Такая идея была и остается довольно новой в психологии. Многие исследователи обнаружили, что очень важный фактор счастья и благополучия – качество социальных отношений человека. Люди, состоящие в хороших отношениях, отличаются более здоровым разумом и телом. Те же, кто этого лишен, чаще страдают психическими и сердечно-сосудистыми заболеваниями. Очень просто. Но эти исследователи обычно ограничивались единственными близкими отношениями: семьей, друзьями, коллегами. Сандстром и Данн решили проверить, полезны ли для нас контакты с незнакомцами. Нет, конечно, они не заменяют близкие отношения, но дополняют их, создавая более сбалансированную социальную «диету».
Сандстром и Данн пригласили шестьдесят взрослых – тридцать мужчин и тридцать женщин разного возраста – посетителей кофейни Starbucks в оживленном торговом районе. Половине участников предложили пообщаться с бариста – «улыбаться, устанавливать визуальный контакт, немного разговаривать». Другой половине следовало сделать процесс покупки максимально эффективным, то есть быстрым. А затем психологи опросили участников эксперимента. Изначальная гипотеза оказалась правильной. Те, кто разговаривал с бариста, ощутили чувство принадлежности к социуму, их настроение улучшилось, а посещение кофейни показалось более приятным. В статье 2013 года Сандстром и Данн писали: «Когда вам в следующий раз понадобится подзарядка батареек, попробуйте пообщаться с бариста в кофейне, словно он – ваш знакомый, а не совершенно посторонний человек. Так вы откроете неизвестный, но легко доступный источник счастья».
Примерно в то же время Сандстром и Данн провели новое исследование, которое объяснило, почему улыбка женщины, продающей хот-доги, вызывала у Джиллиан ощущение принадлежности к какой-то общности. Исследователи давно установили, что люди чувствуют себя более счастливыми в те дни, когда больше общаются. Но никто не изучал контакты «слабых уз» – с малознакомыми людьми, которых мы не считаем друзьями. Чтобы выяснить, как общение с такими людьми влияет на уровень счастья и принадлежности к какому-либо кругу, Сандстром и Данн раздали пятидесяти восьми студентам красные и черные кликеры. В эксперименте участвовали пятнадцать мужчин и сорок три женщины. Участники должны были нажимать красную кнопку при общении с друзьями или родственниками – «крепкие узы» – и черную при общении с незнакомыми и малознакомыми людьми – «слабые узы». В конце каждого дня психологи подсчитывали количество контактов и задавали участникам вопросы, ощущали ли они социальную связь или одиночество, чувствовали ли социальную поддержку и переживали ли чувство общности. Оказалось, что самыми счастливыми были те, у кого было больше общения с «крепкими узами». Эти люди чувствовали принадлежность к своей общине. И это неудивительно. Удивительно было то, что люди, имевшие больше контактов со «слабыми узами» (например, с продавщицей хот-догов), оказались счастливее тех, у кого таких контактов было меньше. Они ощущали чувство принадлежности к социуму. Более того, в те дни, когда контактов «слабых уз» было больше, люди оказывались счастливее, чем в те дни, когда таких контактов было меньше.
Впрочем, это были студенты, то есть выборку нельзя было считать достаточно репрезентативной. И тогда Сандстром и Данн повторили опыт, пригласив сорок одного человека из разных кругов общества – тридцать женщин и одиннадцать мужчин старше двадцати пяти лет. Результаты оказались такими же. Психологи выяснили, что контакты со «слабыми узами» были еще более эффективными в те дни, когда у участников было меньше контактов в целом. Очень важное открытие в эпоху одиночества. Контакты со «слабыми узами» в дни одиночества оказывали благотворное действие – как пища для голодного или вода для жаждущего.
