Мстислав не уступал своему отцу и в деятельной защите русских пределов от враждебных соседей. По словам некоторых летописных сводов, его воеводы будто бы загнали половцев не только за Дон> но и за Волгу. Кроме того, он посылал своих сыновей воевать чудские народцы, беспокоившие новгородские земли. Волости Пинско-Туровского Полесья и вновь завоеванная Полоцкая земля приводили Киевского князя в непосредственное столкновение с западными соседями русских славян, с беспокойными литовцами. В год своей смерти великий князь вместе с сыновьями сам предпринимал удачный поход на Литву.
Мстислав, долго бывший новгородским князем, по всем признакам сохранял живые связи с Новгородом и после того, как перешел на юг. Так, по смерти своей первой супруги Христины он, еще при жизни отца, женился на дочери знатного боярина новгородского Димитрия Завидича. Почти в одно время с ним и старший сын Мстислава Всеволод-Гавриил, бывший его преемником в Новгороде, также женился на новгородской боярышне. Самая древнейшая из княжеских грамот, дошедших до нас в подлиннике, равно свидетельствует о расположении Мстислава к своему первому уделу. Эта грамота дана была новгородскому Юрьеву монастырю на некоторые земли и судные пошлины. Тут же находится приписка и сына его Всеволода о том, что он дарит серебряное блюдо для употребления за монастырскою трапезою. Во время великого княжения Мстислава любимую его Новгородскую область постигли большие бедствия: чрезвычайные весенние разливы и осенние морозы причинили сильные неурожаи, последствием которых был жестокий голод, так что в 1128 г. в Новгороде осьмина ржи стоила полгривны, цена огромная для того времени. По свидетельству Новгородской летописи, голодавшие ели мякину, липовый лист, березовую кору, мох, конину. Много народу погибло от этого голода, и родители часто отдавали своих детей в рабство иноземным гостям, чтобы только спасти их от смерти. На улицах, площадях, по дорогам люди падали мертвыми; в городе распространился невыносимый смрад от трупов, которых не успевали вовремя вывозить.
Мстислав-Феодор скончался после кратковременного княжения, пятидесяти шести лет от рождения, следовательно, еще в полном развитии сил (1132 г.). Его похоронили в монастыре св. Феодора: он сам создал этот монастырь в честь святого, имя которого носил. То был последний из великих князей Киевских, умевших строго охранять свое верховное значение между родичами и тем поддерживать единство Русских земель. После него уже не видим в Киеве подобных князей. Впрочем, положение их становилось все труднее и труднее в том случае, если бы они хотели подражать своим предшественникам по отношению к князьям удельным. Нужны были бы нечеловеческие усилия, чтобы удержать в единении как разветвившееся потомство Владимира Великого, так и русские области, разбросанные на огромном пространстве и стремившиеся к отдельной политической жизни.
Хотя семья Мономаховичей и владела большею частию Руси, но и самая эта семья в свою очередь разделилась на разные поколения, которые соперничали друг с другом. Поэтому период, последовавший за смертию Мстислава I, представляет постоянное обособление русских областей под управлением некоторых ветвей княжего дома, которые все более и более принимают характер местных самостоятельных династий. В основание этого обособления, как мы видели, легло деление, утвержденное Любецким съездом. Киевский князь уже не может, как прежде, раздавать уделы и перемещать младших князей с одного конца Руси на другой. Понятие о старшинстве в целом потомстве Игоревичей запутывается вследствие их чрезвычайного размножения и разделения; все чаще и чаще возникает из-за него соперничество племянников с дядями. Киев начинает переходить из рук в руки; причем сохраняется еще некоторая тень родового права; но в сущности действует уже право наиболее сильного или наиболее отважного. Древняя метрополия русских городов хотя и продолжает еще служить средоточием русской образованности, но уже мало-помалу утрачивает значение того средоточия, которым она служила в политической жизни Русского народа.
Мстиславу наследовал на великом княжении брат его Ярополк. Последний еще при жизни своего отца Мономаха отличился удачными походами в глубь половецких степей. При Мстиславе он занимал стол Переяславский, который был старшим после Киева в роде Мономаховичей, но в то же время и самым беспокойным, потому что находился на пограничье с степными варварами. Ярополк прославил себя здесь новыми подвигами против половцев. Но одной его отваги оказалось недостаточно, чтобы поддержать значение великого князя, и, едва он занял Киевский стол, как между младшими князьями открылись бесконечные споры и войны за волости. Распри начались в самой семье Мономаховичей; а источником для них явился помянутый стол Переяславский, который был предметом многих желаний, потому что служил переходом уже к великому княжению. Ярополк II сам подал повод к смутам. Нарушив права своих братьев, он, по уговору с Мстиславом, передал этот стол старшему своему племяннику Всеволоду-Гавриилу, княжившему дотоле в Новгороде. Но едва Всеволод вступил в Переяславль, как в тот же день явился дядя его Юрий Ростовский и изгнал его отсюда. Юрий, конечно, не хотел допустить, чтобы племянник перебил у него старшинство. Но Ярополк в свою очередь изгнал Юрия из Переяславля, который передал другому племяннику, второму сыну Мстислава, Изяславу; потом, однако, переменил решение и отдал Переяславль брату своему Вячеславу; а его Туровский удел перешел к Изяславу Мстиславичу. Вячеслав, вероятно, недовольный беспокойным соседством с Половцами, вскоре сам покинул Переяславль и воротился в свой Туров, откуда изгнал Изяслава, а Переяславль снова достался Юрию. Тогда Изяслав Мстиславич соединился с братом своим Всеволодом Новгородским; считая себя обделенными, они подняли оружие против дядей.
