Я никогда в своей жизни не крутила романа с левшой,

я никогда не бывала в Египте и не видела пирамид,

про которые тот, кто видел, говорит,

что это обыкновенная бутафория,

я покидаю Петербург крайне редко и ненадолго,

и уезжаю не дальше, чем в Псковскую область, —

а ты говоришь, что моя жизнь необычайна,

что она увлекательна и многогранна,

да кто бы говорил: ты летом не вылезаешь из Средиземного моря,

у тебя основная квартира в Мюнхене, вторая в Вене,

свой дом за городом, «Джип» в гараже,

евроремонт в местах общего пользования и на кухне

и вода не капает из крана.

Мои стихи приходят, когда захотят, и я ими не управляю,

Они хромают на все четыре стопы, как считает фанатик Пушкина,

моя мама до старости будет числить меня в инфантилах,

я пишу диссертацию четвертый год,

муссируя один и тот же абзац из первой главы,

и, в общем, жизнь не заладилась, и я, наверное, неудачник, —

а ты говоришь, что я умная и ни на кого не похожая,

и смеешься, как сумасшедший, над каждой моей фразой,

да кто бы говорил: у тебя пять языков и сто пять публикаций,

ты бакалавр всего, чего только сумел,

у тебя ученая степень по философии,

ты во сне беседуешь с Кантом и жалуешься ему на Гегеля

и поступил в Сорбонну с первого раза.

Мои роскошные волосы стали уже совсем не те, что раньше,

мой муж бегает к моей лучшей подруге в строительное общежитие,

мои дети учатся на тройки, а мой диетолог,

когда-то вылечивший меня от обжорства,

теперь принудительно ставит мне капельницы,

чтобы я не умерла во сне от истощения, —

а ты говоришь, что всю жизнь искал такую, как я,

и что ты хочешь от меня ребенка,

и однажды мы вместе с тобой и суррогатной матерью

съездили в центр искусственного оплодотворения,

так что твоя дочь с моими глазами уже учится ходить,

а я на полученные от тебя деньги построила дачу с бассейном,

покрасила волосы, заплатила взятки педагогам в школе,

подарила своей лучшей подруге антицеллюлитный крем

и отправилась в тур на Средиземное море,

где валялась на песочке у воды,

думая: какая странная эта любовь,

что она творит с человеком, даже вроде не идиотом,

тек песок из ладони в ладонь и нашептывал:

все неважно, все – преходящее,

бились волны о берег, рыдали чайки,

был оранжев солнечный диск, за море скользящий.

Защита – вполне подходящее определение,

Хоть ты и не защищаешься от стаи койотов,

А с милыми дедушками ведешь полемику,

Доказывая ценность научной работы.

Я не люблю пожилых профессоров —

Членов диссертационного совета.

Они мне корзину «черных шаров»

Накидали в отместку за это.

В промежутках между двумя защитами

Пили наш коньяк, заедая икрой.

Я надеялась, что они добрей будут сытыми,

Но, увы, ошибалась. Я шла второй.

За улыбчивую Наташку голосовали единодушно.

Я, к сожалению, не всем понравилась.

От нелепых вопросов мне становилось скучно,

А с агрессивными нападавшими я расправилась.

Они ощутили азарт, позабытый

За годы, просиженные в диссовете в праздности,

Но я отстояла свой труд и ушла – побитая,

Зато с улыбкой и с чувством праздника.

Ребята, я подрезала КамАЗ!

Вот угораздило на этот раз

Эмоциям водительским поддаться!

Он полз, две полосы заняв собой,

Зевал шофер, и тикал таймер мой:

Рабочий день, аврал – куда деваться?

И вот я, надавив педаль, вперед

Рванула так, что обомлел народ.

Вдоль тесно припаркованного ряда

Я пронеслась, влетев, как муха, в щель,

И обошла уродливую цель,

Медлительную серую громаду.

А дальше хоррор был: раздался гул

И вслед за мною тот КамАЗ рванул, —

Да где ж настигнуть эдакой телеге

Мою японку? У нее – мотор!

Турбина! Привод! Сила и задор!..

И он отстал – я думала, навеки.

Да, я бы скрылась, с ветерком слилась,

Успешно до работы добралась,

Но красный загорелся, вот в чем дело.

И дьявольский КамАЗ меня настиг,

И чуть не смел со своего пути, —

Я в ужасе на тротуар влетела

И понеслась куда-то во дворы…

И полетело все в тартарары,

Накрылось, как эпоха, медным тазом.

Упавший столб за мною грохотал —

Прохожий, заикаясь, рассказал

Потом ментам, что столб сметен КамАЗом.

Все видели! По тротуару он

Летел за мной, взбесившись, как тот слон,

Которого дразнил чудак-мужчина.

Я глупо поступила – признаю!

Я битый час спасала жизнь свою,

Скрываясь в палисаднике с машиной.

Преследователь ездил по дворам,

Мычал клаксоном, «Выходи к чертям!» —

В окно орал мне, разражаясь смехом,

В проездах круг за кругом нарезал,

Сшибал скамейки, клумбы задевал,

Царапал тачки, но потом уехал.

Где он теперь? Наряд забрал его

Иль не случилось с парнем ничего,

И прибыл, смену завершив, на базу?

Вернулся в свой Куляб? Ушел на фронт?

Куда его бесстрашие и понт

Потом погнали – черт мне не рассказывал.

Но я уже который день сижу,

Прислушиваюсь к звукам и дрожу —

Все кажется, что по двору-колодцу

Кружит ополоумевший КамАЗ,

Внутри сидит скелет без губ, без глаз,

И ждет меня, ощерясь… И дождется.