— Она сейчас до этого дойдёт… — фыркает Сиб. — Боги, какой ты сегодня тяжёлый.

Я смачиваю губы языком и скольжу пальцами вдоль лямки моей импровизированной сумки.

— Я не хочу, чтобы меня бросили в Марелюс, Антони. Не хочу проверять теорию Сильвиуса, тем более на глазах у короля. Одному Богу известно, что он со мной сделает, если я действительно обладаю такими способностями. И одним только змеям известно, что они сделают со мной, если я ими не обладаю.

— Так ты пытаешься сбежать?

— Да.

Вот здесь-то и начинается ложь.

— Я сказала родителям Сиб, что встречаюсь с одним мужчиной на другой стороне, и что именно поэтому уезжаю, но я ни с кем не встречаюсь. Я пытаюсь сбежать прежде, чем меня превратят или в игрушку для змеев, или в новое оружие в арсенале короля.

— И Прекрасный принц не может тебя выручить?

Одному только Котлу известно как мне удается остаться спокойной, когда я отвечаю:

— Он уже использовал свой козырь, когда я упала в канал десять лет назад.

Долгое время никто ничего не говорит.

Но затем Антони нарушает тишину.

— Так ты планируешь провести свою жизнь в бегах?

— Нет. Я планирую доехать до Тареспагии. Там живет моя прабабушка, Ксема Росси, и она очень влиятельная женщина, которая, как я надеюсь, меня защитит.

— Надеешься? — насмешливый тон Антони заставляет меня смять письмо Марчелло.

Если Сибилла купилась на мою ложь, и подтвердила, что поездка к матери Юстуса — отличная идея, то мне определенно не удалось убедить Антони.

— Это ужасный план, Фэллон.

— Я не спрашивала твоего мнения.

— Возможно, но ты здесь явно для того, чтобы о чём-то у меня попросить.

— Это была плохая идея.

Я разворачиваюсь и тянусь к дверной ручке.

Сибилла прижимается к стене, чтобы заблокировать мне выход.

— Я не дам тебе умереть из-за какой-то гордости.

Несмотря на то, что в каюте темно, от меня не укрывается то, как на челюсти Антони начинает дёргаться мускул.

— Мы действительно многого от тебя хотим, Антони, и да, ты можешь нам отказать, но Фэллон надо переплыть через канал. Я хочу взять взаймы у тебя твою лодку. Я, конечно же, тебе заплачу.

— Сибилла, — шепчу я.

Я и не подозревала, что она замыслила именно это.

— Ты хочешь… — шипит Антони. — Ты вообще умеешь управлять лодкой?

Она пожимает плечом.

— Разве это сложно? Вы же двое это делаете.

Маттиа фыркает.

— И как ты собираешься миновать охранный пункт с разыскиваемым преступником, а?

— Я не преступница… — я сглатываю. — Пока что.

Сиб хватает письмо, написанное для меня её отцом, и суёт его в руки Антони. Поскольку лодка зажата между двумя другими, в единственный иллюминатор попадает очень мало света. Антони прищуривается, чтобы прочитать написанное.

— Я знаю, что ты умеешь читать, так что ты, должно быть, заметил там имя Фэллон.

Он ударяет кулаком по пергаменту, оставив на нём отметину.

— Это легко можно поправить каплей чернил. К тому же оно подписано моим отцом.

— Что если они решат обыскать лодку?

— Поэтому я хочу одолжить именно твою лодку, Антони.

Она постукивает ногой по небольшому круглому коврику.

Наступает тишина. Я не знаю, почему все такие мрачные и молчат, но потом замечаю, что Маттиа жуёт губу, а Антони нахмурился.

— Откуда ты об этом узнала? — спрашивает, наконец, последний.

Мои брови сходятся вместе.

— Об этом?

Кадык Антони поднимается и опускается по его горлу.

— Кто тебе рассказал?

— Я сложила два и два. Я знаю, что ты не встречаешься с моей сестрой — и вы не встречаетесь ни с кем из людей — но вы проводите непомерное количество времени, путешествуя в Ракс и обратно. Кстати, я одобряю то, что вы делаете.

— Что вы делаете? — спрашиваю я вслух.

Его взгляд с трудом перемещается на меня, я делаю шаг назад и замолкаю.

— Вообще-то, это не ваше дело. А что до вашей просьбы одолжить у меня лодку, то — нет.

