Завтра мы с ней с утра пойдем в замок, надо найти управляющего замком, как говорила Зея. И я не хотел знать тайны Брюса, да и не собирался посвящать его в свои. У нас разные дороги, и завтра каждый пойдет своей.

Пока дошли до постоялого двора, объяснил девчонке, почему не надо говорить Брюсу, что мы его видели. У каждого свои тайны, захочет, расскажет сам, а нет – значит, нет, просто мне с самого начала не понравилось, что Брюс пытался себя выдать не за того, кем был на самом деле. Тут все, как говорится, шло в строку: и кошель, набитый золотом, и одежда, и даже конь.

Вечером за ужином Брюс говорил, что городок ему совсем не понравился, – маленький, кишащий простолюдинами, а вот о том, что с кем-то встречался, – ни слова. Я сообщил ему, что утром мы отправляемся в замок, в котором у нас с Ивастой дела. Только не сказал, что, скорей всего, сюда уже не вернемся.

Глава седьмая

Утром мы не стали спешить, основательно позавтракали, спокойно собрались и только после этого отправились в замок. Ворота были открыты, они будут открыты до обеда. И в это время может прийти любой человек и подать жалобу или предложение, и ее быстро рассмотрят. А там уж как карта ляжет, если претензии и нарушения в жалобе обоснованы и факты подтвердятся, то заявитель получит премию. А тот или те, на кого в ней было указано, получат плетей, или даже если герцогству или герцогу был нанесен ущерб, то и плаху или веревку. Если же истца заподозрят во лжи и очернении, то уже он получит все это, в зависимости от тяжести оговора.

Въезд в замок охраняли не менее десятка воинов, и на удивление среди них я узнал Бонто Пастера. Вид у него, после нашей стычки, был довольно непрезентабельный: опухший нос и под обоими глазами расплывались синяки. На одном из пальцев его правой руки был надет перстень дворянина, такой же, как и у меня, баронета. Позавчера его на руке не было. Я скользнул по нему взглядом, и мы с Ивастой проследовали дальше, к самому замку. А вот взгляд Бонто сулил мне тысячу мученических смертей, но сейчас меня это мало волновало.

На воротах в замок тоже была стража, я спешился и, представившись лейтенанту, спросил, где найти управляющего.

– Управляющий делами сегодня сидит на приеме жалоб и предложений, это вам надо пройти вон к тому зданию, – показал он рукой. Привязав коней к коновязи, мы с Ивастой прошли туда, куда указал офицер. У дверей небольшого здания, стоящего среди цветочных клумб и зеленых раскидистых деревьев, никого не было. Я постучал в дверь, из которой тут же выглянул еще один стражник и, распахнув ее шире, пропустил нас внутрь.

– Проходите, – указал он на одну из дверей в помещении, – помимо вас посетителей нет, – уточнил он.

Я снова как культурный человек постучал в дверь и, услышав ответ, открыл ее и шагнул внутрь.

– Разрешите войти? – спросил я сидящего за столом пожилого человека с благообразной сединой.

– Входите, входите, – нетерпеливо проговорил он. – Надеюсь, вы ознакомлены с правилами подачи жалобы, – продолжил он, склоняясь над какими-то бумагами.

– Да я, собственно, по другому делу, – ответил я, и он заинтересованно поднял на меня глаза, оторвавшись от бумаг. – Меня уверили, что вы можете предоставить проводника, который проводит нас на север.

– Хм-м… и кто вас в этом уверял? – с удивлением стал меня разглядывать хозяин кабинета.

– Одна милая дама, – ответил я, и у меня начали закрадываться подозрения, что я не с тем человеком веду беседу. Он еще какое-то время помолчал, глядя на меня. Потом встал и прошелся по кабинету.

– Вы один? – снова спросил он.

– Нет, нас двое, со мной еще моя племянница.

– Сейчас проводник занят и освободится через несколько дней. Скажите, где вы остановились?

– Постоялый двор «Жирный гусь» в городке.

– Я могу дать письмо, и вас поселят в «белом городе», или если хотите – во дворце, а только освободится проводник, вы сможете отправиться в путь.

Я немного подумал и отказался от предложения.

– Если можно, мы бы остались на постоялом дворе, да и вам меньше светиться, расселяя незнакомых людей.

