А вот Торвалу и Сармии досталось идти через земли императорского домена, а так как Эльрику, который ими сейчас владел, была объявлена война, то ни с кем договариваться не надо было. Мы же были поставлены в довольно жесткие рамки, и нам предстояло идти быстрым шагом, чтобы уложиться в отведенное время и покинуть земли герцогства. Конечно, мы могли бы и не сильно придерживаться отведенного нам времени, но стоит ли заводить недоброжелателей? Их у Кентии и так хватает, и даже то, что она идет восстановить законность и справедливость, дела не меняет.

Сегодня третьи сутки пути, люди сильно устали, гоним мы их, сокращая время на сон, но к вечеру мы должны уже выйти на земли императорского домена, и там дадим им отдохнуть. Я еще не знал, что нам готовился сюрприз герцогами де Гофри и де Парвалем. Эти два герцога больше других возмущались, когда зашел разговор о возвращении трона империи принцессе Алексии, правда, надо сказать, они и Эльрика не поддержали и отказались ему подчиняться. Выдвинутая вперед разведка сообщила, что впереди через пару километров дорогу перекрыло довольно большое войско, над которым развеваются штандарты де Гофри и де Парваля. Я, отец, его коннетабль, а также командиры мечников, конников и копейщиков провели быстрое совещание и занялись перестроением колонны, так, чтобы с ходу можно было вступить в бой. Где-то через полчаса после начала движения мы увидели впереди ряды воинов. Остановились в полукилометре, и барон Варт был послан выяснить, почему перегорожена дорога.

Я всматривался в монокуляр, то же самое делали отец и коннетабль, было видно, как барон сблизился с кем-то из дворян, командующих войском. Наверное, разговор был очень эмоциональным, оппонент барона стал махать руками и что-то ему доказывать, тот же на вид оставался спокоен. Через некоторое время он повернулся и поскакал к нам. Барон еще не успел к нам подъехать, как людская масса, вставшая на нашем пути, пришла в движение.

– Ваше величество, они не собираются нас пропускать, говорят, что мы захватчики и они объявляют нам войну, – доложил барон, подъехав. – Правда, там всего лишь где-то с тысячу конных гвардейцев обоих герцогов, остальные, по всей видимости, пешее ополчение.

– По всей вероятности, они надеются на то, что воины устали после длинного перехода и не смогут долго сопротивляться, – задумчиво проговорил отец, – забыли все, что такое война и кто такие кентийцы. Ну что же, мы им напомним.

Противник выбрал довольно просторное поле для схватки, оставалось только удовлетворить его желание. И тянуть с этим не стали. Конники стали охватывать неприятеля с флангов, а по центру шли копейщики, за копейщиками двигались арбалетчики и лучники. Мечников оставили прикрывать обоз и пушки.

И наверное, только сейчас командиры неприятеля поняли, во что ввязались. Их войско стало замедляться, потом совсем остановилось. Конные гвардейцы герцогов попытались оказать сопротивление, кинувшись в атаку, и были походя почти все вырублены. После чего, не сговариваясь, воины неприятеля стали снимать с головы шлемы и опускаться на колени, сдаваясь. Вот и вся война…

При ближайшем рассмотрении оказалось, что войско герцогов состояло из мещан и селян, практически не имеющих брони и с безобразным оружием.

Быстро провели сортировку, тех, кто олицетворял собой командиров и дворян, поместили отдельно, а всех остальных разогнали после внушения, что если еще раз поймаем с оружием – повесим. Жаль, герцог Парваль погиб. Он считал себя непревзойденным конником и мечником, поэтому сам повел гвардейцев в атаку и был зарублен в числе первых.

Собрав трофеи, лошадей и броню, стали располагаться на ночлег. Задымили костры, на которых готовился немудреный ужин, устанавливали палатки. Коннетабль выставил двойные дозоры, пусть новое нападение и маловероятно, но лучше перестраховаться.

