– Эй, – услышала я со стороны. – Полина! – позвал меня чей-то голос.
Я обернулась. Высокий и худощавый мужчина, интеллигентно одетый, махал мне и призывал подойти.
– Ты Полина? – переспросил он.
– Да, – ответила я. – А вы Петр Семенович?
– Да, я чуть не проморгал тебя. Но этот огромный чемодан…Ты же всего на две недели. Зачем столько вещей?
Он, как и моя мать, не знает, что я планирую остаться здесь навсегда и домой уже не вернусь.
– Ну что? Пойдем к машине? – предложил Петр Семенович.
Машина стояла не далеко от вокзала. Серебристый Вольво. Не новый, но в хорошем состоянии.
– Ты, наверное, только на Порше каталась, – усмехнулся он. – Но мы люди простые, не то, что ваша семья. Поэтому чем богаты, – Петр Семенович открыл мне дверь, приглашая внутрь. Сам взял мой чемодан и закинул его в багажник.
С детства я терплю насмешки по поводу благосостояния моей семьи. Что, мол, я принцесса из хрустального замка, и ем и пью я только из золотых кубков. Если бы они только знали, как далеки они от истины. Да, меня окружали дорогие вещи. Но моя мать была просто одержима правильным питанием и своей худобой, и вся наша еда состояла из полезных углеводов. Я никогда не переедала, потому что попросту было нечем. И чаще была голодна, нежели сыта. А отец питался либо в ресторанах, либо и вовсе жил у себя в офисе. Посещать детские центры мама терпеть не могла, а гостей она не переносила. Поэтому моя иллюзорная жизнь богачки и избалованной девчонки просто миф. Как только я подросла и смогла передвигаться самостоятельно, родители не стали заморачиваться с моей доставкой. Поэтому чаще всего я ездила на метро. И, вообще, глядя на меня можно было спокойно заявить, что я не живу в этот доме и он вовсе не мой. Потому что весь мой вид говорил об обратном. Но спорить не стала.
– У вас прекрасная машина, – произнесла я вслух.
– Спасибо. Мы живем не далеко от центра, – продолжил Петр Семенович. – У нас дом с небольшим палисадником вокруг. – Есть две спальни. И одна комната столовая. Ты будешь жить с девочками. Я их уже предупредил. Ты знаешь кем я работаю?
– Мама говорила, что вы врач, – тихо ответила я.
– Да, верно. Знаешь, я представлял тебя немного другой. Ты выглядишь лет на пятнадцать, ну может на шестнадцать.
– Мне девятнадцать, – тихо перебила я его.
– Да, я в курсе. Ты такая же как моя младшая дочь. Варе тоже девятнадцать. А почему ты в капюшоне? Замерзла? В июне у нас прохладно, согласен. Балтийское море не теплое.
Я стянула капюшон и на плечи мне упали светлые волосы. Белые от природы они не нуждались в изменении и были моим единственным украшением.
– У тебя волосы как у матери. Я помню, в юности она тоже была светлой.
– Вы знали мою мать? – удивилась я.
– Конечно. Она из Зеленоградска. Здесь население всего 17 000 человек.
Мама мало рассказывала о себе и я искренне удивилась, узнав откуда она родом.
– У вас красивый город! – перевела я тему. – Я мечтаю побывать во всех его местах.
– Ты учишься на историческом? Интересный выбор для молодежи. Среди вас все больше тик токеров. Наверное, хочешь быть как отец. Такой же умной и успешной.
Я не сдержалась и меня перекосило. Быть как отец! Вот чего больше всего боюсь. Стать такой как он. И когда вижу сходство, а оно есть и еще какое, меня начинает тошнить. Его холодный и надменный взгляд, отстраненность – мои самые ненавидимые черты в себе.
– Как твоя мать? Уже год прошел. Она пришла в себя?
Пришла ли в себя моя мать? Не знаю. Я ее вообще не знаю. И редко вижу. А последний год прошел как в тумане. Много работы и много учебы. Сон по пять часов. Постоянные пересадки с одной ветки на другую, подработки. Отцовские счета заблокированы, экономическое расследование по факту мошенничества. Мне приходилось самой заботиться о себе и о своей матери. Работала на складах и сортировках, разбирала пыльные книги и многое другое. Помню, иногда я так уставала, что по несколько дней даже в зеркало посмотреть на свое лицо не находила времени. Поэтому я не знаю, как моя мать. Наш дом мы выставили на продажу. Но пока никто не торопится покупать здание, где хозяин вышиб себе мозги. Иногда я задумываюсь, почему я такая циничная по отношению к своим родителям? Бессердечная. Холодная. Но кто-то говорил, что в каждом человеке живут два волка. Один злой, а другой добрый. И выживает тот, которого больше кормят.
