— Я скорее перееду в Ракс и откажусь от секса на всю оставшуюся жизнь.

Я могла бы сознаться, что больше не девственница, но это не касается ни её, ни кого бы то ни было.

Она моргает, хотя я не в первый раз намекаю ей на своё отвращение к этому мужчине.

Мои возбуждённые нервы заставляют меня улыбнуться.

— Но спасибо, что думаешь обо мне и моей девственности.

Она вздыхает.

— Жаль. Очень жаль.

Совсем наоборот. Капитан, вероятно, свернёт мне шею во время секса, пытаясь выбить из меня это проклятое признание.

Весь остаток вечера я мысленно заставляю капитана уйти до закрытия, но эта упёртая задница даже не дёргается со своего места, и хотя он не пялится на меня в открытую, у меня время от времени покалывает затылок от его взгляда.

Что если он ждёт окончания моей смены? И как мне тогда договориться о поездке в Ракс, если за мной по пятам будет идти высокопоставленный офицер?

Когда уходят последние посетители, я, наконец, подхожу к его столу.

— С вас один золотой и пятнадцать медных монет.

Он кивает на своего компаньона, который больше похож на манекен, чем на живого человека, так как совсем не двигается. Молодой человек достаёт две монеты, обе из которых серебряные.

— Сейчас принесу вашу сдачу.

Я разворачиваюсь на зудящих ногах. Неужели, этот день закончился?

— Оставьте сдачу, синьорина Росси.

Я бросаю через плечо:

— Я обязательно сообщу Амарисам о вашей щедрости.

Но прежде, чем я успеваю уйти, он снова кричит:

— Если ты решила соблазнить принца, то это тебе не поможет.

Я не хочу вступать в разговоры с этим мужчиной. У меня есть дела — мне надо найти воронов. Но я не могу сдержаться и картинно вздыхаю.

— О, нет. Мой хитрый план провалился. Тогда скажите, кого мне надо соблазнить? Самого короля? Вас?

Я думаю, а точнее надеюсь, что мой подкол заставит его навсегда заткнуться, но он решает снова меня зацепить.

— А ты знаешь, что твой прекрасный принц делает в данный момент? — голос Сильвиуса звучит совсем рядом, что заставляет меня развернуться.

Он навис надо мной, как обычно сцепив руки за спиной, улыбка украшает его губы.

— Он ужинает с принцессой из Глэйса.

Сильвиус медленно обходит меня кругом, точно змея.

— Я слышал, что они встречались, когда он останавливался на севере.

— Вот и хорошо.

— Я вижу, ты не веришь в то, что у него к ней какие-то чувства.

— Потому что их нет. По крайней мере, романтических.

— А ты целуешься с мужчинами, с которыми не состоишь в романтических отношениях?

— Нет.

— Что и требовалось доказать.

— И что вы пытаетесь доказать?

— Перед тем как прийти сюда, у меня была встреча на Исолакуори. Когда я приехал туда, язык Данте находился глубоко во рту принцессы.

— Вы лжёте.

Он достает эмалированную табакерку из кармана штанов, берёт щепотку соли и прижимает её к кончику своего языка. Проглотив её, он повторяет свои слова, каждое из которых впечатывается в хрупкую оболочку моего сердца и заставляет его заныть от боли.

— Принц не будет спать со шлюхами, потому что тогда принцесса Глэйса не пустит его в свою постель. Но как я понимаю, он не рассказал ей о тебе.

Он придвигает ко мне табакерку, и хотя я не хочу играть с ним в эту игру, я достаю оттуда щепотку соли и нюхаю.

Соль. Это на самом деле соль.

Он захлопывает табакерку и возвращает её в карман.

— Тебя, похоже, очень расстроила эта новость.

Я так крепко сжимаю руки в кулаки, что мои ногти оставляют на ладонях небольшие полумесяцы.

— Капитан Сильвиус, заведение закрылось, — голос Джианы звучит так, словно кто-то ударил металлом о металл.

Он кидает в неё что-то блестящее.

— Я беру номер. Желательно без тараканов.

Ноздри Джианы раздуваются, пока она наблюдает за тем, как серебряная монета, перевернувшись в воздухе несколько раз, падает на пол. Она даже не пытается её поймать.

— Боюсь, все номера уже заняты.

Он перестает кружить.

