Под самым куполом, на верхнем этаже — стоянки для роллеров и тягачей; там же расположились конторы по определению металлов, служба виз, промышленная полиция и все такое прочее. Нижние этажи встроены прямо в тело планетоида. Этаж № 2 представлял собой завод «Атроник», № 3 — квартал магазинов и центр развлечений, а самый нижний — жилой блок. Этажи сообщались между собой лифтами, окрашенными в защитный цвет. Все вместе напоминало со стороны какую-то гигантскую нефтеперегонную установку.

Ну что ж, «Деметра» все равно не повезла бы меня дальше. Корабль направился к прочим деловым центрам Пояса Астероидов, а мои два чемодана и я провалились в лифте на четвертый жилой этаж.

Когда вы попадете на планетоид, сами убедитесь, насколько сладок спуск в лифте при низкой гравитации. Кабина умудряется опускаться быстрее вас, так что надобно прищелкивать чемоданы к полу, а самому цепляться за ручки. Удовольствие ниже среднего.

Но вот мы добрались до четвертого уровня; портье указал мне направление, и я двинулся по длиннющему коридору. Чемоданы мои тянули граммов двести, не больше, а сам я, поднимая ногу, едва не отлетал к стене. Местная публика сновала мимо, слегка касаясь подошвами металлического пола, и я завистливо провожал их глазами.

Металлические улицы пересекали основной коридор строго под прямым углом, металлический потолок был освещен двумя рядами флюоресцентных трубок. Н-да, меня уже с первых шагов поташнивало от замкнутого пространства, а каково было провести здесь год, пять, десять?!

Я твердо решил, что задержусь в Атроник-сити не больше двух дней, пока не найму роллер до концессии Эйба Карпена. Официальный почтовый адрес компаньонов был «Атроник-сити, Главпочтамт», деньги переводили отсюда. Я решил взглянуть на текущий счет Карпена и Маккена и попытаться кое-что узнать.

Но не сегодня. Сегодня мой желудок был в плачевном состоянии, а голова из солидарности тоже шла кругом. Сегодня я лягу в постель и застегну ремень, чтобы ночью не всплыть к потолку.

Бюро картографии и регистрации было как раз то место, откуда следовало начинать. Здесь не только оформляли заявки на концессии. Зал ожиданий бюро был своего рода клубом старателей. Сюда они съезжались после долгих месяцев поисков, здесь чесали языки, сбивались в компании и расторгали прежние соглашения.

В этом смысле Маккен и Карпен являли исключение. Они продержались вместе пятнадцать лет. Примерно в шестьдесят раз дольше, чем старательские «фирмы» подобного типа.

Рыскание по астероидам в поисках залежей редких металлов предрасполагает к одиночеству. Но долго быть одному нельзя, старатели тосковали по живым людям и часто сбивались в небольшие группы. Однако как угадать, что вы сживетесь и сработаетесь со своим напарником? Связи расторгали здесь так же быстро, как и завязывали, дружба и ненависть вспыхивали иногда за три недели.

Бюро картографии и регистрации занимало большое помещение под куполом на первом уровне. Я толкнул дверь и вошел в большой зал ожидания, как ни странно, довольно уютный. На искусственном ковре бледно-зеленого цвета живописно стояли шесть каштановых диванов. Когда я вошел, в зале сидело несколько изыскателей. Разбившись на две группы, они оживленно беседовали. Поразительная вещь — люди были удивительно похожи друг на друга. Седеющие волосы, лица без возраста, воспаленные глаза, слежавшаяся в чемоданах одежда.

Директор — некто Тикинг — полностью соответствовал своему кабинету. Чистое лицо, безупречная форма, украшенная всеми уставными регалиями. С изысканной вежливостью мы поздоровались, и я спросил:

— Вам ничего не говорит фамилия Эйб Карпен?

— Карпен? Ну как же. Он работал в паре со старым Джефом Маккеном… Бедный Джей, ведь он убился.

— Да-да. Вот именно.

— Вы приехали в этой связи? А я и не знал, что парней с Пояса начали страховать.

— Это не совсем так, — терпеливо ответил я. — Речь идет о пенсионном фонде, который… В общем, это детали. Я думал, вы сможете дать мне кое-какие подробности о Карпене. И о Маккене тоже.

На его лице появилась слабая улыбка.

— Вы видели людей там, в зале?