Управляющий, а это был он, внимательно посмотрел мне в глаза и кивнул.

– Хорошо, – произнес он, – пусть все так и остается, я пришлю за вами посыльного, через два дня на третий, прошу вас никуда не отлучаться. А сейчас извините, вынужден с вами распрощаться, всего вам хорошего.

Он снова сел за стол и углубился в бумаги, а я, развернувшись, покинул кабинет.

На обратной дороге я смог рассмотреть «белый город». Дома, облицованные мрамором и гранитом, были построены в одном стиле, перед каждым клумба с яркими цветами, улицы были широкими и проложены брусчаткой, что там говорить, красиво и очень богато.

На воротах мне преградили путь, и вышедший вперед Бонто Пастер бросил мне в лицо тяжелую латную перчатку, которая, не успей я перехватить, разбила бы мне лицо. Но я ее поймал и уронил под ноги своему коню.

– Вы посмели нанести мне и моим людям обиду, поэтому я вас вызываю завтра на городское ристалище, за вами выбор оружия. – Он смотрел на меня исподлобья, ожидая ответа. Мне, конечно, не хотелось с ним связываться, не потому, что я его испугался, а просто хотелось через пару дней спокойно отбыть на север страны, не оставляя за собой очередного трупа.

– Скажите, куда прислать секундантов, – спросил он, внимательно вглядываясь мне в лицо. Но заметив, что его вызов на меня впечатления не произвел, заметно расстроился и даже скривился.

– Я принимаю ваш вызов, а секунданта пришлите туда, где получили эти украшения, – усмехаясь, произнес я. Видно было, что Бонто прямо перекосило от моих слов.

– Я нарежу тебя мелкими ломтями, – зашипел он.

– Это мы еще посмотрим, получится ли… – усмехнулся я и направил коня на стоящего прямо у меня на пути Бонто.

Он, пронзая меня ненавидящим взглядом, посторонился, и мы с Ивастой проследовали дальше.

– Может, Брюс еще не покинул городок и можно будет попросить его стать моим секундантом?

Это интересовало меня сейчас больше всего, все-таки вопросы чести занимали в этом мире главенствующее положение. И зачастую по тому, как ты относишься к своей чести, судили о тебе. Иногда неписаные правила были сильней законов.

Конь Ивасты следовал на полкорпуса сзади. И я уже неоднократно удивлялся ее молчаливости, при этом она безропотно выполняла любую мою просьбу, никогда не проявляла недовольства и не спорила. Я оглянулся назад, чтобы взглянуть на нее, и увидел, что она сидела, опустив голову и почти не глядя на дорогу. Переживает бедняжка, ведь если со мной что-то случится, ей очень несладко придется. Не скажу, что я был абсолютно спокоен, я ведь не страдающий самонадеянностью идиот, любая дуэль – это не только умение дуэлянта, но и удача, а также всевозможные неожиданности.

На мое счастье, Брюс еще был на постоялом дворе и, услышав о предложении быть моим секундантом, согласился. А узнав, с кем дуэль, как-то странно посмотрел на меня.

– Я слышал, что он лучший меч герцогства и еще не проиграл ни одной дуэли.

– Все бывает в первый раз, смотришь, и ему не повезет, – ответил я.

Брюс в ответ только кивнул и больше ничего не сказал. Я же стал пересматривать и перебирать в очередной раз вещи в дорогу, а потом еще и проверил меч, кинжал и кольчугу.

Люди Бонто Пастера появились под вечер, они о чем-то долго разговаривали с хозяином постоялого двора, потом выпили по кружке пива и только после этого стали обсуждать с Брюсом условия схватки. После того как они ушли, Брюс пришел ко мне и передал все, о чем они договорились. Дуэлянты драться будут каждый своим оружием, без брони до смерти или пока один из дуэлянтов не сможет продолжать схватку. Завтра на городском ристалище в седьмую склянку утра. Ну что же, меня это вполне устраивало, я решил отправиться на ужин, а Иваста попросила принести ей ужин в комнату, сославшись на недомогание.

Утро выдалось солнечным, еще сохранялась приятная прохлада, жара начнется позже. Мы с Брюсом верхом отправились к ристалищу. Иваста вышла меня проводить и все время порывалась что-то сказать, но все-таки не решилась. Но долго смотрела нам вслед, пока мы не скрылись за поворотом.