— Разве? Когда Катриона приглашала меня, она сказала, что у проституток сегодня не очень насыщенный вечер.

Джиа не удостаивает его ответом.

— Не забудьте вашу монету перед уходом.

— Осторожней, синьорина Амари. Я могу либо сделать репутацию этому заведению, либо испортить её.

Он щёлкает пальцами, чтобы продемонстрировать, как легко он может уничтожить её и её семью.

— Я не очень люблю угрозы, капитан. А теперь перестаньте домогаться моих сотрудников и уходите. И вам, вероятно, не стоит возвращаться. Как вы и сказали, в нашем заведении слишком много тараканов. Пора их отсюда выгнать.

Он смотрит на неё устрашающим взглядом, но Джиана даже не дёргается. Как бы сильно мне ни хотелось её обнять и поблагодарить за поддержку, чувство вины за то, что всё это случилось с ней и её семьей из-за меня, припечатывает мои ноги к липким половицам, а руки к рёбрам.

Мой уход, может быть, и не был спланирован никаким богом, но это всё-таки божий дар для тех, кто меня окружает.

Когда капитан и его друг, наконец, уходят, я шепчу:

— Прости.

— За что, Фэллон?

— Это моя вина, что он тебе угрожал.

Она проводит тряпкой по барной стойке.

— Дольча, никогда не бери вину тупых мужиков на себя. А теперь запри дверь и помоги мне привести это место в порядок, пока ты не отправилась в своё путешествие.

— Ты слышала?

— Я слышала всё.

— Всё? А ты слышала о том, как я провела сегодняшний день?

Их кухни появляется Сибилла.

— Наконец-то. Я думала, что эта фейская задница никогда не уберётся.

Посмотрев на свою сестру и на меня, она хмурится.

— Что я пропустила?

— Фэллон собиралась рассказать мне о своих приключениях на Исолакуори.

Боги, Джина, и правда, всё слышала.

Сиб открывает рот.

— Ты ездила на Исолакуори без меня?

— Поверь мне, тебе бы не захотелось присоединиться ко мне в этой поездке.

Я рассказываю им про Юстуса, короля и предложение капитана бросить меня в Марелюс. Сиб открывает рот всё шире и шире, пока не становятся видны все её перламутровые зубы. Её сестра, напротив, ни грамма не шокирована.

Пока мы приглушаем светильники, которые развешены на рыболовных веревках по всему помещению, я спрашиваю Джиану:

— Думаешь, это правда? Про принцессу из Глэйса?

Она искоса смотрит на меня.

— Пора бы тебе уже закалить своё милое сердечко, Фэллон, а не то наш мир слижет с него весь мёд.

Как поэтично, но это не отвечает на мой вопрос.

— Это значит — да?

— Нет, я не слышала про их интрижку. Удивлена ли я? Нет. Эпонина — из Неббы. Логично, что Марко будет искать союза с другим оставшимся королевством.

— Марко не может заставить своего брата жениться, если тот этого не хочет.

— Возможно. Но что если Данте этого хочет?

Гнев начинает пожирать моё нутро, точно хищное животное, высасывая из него всю сладость и оставляя мне только бешеное желание немедленно лишить Марко трона.

Возможно, Данте в итоге не выберет меня, но меньшее, что я могу сделать, это убедиться в том, что он сам сделает этот выбор.

ГЛАВА 38

После невероятно крепких объятий Дефне и Марко, я направляюсь вместе с Сиб к залитому лунным светом пирсу. Письмо, написанное её родителями и скреплённое гербовой печатью, лежит в моей сумке, которую я завязала узлом у себя на груди, где громко барабанит моё сердце.

Его ритм такой частый, что от него сотрясается горстка медных монет, запас еды и вода, которые должны помочь мне пересечь горы. По крайней мере, это касается еды и воды. Я могу остаться без денег гораздо раньше, если видение Бронвен вместе с лошадью было вызвано низким уровнем сахара в моей крови. Будем надеяться, что это была не галлюцинация, а предсказание моего будущего.

Несмотря на то, что на пристани тихо в этот час, многие рыбаки уже встали и готовят свои приманки и сети. Мы идём к паромной переправе, лунный свет запутался в длинных волосах Маттиа, которые доходят ему до плеч. Он сидит на корточках на лодке Антони и соскабливает ракушки с её борта. Его движения замедляются, когда он приподнимает голову и замечает нас.