Василиса грустила.

Да и как тут не грустить? Давно уж замуж пора. А за кого? При тотальном дефиците женихов борьба за претендентов на руку и сердце между девками начинается в тот момент, когда они вылезают из пеленок. И все благодаря бдительным маменькам, не чающим сбыть чадо со своих заботливых рук в руки мужнины, пока оно, чадо это самое, в девках прочно не застряло.

Василисе же за женихами гоняться было некогда, вечно дел невпроворот. А кто ими заниматься будет? Мать, Баба Яга, ночью над зельями колдует - того и гляди, спалит избушку, окаянная, а чуть свет - прыг в ступу и след простыл.

Дядька, Змей Горыныч, живет отдельно, и тоже вечно занят. У него одни забавы молодецкие на уме. Слетает в деревню, девку зазевавшуюся утащит к себе в пещеру и ждет - не дождется богатыря, что отрядят за ее спасением. Чтобы, как в старые добрые времена, всласть покуражиться над добрым молодцем.

Чаще всего, правда, девок приходится по-тихому возвращать туда, откуда брал - их по деревне как травы сорной в огороде у ленивой хозяйки, а богатырей днем с огнем не сыщешь. Да и неохота никому в такую даль тащиться, к пещере Горыныча-то.

К тому же, хитрые жители давно смекнули - для трехголового соседа это лишь забава невинная, так не стоит и внимание обращать. Впрочем, пару раз ему на полном серьезе предлагали оставить красну девицу у себя, коли уж так хочется. Потом уговаривать пришлось, чтоб обратно взяли.

Про отца, Кощея Бессмертного, и вспоминать не приходится. Опять, поди, царевну из тридевятого царства-государства приволок и влюбляет в себя. В его-то годы! Впору внуков нянчить, а он все принцесс заморских краденых соблазняет, павлином перед ними выхаживает. А у самого не то, что перьев, волос на лысине не осталось, не гляди, что бессмертный.

Василиса вздохнула. Да уж, хороши родственнички! Попробуй с такой родословной сыщи подходящего жениха! И ведь даром, что Василиса Прекрасная, а что-то не толпятся у калитки красавцы писаные, умные да храбрые. А замуж-то пора, прям вот очень-очень пора.

Вот даже зеркальце берешь, спрашиваешь у него, как у порядочного, «Свет мой, зеркальце, скажи…», а оно перебивает, бессовестное, и заявляет: «Ты прекрасна, спору нет…» И тут же ехидно уточняет: «Но не берет никто, да?». Так бы и разбила гада, да жаль диковину заморскую. Все ж отец подарил. Поди, у своих горе-невест украл.

Вот правильно сделала старшая сестра, Василиса Премудрая - уехала за тридевять земель, где не так катастрофично с женихами. Вчера только голубок письмецо принес - и ценят ее там, пишет, и уважают. И, что ни день, сватаются. Но, видать, выбрать никак не может, до сих пор в девках сидит, как и младшая.

К Василисе тоже, конечно, сватались. Как-никак, Прекрасная. Только на претендентов без слез-то и не взглянешь. Вот, к примеру, водяной. Зеленый, противный, придет, наследит, чешуи на половики натрясет, а запах тины и рыбы, как уберется восвояси, неделю не выветривается! Нет уж, спасибо!

Еще черт, хозяин мельницы, все наведывался, копытцами стучал, тоже в женихи метил. А сам-то! Ну, ладно бы черт как черт был - высокий, черный, страшный, чтоб глаза горели, да рога блестели - к таким Василиса в глубине души была очень даже неравнодушна, екало при виде таких сердечко-то девичье. А этот? Плюгавенький, бурый какой-то, вся шерсть в колтуны свалялась, а вместо рогов два пупырышка. И взглянуть-то не на что. Жених…

Хотя, вот ведь, оба жен сыскали. За водяного Аленушка выскочила, та самая, у которой братец Иванушка как стал козленочком после употребления недезинфицированной воды, так козлом и остался - хоть чары-то и сняли. И ведь быстро порядок на болоте навела. Всех кикимор извела, чтоб мужа не сманивали, вертихвостки зеленые. А лягушек так застращала, что бедные и квакнуть теперь лишний раз боятся.