Не только Сандстром стала анализировать новую жилу. В 2013 году психолог Чикагского университета Николас Эпли и его тогдашняя студентка Джулиана Шредер задались вопросом, почему ультрасоциальные виды, подобные Homo sapiens, так часто воздерживаются от общения с незнакомцами. К этой мысли их подтолкнула полная тишина в заполненном людьми вагоне метро. «Удивительно, что в поездах, автобусах, самолетах, залах ожидания посторонние люди сидят буквально в миллиметрах друг от друга, не обращая друг на друга никакого внимания, – писали они. – Для вида, который настолько заинтересован в общении, предпочтение изоляции даже в явной близости поразительно. Почему такие социальные животные, как люди, в определенных ситуациях ведут себя абсолютно асоциально?» Эпли и Шредер предположили, что люди не разговаривают с незнакомцами, потому что общение кажется им менее приятным, чем одиночество. Они провели ряд экспериментов. Участникам предлагали общаться с посторонними людьми в общественном транспорте, такси и приемных. В первом опыте участвовали 97 человек в среднем возрасте 49 лет (61 процент участников – женщины). Участников разделили на три группы. Первая получила такую инструкцию: «Пожалуйста, сегодня поговорите с незнакомым человеком в электричке. Постарайтесь установить связь. Узнайте что-нибудь интересное об этом человеке и расскажите ему о себе. Чем дольше будет разговор, тем лучше». Второй группе следовало вести себя иначе: «Сегодня держитесь обособленно и наслаждайтесь одиночеством в электричке. Используйте это время, чтобы побыть наедине со своими мыслями. Ваша цель – сосредоточиться на себе и предстоящем дне». Третья группа должна была ехать так, как обычно. А после все участники должны были ответить на ряд вопросов, касающихся их характера и впечатлений от поездки.
Как и ожидали психологи, поездка оказалась более позитивной и приятной у тех, кто общался со спутниками. В среднем разговоры длились 14,2 минуты, и у человека складывалось позитивное впечатление о собеседниках. Никто не отметил возникновения негативных чувств, а позитивные отмечали все, вне зависимости от характера. И экстраверты, и интроверты остались очень довольны.
Итак, если общение с незнакомцами в пути так приятно, почему же люди этого не делают? Чтобы ответить на этот вопрос, Эпли и Шредер опросили 66 пассажиров электрички (66 процентов – женщины, средний возраст 44 года). Им предложили представить свои чувства, если бы они участвовали в ранее описанном эксперименте, причем во всех трех его вариантах: если бы они разговаривали со спутниками, оставались в одиночестве или вели себя как обычно. Если в реальном опыте те, кто разговаривал со спутниками, оценивали поездку как более приятную, то те, кто это всего лишь представлял, считали, что поездка станет гораздо хуже.
Тот же эксперимент Эпли и Шредер повторили в чикагских автобусах – на сей раз средний возраст участников составлял 27 лет и 49 процентов из них были женщины. Результаты оказались аналогичными. Люди полагали, что общение с незнакомцами сделает их опыт негативным, хотя те, кто действительно на такое решался, отмечали исключительно позитивные результаты. Те же данные были получены и в такси. Те, кто разговаривал с водителями, оценили поездку выше, чем те, кто молчал.
Затем психологи повторили предыдущие эксперименты, но на этот раз они пытались понять, не является ли главным препятствием к общению страх перед отказом. Так и оказалось.
Участники считали, что им самим хочется общаться с незнакомцами гораздо сильнее, чем этим самым незнакомцам. По ожиданиям откликнуться на предложение общения должны были менее 47 процентов. Им казалось, что начать разговор будет трудно. Но это не так – все оказалось проще, чем они ожидали. Люди с интересом откликались на разговор, и отказа не получил ни один. «Люди считают, что общение с незнакомцами подвергает их серьезному риску социального отказа, – писали Эпли и Шредер. – Насколько нам удалось выяснить, такого риска вовсе не существует».
Полагаю, сейчас многие скептики думают точно так же, как и я, когда впервые узнал об этих опытах. Да, конечно, общаться с незнакомцами приятно – если говорите вы сами. А что чувствует собеседник? Ему это приятно? Ведь каждому из нас доводилось оказываться в замкнутом пространстве с чрезмерно разговорчивым человеком, совершенно невосприимчивым к социальным сигналам нежелания общения.