Я кивнул.

— Вот вам Карпен и Маккен. В точности. Они все на одно лицо, тридцать им или шестьдесят. Неважно, кем они были на Земле до того, как попали сюда. За несколько лет они становятся одинаковыми — как те в зале.

— Это внешняя сторона, — сказал я. — Меня больше интересуют особенности личности.

— То же самое. Они абсолютно одинаковы. Угрюмы, необщительны, заносчивы, неизлечимые романтики — до конца дней своих верят, что на следующем астероиде их ждет Большая Жила. Маккен, правда, был потрезвее многих. Вот видите, он вносил деньги в пенсионный фонд, вел счет каждому центу. Вообще в денежных вопросах он смыслил лучше, чем все парни на Поясе. Я видел однажды, как он торговал какую-то запчасть для своего роллера или что-то из инструмента, не помню — это было зрелище, доложу я вам.

— А Карпен?

— Старатель, — ответил он, как будто я не знал этого. — В финансах мало что понимает, поэтому все дела вел Маккен. Но что касается минералогии, тут Карпен ас. Он на глаз способен распознать камни, о которых мы с вами никогда не слышали. Почти все парни на Поясе — с университетскими дипломами, но Карпен на голову выше их.

— Должно быть, они составляли хорошую пару, — поддакнул я.

— Конечно. Иначе им было не продержаться вместе такой срок. Они прекрасно дополняли друг друга.

Он перегнулся ко мне и продолжал доверительно:

— Эта парочка оказалась хитрее, чем все думали. Они нигде не зарегистрировали свою фирму. Официально они действовали каждый на свой страх и риск. А сейчас целая куча простофиль у нас в Атронике рвет на себе волосы. Я вам говорил, что Джеф Маккен занимался денежной стороной? Так вот, он наодалживал денег по всему городу.

— А теперь, когда он умер, оказалось, что Карпен ни за что не отвечает?

Он закивал головой:

— Джеф Маккен умер раньше, чем следовало. Если бы он остался жив, он бы все вернул до последнего цента, я уверен. Они, говорят, нашли там умопомрачительную жилу.

Я поблагодарил его.

— Когда вы в последний раз видели Карпена? — спросил я.

— Сейчас, дай бог памяти… месяца два назад. Перед тем, как они вдвоем отправились на этот астероид и нашли свою жилу.

— Карпен не зарегистрировал у вас концессию?

— Нет. Он сделал это в Химия-сити.

— Жаль… Видите ли, у нас, признаться, возникли сомнения относительно смерти Маккена. Пока у нас нет никаких конкретных подозрений, только сомнения.

— Потому что это случилось сразу же после того, как они открыли жилу?

— Да.

— Вряд ли вы что-нибудь узнаете, — с сомнением покачал он головой. — Такое случается не впервые. Когда человек в кои-то веки нападает на настоящее месторождение, он делается сам не свой и теряет осторожность. А здесь достаточно ошибиться один только раз…

— Возможно, возможно. — Я встал, чтобы откланяться. — Спасибо за любезность.

— Всегда к вашим услугам.

Мы обменялись рукопожатиями.

Я вышел в холл. Никто из старателей не повернулся в мою сторону.

Я отправился в фирму проката роллеров. Машина, которую мне предложили, была не из лучших. Ею пользовались не меньше десяти лет, краска облезла, а ветровое стекло — глупое земное наименование для иллюминатора, ведь здесь нет встречного ветра! — было все в мелких трещинках от ударов астероидной пыли. Тип из прокатной фирмы, без зазрения совести предложивший мне этот рыдван, даже не покраснел, когда назвал цену: двадцать дублезонов в день плюс горючее! Я заплатил без звука — в конце концов это были деньги «Танжерской всеобщей», а не мои собственные, — напялил космический костюм, влез в кабину этой реликвии, привязал ремни и кивнул грабителю. Тот раскрыл ворота.

Роллер тянул немного вправо, и мне приходилось удерживать его, чтобы не войти в штопор. К вящему удовольствию, часа через четыре лета по заданному курсу я увидел впереди огромную желтую букву «X» — знак, что это частная концессия. Астероид был небольшой — метров семьсот в толщину. Рядом с посадочной площадкой стоял припаркованный роллер, а по соседству виднелся переносный жилой купол. Роллер был побольше моего, но в таком же состоянии. На куполе жилья выделялись заплаты.