— Речь идёт о жизни Фэллон! Ты действительно хочешь, чтобы она умерла?

Он пристально смотрит на Сибиллу.

— Я сказал «нет», потому что не одолжу вам лодку, а сам её поведу, чёрт побери.

— Не уверен, что это очень хорошая идея, капитан.

Маттиа запускает пальцы в копну своих золотых волос и кивает в мою сторону.

— На улице поговаривают, что тот, кто перевезёт её через канал, будет брошен в Филиасерпенс.

— Значит, ты не против того, чтобы Сибилла отправилась плавать со змеями? — спрашивает Антони.

— Она девушка. Её не поймают.

— Что за тупое умозаключение?

Маттиа высвобождает руку и опускает её вдоль тела.

— Ты, и правда, думаешь, что Даргенто хоть на секунду задумается перед тем, как наказать женщину, Маттиа? Не говоря уже о том, что Сибилла лучшая подруга Фэллон. Все в Люсе это знают. Она будет первой, на кого он обратит внимание. Именно поэтому Сиб не будет на этой лодке. Как и тебя, и Риккио.

Голубые глаза Антони, наконец, останавливаются на мне. В них залегли тени, что никак не связано с освещением.

— Я её перевезу.

Я уже готова запротестовать, но какие ещё у меня есть варианты?

— Отправимся сегодня после наступления сумерек.

Моё сердце колотится у меня в груди.

— Мне надо уезжать прямо сейчас, — шепчу я.

— Ты только что сказала мне, что король не собирается воплощать в жизнь идею Даргенто до своего возвращения.

— Я знаю, но… я не могу вернуться домой. Я поругалась с бабушкой, когда сказала ей, что собираюсь поехать к её свекрови.

Как же легко ложь срывается с моего языка, она звучит так правдиво, что я скоро начну сама в неё верить.

— Ты можешь остаться со мной, — предлагает Сибилла. — К тому же тебе бы не мешало поспать.

Я не сомневаюсь, что выгляжу сейчас такой же измотанной, какой я себя чувствую.

Она берёт меня под руку.

— Значит, встречаемся здесь после наступления ночи?

— Только Фэллон. И попроси Джиану приготовить её к поездке. Она знает, что делать.

Боги, какие такие незаконные дела проворачивают эти двое в Раксе?

Сиб открывает дверь.

Прежде чем она успевает вытащить меня наружу, Антони кивает в мою сторону.

— Я хочу поговорить с Фэллон пару минут.

Когда ни Маттиа, ни Сибилла не двигаются с места, он добавляет:

— Наедине.

Я начинаю покусывать нижнюю губу, ожидая, что он попросит меня извиниться перед ним за то, что, бросив его, я сразу же кинулась в объятия Данте, о чём он уже, наверное, в курсе. Ведь я целовалась с принцем средь бела дня на виду у всего Люса.

Как только дверь закрывается за Сибиллой и Маттиа, он говорит:

— Если ты всерьёз полагаешь, что твоя прабабушка сможет помочь, я могу доставить тебя сразу в Тареспагию.

Я облизываю нижнюю губу.

— Это несколько дней по морю. Даже если ты меня спрячешь, это слишком большой риск.

— Ты же не планировала пойти туда пешком?

— Я достану лошадь.

— У тебя в любом случае уйдёт неделя на то, чтобы добраться до другой части материка.

— Я знаю.

— Но для тебя это более предпочтительно, чем провести несколько дней на моей лодке?

В тоне его голоса слышатся нотки обиды, и хотя я не знаю, с чем это связано, он произносит:

— Если ты беспокоишься о том, что я попрошу тебя со мной переспать, то не стоит.

— Я знаю, что ты никогда бы мной не воспользовался, Антони.

— Тогда почему ты не хочешь принять моё предложение?

— Потому что не хочу. Не могу. Твоя настойчивость не изменит моего решения.

— Я не боюсь капитана.

Я вспоминаю то ощущение, которое испытала, когда мы были на вечеринке. Я почувствовала, что мои маргинальные друзья были хорошо знакомы с людьми. Теперь это обретает смысл.

— Не сомневаюсь, учитывая то, чем ты занимаешься в Ракокки.

Что бы это ни было…

На неопределённое время воздух, вырывающийся из наших лёгких, и стук волн, ударяющихся о корпус лодки, становятся единственными звуками в каюте.