Всеволод Ольгович, сидевший дотоле смирно в Чернигове, видя распри в самой семье Мономаха, поспешил воспользоваться ими, чтобы воротить некоторые утраченные волости, например, Курск и другие города по реке Сейму. Он вступил в союз с племянниками против дядей и нанял половцев. В Южной Руси закипело междоусобие. Несколько раз князья мирились, и снова начиналась брань. То Всеволод Ольгович с Половцами опустошал левый берег Днепра, осаждал Переяславль и подходил к самому Киеву; то Ярополк с братьями и Черными Клобуками разорял землю Черниговскую и подступал к самому Чернигову. Между тем бывший источник этих междоусобий, Переяславль, Ярополк взял у Юрия и передал младшему их брату Андрею; а удел последнего, Владимир Волынский, отдал племяннику своему Изяславу Мстиславичу; чем удовлетворил его и отвлек от союза с Ольговичами Черниговскими. Наконец в 1139 году, незадолго до своей смерти, Ярополк заключил мир с Ольговичами у черниговского города Моравийска, на берегу Десны. Последние достигли своей цели: Курск и некоторые другие города отошли от Переяславского княжения к Черниговскому.
Это междоусобие захватило не одну Южную Россию: оно отозвалось и на севере, где произошло тогда первое исторически известное столкновение новгородцев с суздальцами.
Не одни младшие князья отказывали в повиновении Яро-полку. Древний вечевой Новгород также воспользовался его затруднительным положением и слабыми сторонами его характера, а равно соперничеством разных ветвей княжего рода. Он явно начал стремиться к освобождению себя от киевской зависимости и к полному самоуправлению. Всеволод Мстиславич после своей неудачной попытки занять Переяславский стол воротился в Новгород, где он княжил столь долгое время. Но граждане встретили его очень неласково. Они роптали на то, что он вздумал их знаменитый город предпочесть южному Переяславлю, и сначала не хотел принять его; потом, однако, смягчились и снова признали его своим князем. Но прежние дружеские отношения и прежнее уважение к княжеской власти уже были нарушены. Новгород собирал в своих обширных северо-восточных владениях для великого князя Киевского особую дань, под именем «Печерской». Граждане вдруг отказались платить эту дань Ярополку и не хотели слушать увещаний Всеволода. Только брат его Изяслав, присланный дядею, уговорил их заплатить. Посадники новгородские прежде назначались великим князем Киевским из знатных бояр, местных или присланных из Южной Руси. Теперь Новгородцы стали присваивать себе право выбирать и сменять посадников по своей воле. Явились партии, неизбежные при всяком выборе властей; отсюда начали умножаться внутренние смуты. Когда произошла междоусобная брань Мстиславичей с их дядями, Новгородцы приняли сторону первых. Они склонились на убеждения своего князя Всеволода и его брата Изяслава идти войною на Юрия Суздальского тем охотнее, что у них издавна существовали споры с суздальцами за некоторые пограничные области и дани, собираемые с северных инородцев. Однако были и такие граждане, которые противились этой войне. Отсюда возникли бурные веча. Сторонники войны одолели и решили поход; причем по обычаю некоторых своих противников сбросили с моста в Волхов. На походе опять произошли несогласия; ратные люди сменили посадника Петрилу, выбрали на его место Иванка Павловича и воротились назад. Но тут поднялись новые распри. Партия Мстиславичей опять взяла верх, и войско снова выступило в поход с князем Всеволодом. Между тем удобное для военных действий время было упущено. Наступила глубокая зима. Тщетно митрополит Михаил, на ту пору случившийся в Новгороде, отсоветовал поход. Новгородцы заключили его под стражу и выступили. На пути их преследовали жестокие метели и морозы. Тем не менее они достигли неприятельской земли, пришли к месту, называвшемуся Ждановой горой, и здесь встретили суздальскую рать. Битва на Ждановой горе была неудачна для новгородцев; они потеряли много людей, в том числе храброго посадника Иванка, и воротились домой (1134). Тогда только граждане отпустили митрополита в Киев.
