Как только я потрогал веревку, то сразу испытал приступ страха. Странно. Конечно, я боюсь высоты, но не настолько же. Прямо жуть какая-то.

Но прежде страха я увидел смутные образы. Как будто вишу я на веревке на скале, высоко над землей и ничего сделать не могу. И самое интересное, что поверхность камня я вижу так отчетливо, будто она прямо передо мной в двух сантиметрах.

Потом отпустило, и я подумал, что давно такого не было. Опять я поймал память вещи. И раскрылась память по-другому немного. С эмоциями, с ощущениями. Странно, даже будто я сам висел над землей.

И еще я заметил, что было небольшое головокружение. Которое быстро прошло. Никто похоже ничего не заметил.

На меня надели систему, привязали веревку и дали команду лезть. Мои руки начали дрожать еще на земле. Однако, когда я поднялся на пару метров, всё прошло. Шура мне сказала, что в первые разы не надо смотреть вниз. Ну я и старался. И так дополз до середины. А вот дальше нужно было найти выступ или трещину, чтобы зацепиться рукой. В этот момент посмотрел вниз. Однако высоко! И вот тут меня заклинило. Ни вверх, ни вниз. Конечно, я не хотел выглядеть, как Глеб. Стыдно ведь. Я начал шевелиться. В одно мгновение я чуть не сорвался. И тут снова это включилось. Я почувствовал страх. Еле сдержал крики ужаса. Я пытался перестроиться, но никак не получалось. Снизу что-то кричали, но я ничего не слышал.

И тут на меня нахлынуло поистине нечто грандиозное. Я увидел наверху, на скале барса. Он стоял и заглядывал вниз. Барс явно ждал меня. Я посмотрел вниз и увидел там другого барса.

Но так не бывает, – мелькнула мысль. Я начал трясти головой. Барсы пропали. Пальцы мои сорвались, и я повис на веревке. Орать, конечно, не стал, но вот что-то сильно дрогнуло в животе, и на мгновение холодно дыхнуло близким концом.

Снизу кричали, – цепляйся за скалу. Ага, цепляйся! Я на вас посмотрю, как вы будете. Тело меня не слушалось. Оно сжалось в комок и просто болталось на веревке. И в добавок мелко-мелко дрожало.

Такого меня и сняли. Потом еще минут пятнадцать растирали, затекшие от судорог мышцы.

Настроение было никакое. Я сидел на земле и смотрел, как другие лазят. Как я опозорился. Никого не хотел видеть. Мне стыдно было даже перед собой. Ко мне никто не подходил. Наверно инструктора не разрешили. И вот эта жалость просто убивала меня. Ну как же так все это случилось?

Перед тем как уезжать, подошел инструктор, – ты как? Помочь? Я помотал головой.

Когда ехали на базу, шуток и разговоров не было. Устали все.

На следующий день несколько четверок пошли в пещеру. И ладно бы пещера была объемной, ну то есть ходишь, смотришь, а то пришлось лазить по норам. Это такие ответвления в стенках пещеры. Хотя и с фонариками на лбу, все равно было немного жутко, я представляю, как было девчонкам. Кстати, не все и полезли в пещеру. Две девочки отказались.

Эти норы чем были неудобны, в них нельзя было развернуться. Если полез, то только вперед. Грязные были все. В пещере были покрыты слоем серой скользкой глины все стены. И вся одежда и руки, даже и лица, все было вымазано глиной.

Нас инструктировали, что если застрянете, то постарайтесь убрать панику, и потихоньку продвигайтесь вперед.

И я полез не в ту нору и застрял. Ну это просто жуть! Впереди каменный ход, освещенный фонарем, руки впереди, они пытаются зацепиться за что-нибудь. И тишина. Никого не слышно. Практически сразу началась паника. Всё! Мне не вылезти! Я вообще потерялся! Искать меня никто не будет. Кому я нужен.

Всё-таки я попытался унять панику. Ага! Легко сказать. Как можно отвлечься, если воздуха натурально не хватает. Кажется, что земля все сильнее и сильнее сжимается. И этот огромный вес сверху скоро раздавит меня, как земляного червяка.

Орать? А что толку? Кто услышит?

И я заплакал. Так не хотелось умирать. Я ведь еще молодой. Я ведь еще и не пожил совсем. Я ведь так много мог сделать.