Живет себе, поживает, да на мужа не нахвалится. И молодец-то он у нее, вечно при работе, из речки своей не вылазит. И подарки таскает каждый день – то рыбки свежей принесет, то охапку лилий водных к ногам бросит. И ни на одну кикимору больше и вполглаза не глянет – знает, что у Аленушки рука тяжелая и скалка всегда рядышком лежит, чтобы муженек не расслаблялся.

Черт же соседку Василисину замуж позвал. И ничего, живут. Как расчесала жена ему патлы путанные, шерсть у него заблестела. А как повязала на рога для красы ленточки красные, так и вообще не узнаешь, приличный черт получился. По двору у них уж орава чертенят копытцами пыль поднимает.

Сама чертиха так и вовсе зазналась - на всех свысока смотрит. А что поделаешь, муку-то молоть всем надо. Вот и идут деревенские на мельницу на поклон к властной бабенке. Сначала поздороваться, разузнать вежливо, как дела у нее, что нового произошло, погоду обсудить. Потом подарочек презентовать какой, да не поплоше, а подороже, чтобы не разгневалась.

И только опосля уж просить зерно в муку преобразить. Коли в настроении чертиха будет, так сразу к мужу отправит, все перемелет тут же. И быстро, и качественно, заглядение одно. А ежели не угодишь ей чем, пиши пропало! Скажет, сломался жернов, когда починять будут, неведомо. Вот и сиди, жди, каждый день бегай и спрашивай, как мельница, не заработала ли еще?

Так-то. Даже и такие женихи девкам ко двору пришлись. Вот и пригорюнилась Василиса. Пора замуж, ой, пора! Годы-то идут. Вон, соседская девчонка, которую недавно отец на закорках носил, уже вовсю на танцульки бегает, да с гармонистом по кустам обжимается. Рядом, правда, очередь стоит – парень смазливый, штук десять за вечер пережамкает, но девчата не в обиде. Что ж поделаешь, коли путных женихов днем с огнем не сыщешь.

Девушка вздохнула. Вот тебе и Прекрасная. И что толку, что статная, ладная, коса в руку толщиной до… в общем, ниже пояса, губы алые? И умная, и пригожая, а все ж в девках застряла. Что ж делать-то? Объявление писать - дескать, «Василиса Прекрасная познакомится…»? Так ими уже вся роща березовая обклеена - девки не дремлют.

К свахе идти? Так была уже, та руками замахала, ногами затопала - и дел-то у нее выше светелки, и девки помоложе на листе ожидания стоят. Уговаривала, но куда там, ни в какую. Вот ведь пакостница, едва ли не пинками за дверь выставила. А деньги все равно взяла, не побрезговала. За консультацию, видишь ли!

Надо к ведьме податься, с горя решила Василиса. Вот ведь, у самой мать Баба Яга, первостатейная ворожея, а приходится к чужим за помощью обращаться, у матери на родную дочь времени нет! Тьфу, напасть!

Ведьма Ядвига жила на отшибе, ни с кем без лишней надобности не зналась, но на других ведьм была непохожа. Ни тебе хрустальных шаров да замогильного голоса, ни стопроцентной гарантии на результат. Даже кота черного, неизменного аксессуара любой мало-мальски приличной ворожеи у нее не имелось. Но почему, что да как, никто не спрашивал, чего в чужие дела лезть? И вообще, может, аллергия у нее какая на шерсть, никто ж не ведает.

Девки к этой нестандартной ведьме ходили неохотно, побаивались. Оно и к лучшему - Василисе вовсе не хотелось бы встретиться у нее с какой-нибудь соседской вертихвосткой, сразу ведь, небось, ославит на всю деревню. Растрезвонит, что Прекрасная-то, вот умора, настолько отчаялась, что к Ядвиге подалась, чтобы та ей хоть какого-то жениха сыскала.

Так-то правда, конечно, не поспоришь, но все равно неприятно, когда за твоей спиной лясы точат и любопытными взглядами между лопаток дыру протирают. Главной деревенской сплетней никому не хочется становиться, смешки вслед слышать да шепотки язвительные. Обидно ведь.