Замечательно. Я вздыхаю.

— Хорошо, Лена. Мы купим попугая на следующей неделе.

— Да! — визжит она в восторге и начинает бегать вокруг обеденного стола.

Тут до моего правого предплечья дотрагиваются. Я поворачиваю голову и вижу, что там стоит Бьянка и наблюдает за мной с забавным выражением лица.

— Как ты думаешь, она перестанет говорить о свадьбе с Роби, когда у нее появится попугай? — спрашиваю я.

— Нет, — отвечает Бьянка и улыбается.

— Ага, я тоже так не думаю.

— Ты замечательный отец, — говорит она. — Ей повезло, что у нее есть ты.

Я кладу ладонь ей на щеку. Она даже не представляет, как много значат для меня ее слова.

— Михаил, — говорит Сиси из кухни, — завтра днем в детском саду состоится родительское собрание. Хочешь, я пойду?

— Папа пойдет на собрание! — кричит Лена из-под стола. — Папа, папа, ты пойдешь?

— Папа пойдет на собрание, zayka.

— А Бьянка может пойти? Бьянка, Бьянка, ты пойдешь с папой?

Я смотрю на Бьянку и вижу, что она наблюдает за мной.

— Тебе не обязательно идти.

«Я бы с удовольствием пошла» — говорит она, склонив голову набок, потом продолжает. — «Тебе не нравится ходить в детский сад?»

Я касаюсь ее подбородка. Не думал, что меня так легко прочитать.

— Нет.

«Почему?»

— Потому что некоторые друзья Лены меня боятся.

Она закатывает глаза.

«Дети порой бывают глупыми.»

Мой маленький ягненок. Временами она кажется взрослее своих двадцати одного года, но на самом деле она слишком невинна. Если бы это было не так, она, вероятно, видела бы то, что подсознательно чувствуют дети — что они должны развернуться и бежать как можно быстрее, как только увидят, что я приближаюсь.

Глава 13

Бьянка хотела купить подарок для своей бабушки, и думал, что мы пойдем в торговый центр или ювелирный магазин. Вместо этого я оказался в маленьком, тесном магазинчике, который специализируется на изготовлении шляпок на заказ. Когда мы вошли, я убедился, что она дала мне неправильный адрес. Ни одна из представленных здесь вещей даже отдаленно не напоминает шляпу. Все украшено разноцветными перьями и икебаной. Одна, в частности, привлекшая мое внимание, похожа на мертвую птицу.

Бьянка указывает на что-то, напоминающее синюю тарелку с ассортиментом белых и зеленых искусственных цветов, растущих из нее. Выглядит просто ужасно.

— Ты серьезно?

Она кивает, берет сине-зеленое чудовище и надевает его себе на голову. Я стараюсь не рассмеяться, когда она подходит к зеркалу и начинает поворачивать голову влево и вправо, рассматривая шляпку со всех сторон. Даже в этой дурацкой вещице она потрясающе красива. Бьянка выбрала цветочную юбку, доходящую до колен, в пару к ней бежевый топ и туфли на каблуках того же цвета. Я привык видеть ее с распущенными волосами или с косой, но сегодня она собрала их в пучок на макушке. Думаю, хочет произвести хорошее впечатление на воспитательницу детского сада. Бьянка поворачивается ко мне и говорит: «Мы ее берем.» Затем несет ужасную шляпу к кассе.

Когда мы выходим из магазина, я беру Бьянку за руку и веду ее в сторону небольшого ресторанчика со столиками на открытом воздухе, который я заметил на соседней улице. Мне нужно вернуться на работу после того, как заберем Лену, и вернусь поздно, поэтому я хочу провести с ней побольше времени.

Мы занимаем один из боковых столиков, и пока мы ждем еду, я рассматриваю наше окружение. Эта ситуация с албанцами начинает меня беспокоить.

— Так ты уверена, что твоей бабушке понравится эта... штуковина? — Я потягиваю вино и смотрю на коробку, лежащую на углу стола.

«Ей понравится», — жестами говорит Бьянка и принялась за еду.

Я в этом сильно сомневаюсь.

— Значит, у нее странный вкус.

«Все думают, что бабушка Джулия немного сумасшедшая.»

— А ты нет?

«Нет. Она просто притворяется, поэтому ей все сходит с рук. На свой последний день рождения она наняла мужских стриптизеров.»

