"С некоторого времени королева страдала бессонницей. Это ей не мешало, однако, вставать и кушать за столом, где я имел честь её видеть ещё вчера. Её врач ей предписал лекарство. Оно не подействовало; Её Высочество скончались [На 75 году жизни] в 8 часов вечера, не успев принять св. причастие и миропомазание. Сегодня она выставлена на смертном ложе, с открытым лицом".
Перед смертью Марысенька имела одну радость: посещение её зятя, курфюрста Баварского. Радость мимолетная; он пробыл всего один день. Жизнь ей доставила еще несколько страданий.
Уступаю слово С. Симону:
"Она прожила и умерла, как частное лицо; с ней обращались не иначе, так же как и с её внучкой, которая возвратилась в Силезию к своему отцу, Иакову Собесскому".
Но здесь я могу уличить С. Симона в неточности: от 8-го марта 1716 г. остался рапорт Шюпена-управителя:
"Тело королевы польской все еще выставлено под балдахином, в усыпальнице. Еще не говорят о погребении, хотя во вторник наступает 40-й день по её кончине".
Похороны происходили 4-го апреля. О "частном лице" позаботились бы раньше! Вот что происходило в это время. При первом известии о смерти королевы, герцог Орлеанский -- регент, приказал её хоронить на счет короля, "со всеми почестями, приличествующими её сану". В этом смысле регент велел писать епископу Блуа, послав туда церемониймейстера, Дегранжа, чтобы помочь прелату в его распоряжениях.
Это не совпадает с лукавым замечанием знаменитого летописца.
Епископу и его помощнику пришлось много хлопотать. В Блуа не было необходимых принадлежностей для торжественных похорон. Пришлось обратиться за приказанием к старшему сыну принцу Иакову. Желает ли он оставить тело матери во Франции? Не желает ли он препроводить его в Силезию, или в Польшу? Вмешательство принцессы Марии, внучки покойной, привело организаторов в еще большее замешательство.
Боялись издержек; последовал ответ из Парижа: "В подобном случае следует действовать по приказу короля и все исполнить в точности"...
Наконец, содержание надгробной речи смущало оратора, мало знакомого с жизнью покойной.
На все это пошло много времени; возникла по этому поводу весьма обширная переписка, которая сохранилась в архиве иностранных дел (Польша, 1716).
Из нее видно, что С. Симон оклеветал французскую вежливость и великодушие.
Наконец, пришли к соглашению. Для упрощения церемонии решили совершить похороны при церкви Спасителя, по соседству с замком. Епископ заметил при этом, что "церковь была ранее почтена погребением двух королев, а именно Анны Бургондской и Марии Медичи.
Марысенька ничего бы не имела против такого соседства.
По свидетельству местного хроникера, по этому случаю "не было созвано совета", но дело было решено по требованию принцессы польской.
Бедная королева д'Аркиен! Люди близкие её мучили и унижали даже после смерти!
Но её приемное отечество было тут не при чем. Принцесса польская при своем отъезде получила "вознаграждение" совсем иное, нежели думал С. Симон. По её просьбе 24 ящика с её имуществом были отправлены бесплатно в Силезию, куда она уехала к отцу. Что касается останков бывшей "королевы, Астреи и Розы", мы сейчас увидим их дальнейшую судьбу.
Её завещание, составленное 20-го апреля 1713 г. и 23-го февраля 1714 г., напечатано в 1869 г. Хотя оно банально и малоназидательно, но доказывает ясный ум, не ослабленный годами, материальные интересы, более живое сознание нравственных обязанностей, чем можно было ожидать, и удивительное чувство христианского смирения.
