Еще два часа я провела за работой, оформляя документы.

После, он отпустил меня готовить ужин. Оказавшись на кухне, смогла, наконец - то свободней вздохнуть. Его мрачная энергетика подавляет.

Сделала овощной салат и пожарила мясо. На гарнир – спагетти.

Также помыла фрукты. Витамины ему явно не помешают. Может, станет немного добрей.

После ужина решила прогуляться по территории дома. Здесь бы не помешал садовник, с такой-то площадью. Вот почему он совсем не занимается этим? Жаль, место могло бы быть красивым.

Вряд ли ответит, если спрошу, но чуть позже, я все равно задам ему этот вопрос. А пока – пусть немного ко мне привыкнет. Со временем, может даже научится вежливо разговаривать.

Позвонила отцу, узнав как его дела. Он устроился на работу и пока, ему это даже нравилось. Голос был намного бодрей.

Потом звонила лечащему врачу матери. Изменений в состоянии не было, но и ухудшений тоже, а это не могло не порадовать.

***

На следующий день занималась уборкой первого этажа. Сняла портьеры и отвезла их в городскую прачечную, так как имеющаяся машинка с ними не справится.

Вернувшись, решала сразу же отмыть окна. Но для этого мне нужна была стремянка. Я нашла ее в хозяйственной подсобке и принялась за дело.

Кто ж знал, что Михаил выскочит как черт из табакерки и разорется так, что я перепугу свалюсь на пол? Вот и я не знала. В итоге, он везет меня в травм пункт. При этом, ругает всяко разно, словно я сама виновата в том, что упала.

Нога болела. Неудачно приземлившись, я ее подвернула. Моему работодателю пришлось нести меня на руках, хотя я и говорила, что справлюсь сама. В ответ он так злобно зыркнул, что рот сам собой захлопнулся.

Снимок показал, что перелома нет. Мне сделали тугую повязку и отправили домой, прописав пару дней покоя. Из-за одного невменяемого типа я оказалась временно недееспособной.

Я расстроенно смотрела в окно. У меня еще столько всего осталось незавершенным.

Мужчина молчал и сжимал руль.

- Нужно заехать и забрать шторы – напомнила ему. Тот сжал зубы, но все равно ответил. Хоть и не сразу.

- Заедем. Квитанция с собой?

- Конечно, она у меня в сумке.

- Адрес говори – процедил он.

Не знаю, можно ли быть еще недовольней, чем обычно, но у него получалось. Его злость опутывала меня невидимыми нитями и заставляла нервничать. А ведь я ничего плохого не сделала! Решила постирать портьеры, которые были до ужаса пыльные. Отмыть окна. И все было бы нормально, не явись он и не начни орать. Будто я не шторы сняла, а как минимум, устроила пожар.

Он вернулся из прачечной с таким лицом, будто убил кого-то. Причем, сделал это с особой жестокостью. А после, сложил в пакеты, вместе со шторами. Даже не представляю, что его могло так разозлить. Возможно, ему улыбнулась работающая там женщина. А, как известно, на улыбки у Михаила аллергия. Мне вдруг захотелось смеяться, и я едва сдержалась, замаскировав вырвавшийся смешок, кашлем.

Михаил зашвырнул пакеты с портьерами в багажник и так хлопнул крышкой, что я подпрыгнула, и тут же заскулила от прострелившей ногу болью. Блииин…

- Что опять? – рявкнул он, усаживаясь на водительское сиденье. Зыркнул недовольно, видимо вспомнив про мою больную ножку.

Я отрицательно покачала головой, прикусив губу. Потерплю, не хочу злить его еще больше. Но… Больно, блин.

- Свалилась же мою голову – заворчал, поворачиваясь ко мне – Сиди спокойно, хватит дергаться. Себе же хуже делаешь.

- И так сижу – проворчала обиженно – Если бы перестали пугать внезапно, то все было бы нормально.

- Значит, я виноват? – он прищурился, окидывая меня взглядом.

- Ну да – ответила я, поежившись. Он так посмотрел на меня! У меня аж колючие мурашки прошлись по коже. Он будто что – то хотел сказать еще, но передумал.

- Ладно, едем домой.

Когда машина въехала на территорию коттеджа, я хотела выйти самостоятельно, но он ругнулся и перехватил мое тело.

