III
ДЕЛЕНИЕ НА ВОЛОСТИ
ПОЛОВЦЫ И ВЛАДИМИР МОНОМАХ
Разделение Руси на волости. — Сыновья Ярослава. — Ростислав Тмутараканский и Всеслав Полоцкий. — Торки и Куманы. — Двукратное изгнание Изяслава. — Святослав Черниговский и его сыновья. — Всеволод Переяславский. — Святополк II. — Олег Святославич и междоусобия за Чернигов. — Любецкий съезд. — Ослепление Василька и споры за Волынь. — Съезд Витичевский. — Ожесточение против половцев. — Соединенные походы князей в степи. — Владимир Мономах в Киеве. — Поучение детям. — Усмирение непокорных князей. — Плен Володаря Ростиславича. — Столкновение с Греками на Дунае. — Политика Владимира Мономаха.
Ярослав соединил в своем владении почти все русские земли. Но это единовластие было личное и временное. Подобно Владимиру Великому, он восстановил единство русских земель только для того, чтоб укрепить их за своим собственным семейством, а не для того, чтобы водворить на Руси единодержавие. Нравы и понятия восточных славян того времени были слишком далеки от подобной мысли; никакие распоряжения, никакие завещания в этом смысле не могли оказаться действительными. Понятие о Руси как о едином, нераздельном владении, о едином государстве еще не сложилось. Если бы Киевский князь вздумал всю Русскую землю отдать одному сыну, то остальные сыновья и родственники не признали бы такого распоряжения и общими силами подняли бы против него оружие. Государственное начало и единение Русских земель, повторяем, поддерживались только тем, что они находились во владении одного княжеского рода и что князь, сидевший в Киеве, считался старейшиной всем князьям русским.
Ярослав, подобно отцу, деду и прадеду, еще при жизни своей раздавал сыновьям в управление или в наместничество свои земли. Старейший его сын Владимир, по установившемуся обычаю, был наместником в северном Новгороде. Он скончался за два года до смерти отца, и тогда в Новгород был переведен из Турова Изяслав, оставшийся теперь старшим. Летопись рассказывает, что Ярослав перед смертью распорядился областями таким образом: Изяславу он назначил Киев, Святославу — Чернигов, Всеволоду — Переяславль, Игорю — Владимир Волынский и Вячеславу — Смоленск. При этом он увещевал их жить в любви и согласии между собою и дружно действовать против врагов; в противном случае предрекал гибель Русской земле, которую их отцы и деды стяжали великими трудами. Он внушал им слушаться старшего брата, имея его «в отца место»; а старшему завещал не давать в обиду никого из братьев и помогать обиженному. Но подобные увещания составляют общее место; их, конечно, делал почти каждый попечительный отец своим детям. Летописец, впрочем, тут же сообщает, что во время кончины Ярослава Изяслав был в Новгороде, Святослав — во Владимире Волынском, а в Киеве оставался только Всеволод, которого отец любил и всегда держал при себе. Во всяком случае сыновья Ярослава долженствовали быть теснее связаны между собою, нежели сыновья Владимира: последние рождены в язычестве от разных жен и наложниц; тогда как Ярославичи были плодом брака, освященного церковию, были дети не только одного отца, но и одной матери.
Ярослав дожил до глубокой старости: смерть застигла его на 76 году от роду в ближнем Вышгороде, в феврале 1054 года. Всеволод распорядился погребением: тело покойного князя возложили на сани, с молитвами и церковными песнопениями привезли в Киев и опустили в мраморную гробницу, которая поставлена в одном из приделов воздвигнутого им Софийского собора.
Младшие его сыновья, Игорь и Вячеслав, скоро последовали за своим отцом, и волости их достались старшим, преимущественно Изяславу. Таким образом, последний, удержав за собою Новгород, владел землями Киевскою и Волынскою, т. е. почти всею страною на западе от Днепра. Святослав кроме Чернигова захватил себе всю область Северян, Вятичей, Рязань, Муром и Тмутдракань, следовательно, почти все земли на востоке от Днепра. Всеволод поместился в южном Переяславле на реке Трубеже; но к этому уделу он еще получил почти все Верхнее Поволжье, т. е. земли Ростовскую, Суздальскую и Белозерскую. Затем каждый из трех братьев в своих уделах раздавал города и волости в управление или наместничество членам собственного семейства. Еще был жив один из сыновей Владимира Великого, Судислав, заключенный Ярославом в поруб. По старшинству своему он теперь имел право занять великокняжеский Киевский стол; но, просидев более 20 лет в заключении, старик не думал уже о своих правах. Племянники освободили его, взяв с него присягу не искать княжения, и он вскоре умер чернецом.