"Прошу светлейших принцев, моих детей, уплатить все мои долги, чтобы избавить мою душу от страданий. Я думаю, что это возможно, не трогая основного капитала, из доходов полученных во Франции. Прошу тотчас по моей кончине, заказать 10 000 обеден в монастыре капуцинов, и кроме того, еще 100 заупокойных молитвословий, чтобы испросить у Господа Бога отпущение моих прегрешений, в которых я приношу искреннее покаяние, надеясь получить прощение, благодаря смерти и страданиям Господа нашего Иисуса Христа и заступничеству Пресвятой Богоматери"...
"Я обещала, имев видение, воздвигнуть часовню во имя Ангелов Хранителей моих. Одна часовня уже существует в "Высоком", но так как она мне теперь не принадлежит, то я прошу светлейших князей, моих детей, построить другую, в моих владениях".
"Я обещала, когда папа Иннокентий XI будет причислен к лику святых, -- на что я надеюсь, по милости Божией, -- выстроить часовню в его имя. Не имея надежды, по моим летам, исполнить это при моей жизни, я поручаю сыну моему Александру исполнить мое желание, так как он имел счастье быть крестным сыном Его Святейшества"...
"Что касается моего погребения, я предоставляю принцам, моим детям, позаботиться об этом по собственному усмотрению. Хотя я бы очень желала быть погребенной рядом с королем, моим государем, я думаю, что более благоразумно меня похоронить в той стране, где я умру"...
"Прошу еще моих сыновей и умоляю их, тотчас по моей кончине, передать в руки отца Людовика, капуцина, моего духовника, мои документы на 20 000 ливров, который он может употребить на дела благотворения, согласно моим указаниям, данным мною ранее, о которых я прошу его не разглашать".
"Надеюсь также, что принцы, мои сыновья, обратят внимание на моих верных слуг, которым я желаю доказать свою благодарность... Я полагаю, что прослужив у меня свою жизнь, они заслуживают получить вознаграждение, дозволяющее им жить без нужды".
Затем следуете список пенсий и роспись имущества с которого следует извлечь доходы:
-- капитал в 1.565.324 ливров с владениями в При и Энфи.
-- Часть владений в Малиньи, во Франции;
-- владения Тарнополь и Олеско в Польше.
-- Поземельные доходы При дают 1,650 ливров;
-- земли в Имфи -- 2.150.
Поземельные владения в Польше обширны, но обременены долгами. Марысенька имела тоже владения в Варшаве: несколько домов и сад, известный под именем Мариавилль. От него не осталось следа.
Бедная королева! Бедная Марысенька!
В какую опасную минуту дала она обет построить часовни Ангелам Хранителям? Я догадываюсь, но предпочитаю умолчать перед её гробом.
"Прошу еще светлейших принцев, сыновей моих, воздвигнуть памятник в монастыре капуцинов в Варшаве королю, их отцу, достойный славной памяти о нем: его статую из бронзы, иди металла, с рисунками которые я им показывала"...
ГЛАВА ХII. Последнее брачное ложе
Эта глава будет кратка. В ней мне не придется касаться истории, а только легенды, но зато красивой. Я не терплю легенд, когда они обезличивают и портят моих героев, что бывает нередко. Легенда, о которой я намерен говорить, мне нравится, вы ее, наверно, полюбите, и этого по-моему достаточно, чтоб ей верить. Где найти в истори настоящую истину, о которой говорят итальянцы?
Могила той, которая была женою великого Собесского, не находится в Блуа. Сама Марысенька -- эта беспокойная и подвижная особа -- не желала перемещаться после смерти. Но высший покой, о котором она мечтала, ей дался не сразу, и не во Франции, где она хотела умереть. Несколько дней после своего погребения она снова была в дороге.
Тайна скрывает последнюю поездку; польские архивы о ней молчат; страна в это время переживала кризис, который рассеял по ветру все документы и воспоминания. Освободитель сам должен был ожидать полвека, чтобы занять место, назначенное ему в склепе Вавельского собора, под алтарем, перед которым его короновали.
Его останки были помещены на время в монастыре капуцинов в Варшаве, и это временное пребывание длилось до 1733 г.