Бьянка прыснула со смеху, когда я чуть не подавился вином. Мне нравится ее улыбка, то, как она доходит до ее глаз, напоминает мне солнечный лучик в хмурый штормовой день.

— V tvoyikh glazakh kusochek neba, solnyshko.

Она смотрит на меня в замешательстве, и я перевожу ей.

— Это значит, что в твоих глазах кусочек неба, solnyshko.

Мне трудно в это поверить, но ее щеки действительно немного краснеют. Иногда я забываю, насколько она молода

— Тебя беспокоит разница в возрасте между нами? — спрашиваю я.

Я полагаю, что десять лет разницы в возрасте — наименьшее из проблем, которые могли бы возникнуть.

«Нет. А что? »

— Не знаю. Может быть, ты хотела бы гулять каждую ночь, веселиться, делать то, что делают другие... девушки твоего возраста.

«Большинство девушек моего возраста не тренируются по шесть часов в день с двенадцати лет. Вечеринки до утра никогда не были моим увлечением. Но я бы не возражала, если бы мой муж иногда брал меня на танцы. Или ты слишком стар для этого?»

Я наклоняюсь над столом, беру ее подбородок между пальцами и целую ее пухлые губы.

— Посмотрим.

«Как работа?»

— Как всегда. Жена пахана пригласила нас на обед в понедельник. Хочешь пойти?

«Конечно. Как она? Ее не было на свадьбе.»

— На третьем месяце беременности, и в последнее время очень вредная. Думаю, она скоро убьет Романа.

«Почему?»

— Скажем так, поведение Романа стало немного экстремальным, когда он узнал, что она беременна. Вот увидишь.

«Ты так и не сказал мне, чем ты занимаешься для братвы.»

— Я занимаюсь распространением наркотиков, — говорю я.

«Ты знаешь моего брата? Анджело.»

Интересный вопрос.

— Не думаю, что мы встречались.

«Странно. У меня сложилось впечатление, что он тебя знает.»

Да, вероятно, он знает обо мне. Большинство людей в наших кругах знают. Мне нужно изменить направление разговора.

— Сколько тебе было лет, когда ты начала заниматься балетом?

«Мама отвела меня на первый урок, когда мне было четыре года. В шесть я начала заниматься более активно.»

— Пятнадцать лет. Наверное, трудно было оставить все это позади.

«Самое трудное, что я когда-либо делала. Я могла бы остаться, играть второстепенные роли с менее сложной хореографией. Меньше прыжков. Вместо этого решила уйти на пенсию. Уйти, пока еще на вершине славы. Глупо, я знаю.»

— Это не глупо. — Я беру ее руку и провожу большим пальцем по внутренней стороне ее ладони. Такая мягкая. — Что случилось с твоим голосом, Бьянка?

Я чувствую, как она замирает. Бьянка вынимает свою руку из моей, делает глоток апельсинового сока и смотрит куда-то мне за спину.

«Мне было одиннадцать. Отец отвозил меня на тренировку. Было воскресенье, около семи утра. Накануне вечером прошла вечеринка, они что-то праздновали. Он все еще был немного пьян. Мы попали в аварию.»

Я смотрю, как она делает глубокий вдох и смотрит на меня.

«Они сказали, что я не дышала, когда приехала скорая помощь. Им пришлось интубировать меня на месте. Парамедик, который это делал, был молод и напуган. Он что-то сделал не так. Повредил голосовые связки.»

— А отец?

«Вывихнул плечо». — Она улыбается и смотрит в сторону. «Бруно Скардони похож на таракана.»

Видно, что она не хочет больше об этом говорить.

— Мне жаль. — Я тянусь к ее руке и целую верхушки ее пальцев.

Кто-то должен убить этого ублюдка.

Мне не нравится, как воспитательница Лены смотрит на Михаила. С того момента, как мы вошли в игровую комнату, она то и дело бросает взгляды в нашу сторону, поэтому я придвигаюсь ближе к нему и обхватываю его рукой за талию. Воспитательница говорит о книгах, которые родители должны купить для занятий в следующем месяце, и на мгновение ее взгляд переходит на меня, оглядывая меня с ног до головы, словно оценивая. Заметно, что она увлечена Михаилом, и мне это ни капельки не нравится.