Договоры скреплялись взаимною присягою сторон; причем императоры целовали крест, а русский князь и его дружина клялись своим оружием и своими богами, Перуном и Волосом. Договоры 907 и 911 гг. драгоценны для нас еще в том отношении, что сообщают нам первые исторические имена князя Киевского и его бояр, а также намекают на отношения к нему других русских князей. В Киеве княжил в то время Олег, а русские мужи, или бояре, отправленные в Константинополь для заключения договора, были: Карлы, Инегелд, Фарлоф, Велемуд, Рулав, Стемид, Рюяр, Гуды и пр. Послы эти заключили договор от имени не одного Олега, но и всех «светлых князей русских», которые находились «под рукою Олега». Таким образом, владетель Киевский является только верховным князем Русской земли; а по другим важнейшим городам, т. е. в Чернигове, Переяславле, Полоцке, Ростове и т. д., сидели князья, от него зависевшие. По всей вероятности, это были отчасти его младшие родичи, а отчасти потомки местных княжеских родов, силою оружия принужденные признать его старшинство и давать ему вспомогательные дружины{3}.
Второе место после византийской торговли занимала торговля с мусульманским востоком, которая велась при посредстве двух приволжских народов, Хазар и Камских Болгар. Руссы ходили к этим народам из Азовского моря Доном до того места, где он сближался с Волгою и где стояла хазарская крепость Саркел, построенная с помощью византийских зодчих. Тут Русь переволакивалась из Дона в Волгу и затем отправлялась или вниз по этой реке в столицу хазарского царства Итиль, или вверх до города Великие Болгары.
Итиль лежал на обоих берегах Волги недалеко от ее устьев. Здесь на одном из островов находился дворец хазарского кагана, окруженный стенами. Каган, его двор и некоторая часть народа исповедовали еврейскую религию; остальные жители Хазарии были частию мусульмане, частию христиане, а более всего язычники. Только на зиму обитатели Итиля собирались в этот город; а летом большинство их расходилось по окрестным равнинам и жило в палатках, занимаясь скотоводством, садами и земледелием. Главную пищу их составляли сарачинское пшено и рыба. В столицу Хазарскую стекались купцы даже из отдаленных стран Европы и Азии. Между прочим, здесь была часть города, занятая русскими и вообще славянскими торговцами. Приезжавшие сюда русские гости обыкновенно платили в пользу кагана десятину, или десятую часть своих товаров. Многие из Руссов служили также наемниками в его войсках. Между Хазарией и Камской Болгарией лежала страна Буртасов, в которой русские торговцы выменивали меха пушных зверей, особенно меха куньи.
Камская Болгария имела своим средоточием город Великие Болгары, который лежал немного ниже Камского устья на левой стороне Волги, в некотором расстоянии от самой реки. Здесь жил Болгарский царь, который принял с своим народом мусульманскую веру, и с тех пор этот край вступил в деятельные торговые сношения с мусульманской Азией. Сюда приходили не только арабские купцы, но и разного рода ремесленники, между прочим зодчие, которые помогли Болгарам построить каменные мечети, царские дворцы и городские стены. Любимою пищею Болгар служили конина и просо. Источники не бросают почти никакого луча света на происхождение этого царства. По всей вероятности, оно было основано подвинувшеюся сюда с юга небольшою частью великого Славяноболгарского племени. Эта горсть Славян, последующими народными движениями совершенно оторванная от своих соплеменников, мало-помалу смешалась с туземными обитателями Финского и Турецкого корня. Но она долго оживляла этот край своим предприимчивым, торговым характером; а в X веке, по-видимому, еще сохранила отчасти и свою народность; по крайней мере арабский путешественник Ибн Фадлан иногда Камских Болгар именует Славянами.
Арабы, посещавшие Итиль и Великие Болгары, оставили нам любопытные рассказы о Руссах, которых они там встречали. Особенно занимательны рассказы Ибн Фаддана, который находился в числе послов, отправленных багдадским халифом к Альмасу, царю Камских Болгар, в первой четверти X века. Он описывает Руссов людьми высокого роста, статными, светлорусыми, с острым взором; они носили короткий плащ, наброшенный на одно плечо, секиру, нож и меч с широким волнообразным клинком франкской работы и были очень склонны к крепким напиткам. Жены их носили на груди металлические украшения (сустуги?) с кольцом, на котором висел нож, а на шее составленные из монет (преимущественно арабских) золотые и серебряные цепи, число которых определялось состоянием мужа; но особенно они любили ожерелья из зеленых бус (доселе любимое украшение великорусских женщин).