Глава двадцать вторая

Утром дали воинам поспать подольше и подняли всех, когда уже рассвело и солнце поднялось на пару ладоней над горизонтом. Такой же неспешный завтрак и сборы; отец решил не откладывать на потом и навестить герцога Авара де Гофри. Очень уж ему было интересно, что это за шутки такие с разрешением прохода через свои земли и попыткой нападения. Как выяснилось из допросов, герцога не было в рядах войска, он сказался больным, но лично распорядился отправить гвардейцев и набрать и вооружить ополчение.

Пришлось делать крюк и возвращаться, к замку герцога подошли, когда уже вечерело, конные патрули принялись рыскать по округе, а остальные стали разбивать лагерь. Только пушкари мои готовили площадки для пушек, потому что как раз им с утра и делать побудку в замке.

Ночь прошла спокойно, я отлично выспался и еще до рассвета распоряжался установкой и наведением пушек на цели. Расстояние примерно соответствовало пистолетному выстрелу, метров сто двадцать до ворот и надвратной башни. Две пушки приказал нацелить на ворота и бить ядрами, остальные будут стрелять гранатами во двор замка. Только заалел край неба, как я скомандовал огонь, и пушки дали залп. Утро было тихим, и дым рассеивался медленно. Дождавшись, когда видимость установится, внесли коррективы и снова дали залп.

Так мы обстреливали замок в течение часа, не спеша, обстоятельно, ворота вынесли еще со второго залпа, но атаковать и врываться в замок никто не спешил. Все войско, кроме моих воинов, впервые видело применение пушек и было, конечно, поражено тем, что происходило. Пушки, грохот выстрелов и производимые ими разрушения наводили на всех прямо мистический ужас. Через час неспешного обстрела я остановил стрельбу и послал вперед свою дружину, во главе с бароном Вартом. Конники осторожно въехали в ворота, и через некоторое время один из сотников помахал нам рукой из проема ворот, сигнализируя, что все чисто. Я и отец с коннетаблем тоже направились к замку.

При въезде видно было лежащих убитых и раненых, барон уже организовал уборку трупов и помощь раненым. И жители замка, испуганно шарахаясь от конников, грузили убитых на телеги, а раненых тащили и раскладывали в холле замка. Под ногами скрипел битый кирпич и валялись вывороченные из мостовой камни. К нам, постоянно кланяясь, подошел перепуганный человек, как оказалось, это был управляющий замком. Поинтересовавшись, чем он может быть нам полезен, замер, ожидая ответа.

– Где герцог? – спросил отец.

– Его светлость мертвы, ваше величество, – кланяясь, как ванька-встанька, проговорил управляющий.

– Тогда его жена, наследник, дочери, наконец…

– Наследник погиб на охоте еще два года назад, упав с коня и сломав себе шею, а жена и дочь тяжело ранены.

– Тогда проводите нас к ним, – попросил отец, сбавив тон. Герцогиня и ее дочь представляли собой жалкое зрелище и, по всей вероятности, были уже не жильцы. Влетевшая в окно граната, разорвавшись, сразу оторвала голову герцогу, несколько осколков пробили грудь их дочери, повредив легкие, и разворотили живот герцогине. Обе были без сознания, и поэтому мы, посмотрев на них, просто молча ушли.

На удивление в замке было много разрушений и раненых, оставаться в нем было тягостно, и поэтому, дав указания одному из отцовских баронов и оставив ему пятьдесят конников, мы, не раздумывая, двинулись в сторону имперского домена.

Барон должен был до получения распоряжения не пускать на территорию никого – ни родственников, ни братьев, ни сестер и прочих. Навести порядок, уволить всех оставшихся гвардейцев, похоронить мертвых и уложить в склеп семейство герцогов. Всем говорить, что замок и территория герцогства принадлежит императрице.

И вот наконец перед нами земли домена императора. Домен был самым большим в империи, и городов на его земле было побольше, а армия насчитывала более десяти тысяч воинов. По имперскому закону, в случае войны каждый из герцогов должен был поставить не менее трех тысяч полностью экипированных рекрутов. Пять герцогов отказались подчиняться захватившему трон узурпатору, с двоими из которых мы на днях столкнулись. Двое активно участвовали в заговоре, но на сегодняшний день после почти года войны между собой оба герцогства лежали в руинах.