Казалось бы, история нашего успеха была убедительной иллюстрацией фантастических возможностей капитализма, которому десять лет тому назад мы пропели гимн в книге «Человек с рублем». Так было в девяностых. Пока в России все менялось, пока надо было побеждать, создавать и доказывать свою состоятельность, смысл жизни был понятен. Но вот настал момент, когда бизнес больше не требовал абсолютной концентрации, ведь у нас и так получалось лучше всех.

Многое изменилось за эти десять лет. Мы уже не были молодыми энергичными предпринимателями, для которых мерилом жизненного успеха являются рост капитализации компании и суммы на личных банковских счетах (впрочем, последнее никогда не было для нас принципиально важным). Появилось понимание сложности устройства общества, в котором мы жили и которое строили по мере сил. В сорок лет начинаешь задумываться, как жить и работать дальше и для чего.

Конечно, можно было поставить задачу сделать ЮКОС крупнейшей нефтедобывающей компанией в мире. Но и это уже не требовало стопроцентной концентрации на бизнесе. Оказалось, что интереснее работать не на себя, не на компанию, а на общество. Интереснее попытаться изменить общество в лучшую сторону, сделать Россию свободной, демократической и процветающей страной.

Мы видели, насколько Россия образца 2001 года была далека от этого идеала. Безусловно, тогда еще сохранялись свобода слова, разделение законодательной и исполнительной властей, то есть те базовые демократические ценности, которые, как нам тогда казалось, уже стали незыблемыми. Но мы видели, как постепенно нарастали и другие тенденции — желание ограничить свободу СМИ, сосредоточить власть в руках правящей верхушки, постоянно укреплять органы безопасности и расширять их права. Государственный аппарат, о необходимости сокращения которого в начале 90-х говорили практически все экономисты, почему-то продолжал расти и становился все более могущественным.

В 1990-х в России начал возникать средний класс — все больше и больше людей открывали свои предприятия или становились высокооплачиваемыми топ-менеджерами. В начале 2000-х слово «бизнесмен» уже было «легальным» и сотни тысяч россиян с гордостью говорили: «У меня свой бизнес». Но из страны все равно продолжался отток мозгов. Способные и трудолюбивые выпускники университетов стремились работать на Западе.

Если к этому добавить, что уровень жизни большинства россиян по-прежнему оставался весьма низок и многие при новом «капиталистическом строе» сохраняли советскую ментальность, отличительная черта которой — отсутствие инициативы и чувство зависимости от государства, то картина получалась совсем неутешительная.

Меньше всего мне бы хотелось обвинять этих людей в пассивности. В конце концов, три поколения советских граждан воспитывались на идее первичности государства и вторичности индивидуума. Изменить отношение человека к своей роли и к собственным возможностям, сделать его независимым от государства, пересмотреть взаимоотношения между ним и государственным аппаратом — в этом мы видели основную цель для продвижения России в будущее.

Можно называть это строительством гражданского общества, а можно — формированием новой идентичности граждан России. В бизнесе мы уже добились успеха — изменили идентичность российской корпорации: ЮКОС стал прозрачной и открытой компанией, работающей по западным правилам и стандартам. Казалось, что пришло время попытаться сделать саму Россию открытым обществом. Так родилось название общественной организации «Открытая Россия». Она создавалась как инструмент участия в общественно-политической жизни страны.

В одной из своих лекций начала 2000-х годов Михаил Ходорковский сказал:

«Когда говоришь с моими сверстниками или людьми чуть старше, синонимом „правильного“ часто является слово „государственное“. „Государственная позиция“, „государственный подход“, „интересы государства“. На самом деле в такой логике причины перепутаны со следствием. Государство было создано людьми для того, чтобы служить интересам людей. И, когда мы с вами говорим, что должны служить интересам государства, получается, что мы должны служить некоему идолу, которого сами себе и создали. На самом деле все — наоборот. Человек должен служить, во-первых, самому себе и своей семье, и, во-вторых, обществу. А государство должно служить человеку. И вот для того, чтобы эти ценности стали естественны для молодежи, надо проделать много работы. Собственно этой работой мы и занимаемся в рамках „Открытой России“».

Уже в те годы в российском обществе набирал популярность миф о прекрасном СССР, о том, как безмятежно жили советские люди при неусыпной заботе социалистического государства. Но мы не желали больше служить идолу авторитаризма и верили, что гражданское общество сможет не допустить возвращения Левиафана, в утробе которого мы росли и воспитывались.

Мы хотели увидеть Россию страной с благоприятным климатом во всех смыслах этого слова — в экономическом, социальном, культурном. Страной, где уважают права человека, в том числе и его право на собственность, где люди на улицах улыбаются друг другу… Иначе говоря, страной, в которой хочется жить и работать.

При этом Михаил прекрасно понимал, как в верхах могут отреагировать на наши благородные намерения. В 2000 году на одной из первых встреч будущих лидеров «Открытой России» Ходорковский выступил с честным предупреждением:

«Должен сказать, что власти могут отнестись к нашему проекту с большим предубеждением. В России начальство всегда относится с подозрением к любой деятельности, направленной на развитие гражданского общества и его институтов. С точки зрения чиновников, это — покушение на их властную вертикаль. Поэтому если у кого-то есть сомнения по поводу участия в этом проекте, он может спокойно покинуть его».

Разговор этот состоялся в самом начале правления Путина. Когда, казалось бы, еще ничто не предвещало того, во что выродится российский режим. Но Михаил оказался провидцем. Мы отнеслись к его словам достаточно серьезно, однако никто из присутствовавших не покинул проект. Мы не могли оставить своего лидера. Мы верили в него и не сомневались, что и он нас никогда не бросит в беде и всегда найдет правильное решение.

Мы понимали, что ни одна компания в мире, даже очень богатая, не сможет вовлечь в свои образовательные и просветительские программы все население такой огромной страны, как Россия. Поэтому мы начинали нашу деятельность прежде всего в тех регионах, где находились предприятия ЮКОСа. Но и их было немало.

Так, в конце 1999 — начале 2000 года мы разработали образовательный проект «Поколение.ru», задачей которого была информатизация российского образования. Позже он был преобразован в широкомасштабную программу «Федерация интернет-образования», которая действовала в сорока четырех регионах страны из восьмидесяти пяти.

Идея была достаточно проста.

В конце 90-х Министерство образования начало поставлять в российские школы компьютеры, которые еще недавно считались предметами роскоши. Увы, большинство учителей не умели с ними обращаться и не понимали, зачем они нужны. Иногда рачительные школьные завхозы просто запирали коробки с техникой в своих подсобках от греха подальше. Поэтому целью программы «Федерация интернет-образования» было не просто обучить школьных учителей умению работать на компьютерах, но и показать, как можно их использовать в учебном процессе.

В созданных нами центрах учителя в течение двух недель проходили семидесятидвухчасовой курс, по окончании которого должны были защитить итоговую работу. Например, создать интернет-страницу своей школы или провести урок по интернету. Каждый такой центр в течение года был в состоянии обучить более тысячи педагогов, то есть за год в них обучались более тридцати пяти тысяч человек.

При этом мы всегда стремились к партнерству с региональными властями, которые тоже вкладывали свои ресурсы в этот проект. А 5 октября 2003 года коллектив Федерации интернет-образования получил премию президента РФ в области образования.