- Что ж ты неугомонная такая – недовольно ворча, перехватил меня поудобней и внес в дом. Я напряглась и никак не могла расслабиться. Казалось, что он может резко отпустить меня и тогда я точно свалюсь вниз, как мешок картошки.

- Несите на кухню. Буду готовить обед – попыталась проявить инициативу. Ну куда там.

- Отдыхать будешь, королевна – съязвил он – Обед я приготовлю как - нибудь сам.

Он решительным шагом двинулся в мою комнату.

- Но у меня болит нога, а не руки. Причем, только одна. Я смогу приготовить нам еду – попыталась образумить его. К тому, что он будет готовить, я как-то не готова. Даже представить боюсь, что меня ждет.

- Хватит препираться – устало вздохнул он, сгружая меня на кровать – Доктор сказал отдыхать пару дней.

- Я буду отдыхать сидя – снова попробовала возразить.

- Ты хочешь, чтоб я запер тебя здесь? – злобно посмотрел на меня. Я отрицательно покачала головой – Тогда лежи и не дергайся. С готовкой сам справлюсь, не в первый раз.

Он ушел, закрыв дверь. Хорошо хоть не хлопнул, а то подозреваю, бедная дверь могла бы слететь с петель от его темперамента.

***

Конечно же, лежать на кровати и ничего не делать я не могла. Но только хотела встать, как в комнату, не стуча, вошел мрачный хозяин дома. Я быстро откинулась на подушки, смотря на него. Притворилась паинькой.

- Лед приложу. Быстрей отек спадет. Потом намажешь кремом – он положил тюбик на тумбочку.

Осторожно приложил лед к пострадавшей конечности. Я невольно вздрогнула, за что получила полный укора взгляд.

- Холодно – тихо пробормотала, оправдываясь. Михаил на это ничего не ответил. Закончив, пошел к выходу:

- Обед принесу сам. Нечего шастать.

Ушел. А я лежала и моргала, глядя на закрытую дверь.

Надо же, какой заботливый. Еще бы не зверел, тогда вообще не за что было бы упрекнуть его. Интересно, насколько его хватит?

От нечего делать, позвонила маме и проболтала с ней полчаса. По голосу – она намного бодрей. Рассказывала, чем лечили сегодня, чем кормят, как проводит время. Обижалась, что ее не отпускают домой. Немного покапризничала, но когда я пообещала приехать навестить ее в ближайшие дни, быстро успокоилась.

Потом позвонила Надюшке. Рассказала, как проходят мои рабочие дни. О том, что подвернула ногу по вине злобного цербера, который боится дневного света, тоже рассказала. Мы даже посмеялись немного. Удивила ее тем, что хозяин мрачного замка строго-настрого запретил мне ходить и сам пошел готовить еду.

Она спросила, не готова ли я еще сбежать из этого склепа, но я твердо ответила нет. Справлюсь. И с домом, и с его хозяином. Уходить я не намерена. Я еще приручу этого дикого зверя. Возможно, даже получится уговорить его раскрывать шторы днем. В общем, и моральной, и физической работы, предстоит еще много.

***

Он реально принес мне обед в комнату: жареная картошка и подгоревшая курица. Крупно нарезанные овощи, наверное, должны были быть салатом, но ладно, есть можно. Он старался.

- Спасибо – поблагодарила его. В ответ получила хмурый взгляд.

- Посуду заберу позже. Позвонишь, как поешь.

Ушел. А мог бы ради приличия, пожелать приятного аппетита.

Дождешься, как же.

Эх, воспитывать его еще и воспитывать.

Картошка оказалась вкусной, а курица – сырой. Есть ее не стала, не хватало еще подхватить расстройство желудка для полного счастья. Овощи ела выборочно. Но все же, он старался. Так и хотелось похвалить. Но вряд ли ему понравится.

Посуду отнесла сама, кое-как, но смогла. Медленно, держась за стеночку. Не думала, что это будет так сложно. Но назад пути уже не было, поэтому, скрипя зубами, добралась до кухни. Поставила в машинку и включила.

Обратно пошла через туалет. А когда возвращалась, то замерла, потому что, возле комнаты, скрестив руки на груди и испепеляя меня взглядом, стоял Михаил.