100” для выполнения диверсионных задач. К сожалению, к началу января 1934 года выяснилось, что агентурный аппарат этих разведорганов сильно засорен. Японцы раскрывали советских агентов, силами местной полиции арестовывали их, перевербовывали и депортировали в СССР в качестве двойников, внедряя таким образом в советскую военную разведку. Проведенное Особым отделом углубленное расследование причин и последствий этих провалов установило крайне низкий уровень подготовки направляемых на загранработу сотрудников, отсутствие убедительных легенд и абсолютно безответственное отношение руководства 4-го отдела к требованиям конспирации. Например, при прохождении минно-взрывной подготовки на базе Амурской флотилии будущие нелегалы носили форму сухопутных войск, сразу же выделявшую их на фоне окружающих моряков. Многие из них были знакомы между собой, ходили в гости друг к другу и вообще не делали секрета из предстоящей закордонной работы, уповая на то, что находятся среди своих. В результате подобных случаев расконспирирования система оперативной и тактической военной разведки в Маньчжурии оказалась полностью разрушенной.