– Но именно на другое свойство диафрагмы я хочу сейчас обратить ваше внимание, и с которым нам особенно приходится иметь дело, а именно на ее восприимчивость (если я могу использовать этот термин) к посторонним магнитным воздействиям. Малейшая и тончайшая магнитная вибрация, воздействующая на любую часть её тела, мгновенно передается всему телу. И не только это, но и бесконечное число вибраций может передаваться одновременно; и каждое из таких вибраций является отдельной и отчетливой, и они не мешают друг другу. Используя сравнение, когда камень бросают в центр спокойного озера, круговая линия волны, которая расширяется от места удара, может быть отчетливо прослежена на некотором расстоянии и наша неспособность проследить ее до самых дальних берегов является просто обстоятельством грубости нашего визуального восприятия. Чрезвычайная медлительность такой пульсации, как эта, и сопротивление такой тяжелой среды, как вода, делают практически невозможным проследить ее на сколь-либо большом расстоянии ни в пространстве, ни во времени. Но в пульсациях электрической диафрагмы дело обстоит иначе. Электрическая жидкость настолько разрежена, что пульсация, возникающая в любой ее части, синхронно распространяется по всему телу. Итак, если я захочу поговорить с кем-либо в любой части этого земного шара, все, что необходимо, – это установить связь с таким человеком через посредство магнитного пояса. Чтобы сделать это, мы оба должны быть связаны с ним. Мою связь вы видите вон там, в углу. Эта шелковистая линия, проходящая через потолок, является началом того шнура, который привлек ваше внимание сегодня. Он связан очень прочной платиновой проволокой, металл которой я выбрал из-за его пластичности и проводящих свойств. Цилиндрический барабан, который вы видите под таблицей, имеет три фута в длину и шесть дюймов в диаметре и вмещает двадцать тысяч футов – почти четыре мили – шелкового шнура, длины более чем достаточной, чтобы проникнуть через диафрагму даже в самых высоких широтах. К концу лески прикреплен маленький шелковый шарик шести футов в диаметре, надутый водородом и покрытый каучуковым лаком, который делает его водонепроницаемым и служит для подачи проволоки в область диафрагмы и удержания ее там столько, сколько требуется. Этот крошечный двигатель, который вы видите с рукояткой, прикрепленной к шкиву барабана, опускает воздушный шар и наматывает мою леску менее чем за полчаса. Похожий воздушный шарик и леска запущены к диафрагме из моего дома в Берлине. К концам обоих прикреплены телефоны. Любой телеграфный прибор служил бы одинаково хорошо, но телефон – самый простой, удобный и мой любимый по преимуществу. Вы были свидетелями действия моего метода, и теперь я спрашиваю вас, – поворачиваясь к С. и добродушно подтрунивая над ним, – выполнил ли я свое обещание рационально объяснить свой эксперимент, или я должен довольствоваться репутацией дилетанта в средневековой магии?
– Поскольку вы бросаете вызов, герр барон, – возразил С., решив не быть застигнутым врасплох, – Я, с вашего разрешения, задам несколько вопросов и выдвину несколько возражений, которые кажутся мне уместными, если вы готовы на них ответить.
– Конечно! – засмеялся барон.
– Вы сами признаете, что в настоящее время у вас есть монополия на эту телеграфную систему, другими словами, нет других действующих линий, кроме ваших соединений здесь и в Берлине. Предположим, однако, что существует сотня или один дом и воздушный шар, подключенный к этой диафрагме и передающий одновременные сигналы через эфир, как могло бы быть возможно, чтобы ваш телефон принимал только сообщение Франца, исключая тысячи других сообщений, которые вибрируют во всех направлениях одновременно? Простите меня за то, что я вообразил, что сводящий с ума диссонанс Рэбеля будет выгодно отличаться от звуков из вашего телефона. – и С. откинулся на спинку стула с видом человека, который добился успеха.