Петр Семенович почувствовал, что ответа не последует и больше ничего не спрашивал. А я и забыла о том, что нужно что-то отвечать и погрузилась в свои мысли.
Зеленоградск – мне уже нравится этот город. Наш Вольво несся по центральной трассе, а со всех сторон на меня рушились достопримечательности этого необычного места. Холодный пляж с отстраненным от мирской суеты Балтийским морем. Чем-то так напоминающее мое внутреннее состояние. Море такое синее, как мои глаза. Белые волны, как моя кожа. Светлый песок, как мои волосы. И такое не спокойное – как моя душа. Но где-то на дне воды утопленная. Совсем скоро этот город примет меня и я буду бегать по рыжей брусчатке босиком вдоль песка.
– Ты не особо разговорчива, – сделал вывод Петр Семенович. – Больше похожа на своего деда нежели на родителей. Он, кстати, тоже был историк.
Я слышала своего двоюродного дядю издалека. Он что-то там говорил про моего деда. Дед мне нравился, можно сказать, я любила его. Да, это было именно то чувство. Но дед умер, когда я была маленькой…..на этом все и закончилось.
Мы въехали во двор спального района. Среди модных многоэтажек стоял небольшой двухэтажный дом с палисадником. Один как карлик среди великанов он выделялся на ровной площадке. Кроны дубов щекотали его красную крышу, а зеленая трава щекотала его основание.
Внутри дома нас никто не встретил.
– Они еще спят, – пояснил Петр Семенович. – Пойдем, умоешься с дороги.
Семья моего двоюродного дяди жила очень просто и без излишеств, да и сам Петр Семенович был очень простым человеком. Среднего роста с небольшими залысинами и широким добрым лицом.
– Вот, чистое полотенце, – пояснил дядя и вышел из ванной комнаты.
Ванная оказалась маленькой, в нашем доме даже чулан для пустых бутылок был больше. Но чистой. Я вымыла руки и лицо и взглянула наконец на себя в зеркало. Перепуганная девочка подросток уставилась в ответ. Большие синие глаза, слегка вздернутый нос и пухлые губы. Вот и вся моя внешность. Еще идеальные скулы, но их никто никогда не видел, ведь часть моего лица всегда была скрыта либо капюшоном, либо волосами. Я выглядела значительно моложе своего возраста. В среднем, мне давали всегда пятнадцать-шестнадцать лет. Дядя в этом не ошибся. Парни моего возраста и старше мной не интересовались, так как считали малолеткой. Я от этого особо не страдала. Потому что парни меня вообще не интересовали…и девушки тоже. Скорее всего, я просто равнодушна к любой романтике. Когда я вышла Петр Семенович ждал меня в столовой с чайником на столе.
– Вот, давай позавтракаем, – предложил он. – Девчонки проспят часов до девяти. А жена ушла на рынок. Здесь он рано открывается.
У Петра Семеновича действительно была жена. Наталья Ефимовна. Как она выглядела не трудно было и догадаться. Ее фотографии висели на стенах. В молодости она могла бы посоперничать с самыми красивыми женщинами. Именно ее черты и унаследовала их старшая дочь Алла. Черноволосая царица смотрела на меня со стены, точная копия матери. Любой парень был бы околдован ей за десять секунд. Глаза камни, слово черные сапфиры, сияли под пушистыми бровями, тонкий нос разрезал лицо на две одинаковые части без единого изъяна. Нежно-персиковый рот, как шаблон трафарета, без малейшего намека на пошлость. Совершенно идеальное лицо. Такими девушками только любоваться можно, но не касаться их. Мне стало от такой красоты не по себе. С Аллой мне предстоит спать в одной спальне и все время одёргивать себя от мысли, каково это быть такой как она.
– Это Алла, – пояснил дядя. Она заметил мое повышение внимание. – Она чересчур красива. Та еще проблема для нашего городка. Любой турист тут же обращает на нее свое внимание. И начинает дежурить под нашим забором. А мне потом выпроваживать их.
