– Вы ищете что-нибудь о Буян-граде при Салтане, я верно услышала? – мягким полушепотом спросила одна из посетительниц. В ее руках было несколько толстых книг, держать которые, казалось, ей было совершенно не тяжело. – Да, но это хитрое устройство сопротивляется и не хочет мне поддаваться! – ответила княжна. Она перевела взгляд на девушку и рассмотрела ее: ровная спина, за которой были сложены птичьи крылья; длинные шелковистые темные волосы, обрамляющие ладное, чистое лицо; сдержанное, закрытое синее платье. Похоже, она была родом откуда-то с юга и явно принадлежала к знатному роду. – Я Гамаюн. Прохожу обучение в Буянском затворе. – Очень приятно, Гамаюн. Я Ладимила, родом из Нового града, и я не привыкла к этим умным приспособлениям. У нас все как-то проще, помощь можно попросить у человека, а не у… клавиш. – Пожалуй, это дело привычки. Удобно, когда приладишься с ними управляться. – Милина новая знакомая подошла вплотную к механизму, положила на краешек свою стопку томов и ловко набрала несколько слов, нажимая на выпуклости круглых кнопок. Пружина педали тяжело согнулась под ее ступней и привела в действие механизм поиска книг. Где-то сзади лязгнули шестеренки, в вышине под самым сводом потолка запрыгали звенья приводящей цепи, и за одним из шкафов зазвенели стукающиеся друг о друга железные шарики. Гамаюн по звуку отследила нужную траекторию и безошибочно подошла к высокому стеллажу, откуда осторожно достала книгу с золоченым окладом и массивными накладными петлями. На ней были выгравированы несколько слов: «Капля дегтя в бочке меда». Девушка решительно протянула том княжне, оглянулась, подошла ближе и еле слышно вымолвила: – Не смотрите, что на обложке написано. Внутри – истинное описание того, с чем пришлось столкнуться царскому роду двадцать лет назад. После прочтения можете положить вон на ту полку. – Она указала на дубовый книжный шкаф. – Спасибо, Гамаюн. Это было… весьма впечатляюще. Я о вашем умении управляться со всем этим… – Она обвела вокруг себя руками. – И за такую, как я понимаю, редкость – отдельная моя благодарность. Надеюсь, мы с вами еще свидимся и я смогу отплатить за вашу доброту. – Не стоит благодарности. С радостью увижу вас здесь снова! Поделитесь потом, как вам книга. – Гамаюн легко поклонилась, забрала книги со столешницы механизма и растворилась в темноте библиотеки. ![Песни радости, песни печали - i_004.jpg](/BookBinary/817144/1678692850/i_004.jpg/0) Славный царь Буяном правит И границы охраняет От кочевников степных И от ратников чужих. Обойдя свои владенья, Тем закончив все волненья, Царь с победою в руках Возвратился в Буян-град. Из похода воротился, На царицу взгромоздился. А она, как шла молва, В ту же ночь и понесла. Как узнал об этом царь, Всех буянцев государь, Созывал весь мир честной На свой пир он дорогой. Все там было чин по чину: Бражка, пиво, морсы, вина, Разносолы, всяки яства, Всяки вкусные богатства, С Пятимирия всего Привезли что для него. Но тогда была вражда, Снова вспыхнула война С кочевыми племенами. Посоветавшись с богами, Призвала война царя, Грозного богатыря. Враг на долю выпал строгий – Дюже сильный, не убогий. Не простой он, так сказать. От границы б отогнать. Бился с ним Салтан не месяц, И не два, но там всё спеси Было хоть не отымай. Беспокойный то был край. Но под натиском буянским Кочевой народ поддался И от южных от границ Отошел подальше вниз. Тут пришел уж час родин, И царица за один Вечерок Салтану сына Подарила. Народила. Царь, как только воротился, Пировать приноровился, Чтоб победу отмечать, Пиво бражкой запивать. А тут на тебе дела: Знать, Чаяна неверна! Не поверил царь навету! И за мерзкую клевету Сжечь хотел он всех дворян, Что позорили Буян. Тут взмолились вятши люди: «Спор наш боги пусть рассудят! Не губи ты нас, отец, Не пускай на холодец!» Грозный царь чернее тучи – Тяжки думы разум мучат. И, по царскому веленью, Обратились за решеньем Ко жрецам богов верховных, Тех, кто смыслят в делах оных. Бормотали волхвы слово, Непонятно, незнакомо. И ведуньи, и вещуньи, Бродят всякие колдуньи Вокруг царского малютки, Заподозрить в нем ублюдка Всё пытаются они. «Нас, когда зовут цари, То без дыма не бывает, Чтоб огонь заполыхает!» Но тут Мары[10] жрица стонет. Говорит она: «Утонет Мальчик в море, коль бастард. Но в живых оставить рад Если он по крови тот, Кто достоин царством править, Перуна да Макошь славить». Долго ль мучился, но скоро Повелел правитель в море Бочку с сыном снарядить, Чтоб себя не бередить. Царю жрица обещала, Что вернется бочка рано, Через сутки. Коль живой, То, глядишь, сынишка твой. Ну а если мертвый будет, Значит, смерти бог рассудит Так, что мальчика он вплавь Переправит сразу в Навь. Но над мальчиком царица, Словно хищная орлица, Вьется, не дает отнять. Говорит царю: «Я мать! Не позволю погубить, Свого сына утопить!» Заточили их в дубовых Досках, гнутых, навощенных, В бочке, попросту сказать. В бездну кинули – и ждать Принялись, когда вернется, Чтоб проверить: сын, не сын? Только бочки след простыл. Ждали день они и сутки, Ждали два, а вот и утки Собралися улетать, А бочонка не видать. вернутьсяБогиня смерти. Дочь Сварога и Лады, жена Чернобога. Живет в Нави. вернутьсяВладыка Нави – подземного мира, в который отправляются души умерших. |