– Вы совершенно правы, – возразил барон, – они, несомненно, сделали бы это, если бы все используемые приборы были одинакового типа. Вы, наверное, помните, что я говорил об открытии Эдисоном принципа, используемого в дуплексной системе. Без открытия этого свойства электричества мои эксперименты никогда бы не были проведены. Однако я должен отдать себе должное за расширение и развитие принципа, разработанного Эдисоном. В моей системе этот телефон воспринимает только вибрации, исходящие от другого телефона, электрически настроенного на ту же частоту. Те три винта, которые вы видите через равные промежутки времени на боковой стороне коробки, соединены со стрелками, которые указывают градусы на окружающих их циферблатных пластинах. Возможные комбинации этих трех стрелок на их соответствующих циферблатах, изменяющие их на один градус за раз, представлены 360x360x360 вариантами, или 46 656 000 – более сорока шести миллионов одновременных сообщений могут быть переданы через эфир без вмешательства одного в другое. Такое сообщение, действительно, доходит до каждого телефона, но вибрации – все из которых регистрируются на первой стадии приема – могут быть устранены при их прохождении через вторую или третью стадии. Чтобы связаться с любым человеком, имеющим связь с диафрагмой, вам нужно просто подключить свой телефон к его комбинации.
– Предположим, – сказал C, – более чем одна пара остановилась на одной и той же комбинации?
– Вы, конечно, будете получать, – ответил барон, – сообщения, не предназначенные для ваших ушей, но поскольку вы окажетесь в таком же затруднительном положении, публикуя свои личные дела, я полагаю, что очень небольшого опыта будет достаточно, чтобы заставить вас изменить свою комбинацию. Оскорбления в какой-то степени неизбежны, но новизна скоро пройдет; и, кроме того, осознание того, что вы, возможно, выступаете перед большой аудиторией, заставит вас быть более осторожными в своих словах – уже само по себе значительная рекомендация, – продолжил он подмигнув.
– Не будет ли диафрагма более чувствительной к магнитным возмущениям, чем провода нашей обычной системы? А они, как вам хорошо известно, часто выводятся из строя из-за грозы.
– Раскат грома по телефону – это просто сообщение, и он может быть воспроизведен только прибором, настроенным на громовой раскат, чего вы никогда не сделаете.
– Еще один вопрос, – сказал С, – не повлечет ли значительное количество таких соединений за собой опасность, привлекая электричество в форме молнии?
– Напротив, – возразил барон, – чем больше связей существует между землей и диафрагмой, тем более сбалансированной и постоянной будет регулировка их магнитных балансов.
– Однако, – настаивал С., – это дорогая система. В любом случае ей смогут пользоваться только состоятельные люди.
– Ни в коем случае, – возразил барон. – Единственными индивидуальными расходами были бы телефонные. Одного общественного провода, подключенного к диафрагме, было бы достаточно для небольшого городка. Было бы достаточно даже одного телефона, находящегося в ведении оператора, которому вы просто назвали бы свою комбинацию и который отправил бы ваше сообщение так же, как вы отправили бы письмо по почте.
– Я признаю, что вы ответили на мои возражения, барон, так же быстро, как я их выдвигал. Могу я спросить, каким образом вы пришли к мысли о существовании такого удивительного явления, как электрическая диафрагма, – если только у вас нет какой-либо личной причины скрывать это?
– Ни в коем разе, – откровенно ответил барон. – Но поскольку история слишком длинная, чтобы рассказывать ее вам прямо сейчас, не могли бы вы оказать мне услугу и прийти на ранний ужин в следующее воскресенье? Это была чистейшая случайность, и я не ставлю себе это в заслугу. Это было довольно романтично – произошло буквально прошлым летом в Тироле. Это был счастливый случай, который принес мне пользу в двух отношениях – потому что благодаря ему я не только сделал открытие, но и завоевал жену. Приходите в воскресенье, и я познакомлю вас с одним и расскажу вам о другом.
1879 год