Приплыв к Болгарской столице, Руссы прежде всего направлялись к своим идолам, которые имели вид столбов или болванов с человечьими головами; подходили к самому высокому из них (конечно, к Перуну), падали ниц, молили его о помощи в торговле и клали передним свои приношения, состоявшие из съестных припасов, каковы мясо, хлеб, молоко, лук, и, кроме того, из горячих напитков, т. е. меда или вина. Затем они строили себе на берегу Волги большие деревянные помещения и располагались в них по 10 или по 20 человек со своими товарами, которые преимущественно состояли из пушных мехов и невольниц. Если продажа идет туго, купец в другой и в третий раз несет подарки главному идолу; в случае продолжающейся неудачи он кладет приношения перед меньшими идолами, которые изображали жен и детей главного бога, и просит их о ходатайстве. Когда же торговля пойдет удачно, то русский купец убивает несколько волов и овец, часть мяса раздает бедным, а остальное кладет перед идолами в знак своей благодарности. По ночам приходят собаки и пожирают это жертвенное мясо; а язычник думает, что сами боги удостоили съесть его приношение.
Замечательны погребальные обычаи Руссов, по описанию того же Ибн Фадлана. Бедного покойника они просто сожигали в маленькой лодке, а богатого — с разными церемониями. Фадлану удалось присутствовать при погребении одного знатного и богатого Русина. Покойника сначала положили в могилу, где оставили его на десять дней, а между тем занялись приготовлениями к торжественному погребению, или к тризне. Для этого наличное имущество его разделили на три части: одну треть отделили семье, другую на погребальные одежды, а третью — на вино и вообще на погребальное пиршество (от этой третьей части названное тризною). Так как у каждого Русина, а особенно у богатого, было по нескольку жен или наложниц, то обыкновенно одна из них вызывалась умереть вместе со своим господином, чтобы вместе с ним попасть в рай, который представлялся языческой Руси прекрасным зеленым садом. В день, назначенный для погребения, вытащили из воды ладью покойного и поставили ее на четырех столбах; в ладье устроили ложе с подушками, покрытое коврами и греческою парчою. Затем вынули мертвеца из могилы; надели на него шаровары, сапоги, куртку и кафтан из греческой парчи с золотыми пуговицами, а на голову — парчовую шапку с собольим околышем; посадили его на ложе и подперли подушками. В ладью положили благовонные растения, плоды, вино, собаку, рассеченную на две части, двух коней и двух быков, разрубленных на куски, а также зарезанных петуха и курицу; о бок с покойником положили и все его оружие. Когда день стал близиться к закату, какая-то старуха, называемая «ангелом смерти», ввела в ладью невольницу, вызвавшуюся умереть вместе с своим господином; с помощью нескольких мужчин начала душить ее веревкой и докончила ножом. В это время другие мужчины, стоя подле ладьи, ударяли в свои щиты, чтобы не было слышно криков девушки. Тогда ближайший родственник покойного взял зажженную лучину, задом приблизился к ладье и зажег сложенные под нею дрова. Затем и другие начали бросать туда же дрова и горящие лучины. Огонь, раздуваемый сильным ветром, быстро охватил судно и превратил его в пепел вместе с трупами. На том месте Руссы насыпали курган и поставили на нем столп, на котором начертали имя покойника и имя русского князя.
Волжская торговля, свидетельствуя о богатстве и роскоши мусульманских стран, возбуждала предприимчивых, жадных к добыче Руссов попытать иногда счастья на берегах Каспийского моря. По известию арабского писателя Масуди, в 913 году собралась на Азовском море русская судовая рать, заключавшая в себе будто бы до 500 ладей и до 50 000 человек. Рекою Доном Руссы поднялись до волока, около которого находилась хазарская крепость (вероятно, Саркел), и послали к хазарскому кагану просить пропуска в Каспийское море, обещая отдать ему половину всей будущей добычи. Каган согласился. Тогда Русь перебралась на Волгу, спустилась в море и рассеялась по его юго-западным берегам, убивая жителей, грабя их имущество и забирая в плен женщин и детей. Народы, там обитавшие, пришли в ужас; им с давнего времени не случалось видеть неприятелей; только купцы да рыболовы посещали их берега. Наконец собралось большое ополчение из соседних стран: оно село на лодки и направилось к островам, лежавшим против Нефтяной земли (Бакинская область), на которых Русь имела сборное место и прятала награбленную добычу. Руссы устремились на это ополчение и большую часть его избили или потопили. После того они в течение нескольких месяцев свободно распоряжались на каспийских берегах, пока такая жизнь им не наскучила. Тогда они поплыли обратно в Волгу и послали хазарскому кагану условленную часть добычи. Хазарское войско состояло отчасти из мусульман. Последние сильно озлобились на Руссов за пролитую ими мусульманскую кровь и испросили у кагана позволение отомстить за нее, а может быть, они желали отнять и другую часть добычи. Враги собрались в числе 15 000, загородили дорогу Руссам и принудили их выйти на берег. После трехдневной битвы большая часть Руси была избита; только 5000 ушли на судах вверх по Волге и там были окончательно истреблены Буртасами и мусульманами из Камской Болгарии.