Слезы сами катились по щекам. И даже вытереть я их не мог. Вдруг откуда-то появилась ярость. Я начал дергаться. Я чувствовал, что раздираю в кровь свои бока. Пальцы судорожно цеплялись за стенки пещеры.

Ярость прекратилась внезапно, и снова началась жалость к себе. И тут я увидел в темноте лицо. Оно смотрело на меня. Старик с длинными космами, грустно смотрел на меня и качал головой. Он шептал какие-то слова, но я ничего не понимал. Тогда он стал махать рукой, подзывая к себе. И это всё в темноте, потому что я выключил фонарик.

Когда я включил фонарик, старика не было. И снова я был спокоен. Я выдохнул воздух сколько мог и стал медленно пытаться продвинуться вперед. Сначала ничего не получилось, потом же постепенно, сантиметр за сантиметром стал ползти. Через минут десять нора стала шире, и я пополз дальше. Вылез я в маленький зал. Из этого зала еще в один, и так миновав несколько залов, я выбрался в общий зал, откуда мы все начинали. И всё это время мне казалось, что тот старик ведет меня.

Наверху меня уже потеряли. Я рассказал, что застрял. Но про старика ничего не стал рассказывать. Зачем? Может мне это привиделось со страху. Уже по дороге на базу один из инструкторов рассказал нам, что в начале двадцатого века в этой пещере жил отшельник.

Шли дни. Лекции в зале перемежались с занятиями на природе. Похоже все уже втянулись. И не очень страдали без цивилизации. Раз в три дня топили баню. Стираться можно было прямо на улице. Походная жизнь. Я что-то не заметил, чтобы ребята жаловались. Ведь нас всех тщательно отбирали.

Больше всего неприятностей доставила мне работа со стихией Воздуха. Нас заставили жить на деревьях. Да. Сидеть на ветках целый день, завтракать, обедать и ужинать на ветках. Да и в туалет ходить тоже на деревьях. Правда девчонок от нас отделили. Они своей группой располагались метрах в ста от нашей.

Вроде бы и ничего сложного. Влез на дерево, выбрал ветку и сиди целый день. Ага. Это только со стороны легко. А на самом деле неудобно становится уже со второй минуты. Потому что понимаешь, что сидеть тебе на этом дереве, как минимум несколько часов, а то и дней. Мы никогда не знали, когда будет закончено занятие. Иногда инструкторы продлевали время занятий.

Кто поумнее, то запасся книжкой. Они были в местной библиотеке. Пусть и советских времен, но все же не так скучно. Мне досталась книга Платонова. Я начал читать и не смог. Тяжело и непонятно.

К вечеру стало прохладнее, хорошо, что я взял с собой курточку. Мы сейчас были ученые, мы все брали с собой на всякий случай одежду.

К ночи появились звезды, ветерок успокоился. И небо стало высоким. Полная луна заливала землю желтоватым светом. И начал вспоминаться мой город, родители. Такими они мне показались родными, что защипало в носу, и я чуть не растрогался.

Еще вечером мы переговаривались. А к ночи все затихли. Я стал думать. А может быть на самом деле мы раньше были птицами. И могли летать. Сидели вот так на деревьях. Спали на них, делали гнезда. Выращивали птенцов.

Когда я сильно расслабился, то почувствовал, что от ствола тянет теплом. Не так как от батареи, а какое-то такое тепло незаметное. И проникает оно глубоко в тело.

Когда стало сильно тянуть ко сну, я с помощью куртки привязался к стволу. Было неудобно, но я всё равно пристроился к дереву. И задремал. Ночью много раз просыпался. А под утро мне приснился странный сон.

Будто я на самом деле дерево. Стою, держусь корнями за землю. Распускаю ветки навстречу солнцу. Пью дождевую воду. И даже чувствую соседние деревья. И ощущение соседок двойственное. Одно через корни, другое через воздух.

Я стал понимать, что все деревья живые, и все в одном сообществе. Что я принадлежу к нему, и я такой же, как они. И радость, и боль мы чувствуем сообща.

Послышался крик. Я проснулся, и еле разогнул руку. Так же тяжело заработала вторая рука. А ноги прямо закололо, как иголками. Я пошевелился и соскользнул с сука. Автоматически схватился за верхний сук и … пальцы не держали. Я повис на своей куртке. Да еще в таком неудобном положении, из которого не мог дотянуться до ближайшей ветки.