После Ярослава недолго продолжался внутренний мир на Руси, хотя три его сына жили пока в согласии между собою. Но у них нашлись родственники, которые не хотели помириться с их львиными частями при разделе земель, и вот мало-помалу открылся долгий, непрерывный ряд княжеских междоусобий из-за уделов, или волостей.
Первый пример междоусобия на этот раз подал родной племянник Ярославичей, Ростислав, сын их старшего брата Владимира Новгородского. Был ли он совершенно обделен дядями или получил от них слишком незначительную волость, в точности неизвестно. Мы видим только, что этот предприимчивый князь обратился в Новгород, где еще живы были воспоминания об его отце, который, по-видимому, пользовался народною любовью. Здесь Ростислав набрал себе вольную дружину. В числе его товарищей упоминаются и знатные новгородские люди, Порей и Вышата. Последний был сын Изяславова посадника Остромира, который за несколько лет перед тем погиб в одном походе на Чуде. Ростислав удалился в Тмутараканский край, манивший к себе своим отдельным положением, торговыми связями с промышленным Корсунем и соседством с воинственными кавказскими народами, где легко было набирать вспомогательные наемные отряды. Этим краем в то время управлял Глеб, старший сын Святослава Ярославича, Ростислав вытеснил из Тмутаракани своего двоюродного брата. Отец последнего Святослав явился на помощь сыну и воротил ему удел. Но едва Святослав отправился назад в свой Чернигов, как Ростислав снова изгнал Глеба и снова занял Тмутаракань (1064 г.), где и княжил до своей смерти. Но княжение это было кратковременно: оно продолжалось только два года. Ростислав скоро сделался грозен для своих соседей, т. е. для корсунских греков и кавказских касогов. Последние принуждены были платить ему дань; а греки, тяготясь соседством такого воинственного князя, решились его извести. Летопись наша рассказывает, что какой-то греческий начальник, или катапан, приехал к русскому князю, подольстился к нему и потом отравил его во время пира, когда князь пил здоровье своего гостя. Он погребен в том каменном храме Богородицы, который был построен Мстиславом Чермным. После смерти Ростислава граждане Тмутаракани послали в Чернигов просить Святослава, чтобы он снова отпустил к ним на княжение своего сына Глеба: очевидно последний пользовался их любовью. Святослав исполнил их просьбу. Памятником Глебова управления на этом конце древней Руси служит известный Тмутараканский камень, представляющий плиту, на боковой стороне которой высечена надпись. Эта надпись свидетельствует, что князь Глеб в 1068 году мерил по льду пролив между городами Корчевом и Тмутараканью и насчитал 14 000 сажен.
Почти в одно время с Ростиславом против Ярославичей поднялся другой племянник, впрочем, двоюродный. Это был полоцкий князь Всеслав, сын Брячислава (умершего в 1044 году). Своим предприимчивым и беспокойным характером он не уступал Ростиславу. Летопись изображает его князем хитрым и жестоким. У него от природы была на голове какая-то язвина, вследствие чего он носил повязку, и суеверные люди приписывали этой повязке особое волшебное значение. Всеслав, по всей вероятности, питал неудовольствие за то, что его ограничивали одною Полоцкою областью и не давали ему части в других русских землях. Подобно отцу своему он обнаружил притязания на Новгородский край или по крайней мере на ближние новгородские волости. Сначала он пытался осаждать Псков, но без успеха; затем явился с войском под самым Новгородом, ворвался в него и сжег часть города; причем ограбил храм св. Софии, сняв самые колокола и паникадила. Тогда Ярославичи соединенными силами отправились воевать Полоцкую землю. Они взяли город Минск и с свойственною тому времени жестокостию избили мужеское население, а жен и детей роздали в рабство своим дружинникам. Всеслав встретил дядей недалеко от этого города на берегах речки Немизы. Дело происходило в марте месяце, и земля была еще покрыта глубоким снегом. После упорной битвы Ярославичи победили; но, очевидно, борьба с таким противником оказалась нелегкою; так как они предпочли прибегнуть к вероломству. Князья съехались для переговоров где-то около Смоленска и расположились лагерем на противоположных берегах Днепра. Ярославичи пригласили Всеслава переехать на их сторону и поцеловали крест, т. е. присягнули в его безопасности. Но едва Изяслав ввел его в свой шатер, как полоцкого князя схватили, отвезли в Киев и засадили в поруб вместе с двумя его сыновьями{16}.
