Обнаружив стоящих друг против друга Гарри и его заклятого врага, Джинни ни секунды не колебалась: ее кумир, ее любовь в опасности! Выскочив прямо между ними, она посмотрела на Волдеморта. Он был ужасен. Налившиеся кровью глаза — казалось это единственное, что жило на его лице. Ей показалось, что перед ней не человек, а робот, зловещая механическая игрушка. В результате, вместо того, чтобы испугаться, она стояла и разглядывала его как манекен.

«Уйди с дороги, малявка».

Это сказал ей этот урод. И тут Джинни в голову пришла неожиданная идея: нужно отвлечь его от Гарри любым способом! А лучший способ — притвориться, что дух молодого Тома Риддла, опутавший ее на первом году обучения в Хогвартсе, переселился в нее.

Она и сама не могла понять, откуда возникла эта мысль. Но она сработала! А потом… потом…

— Приори Инкантатем, — тихо подсказал Гарри.

Джинни молча кивнула. Она не могла говорить дальше. Потому что до сих пор не сумела понять, что именно вызвало этот эффект. Она догадывалась, но от этих догадок становилось лишь хуже…

После долгого молчания Гарри решил, что говорить дальше будет проще ему самому. В крайнем случае Джинни подправит.

— Ты думаешь, что та давняя связь… она не прервалась? Нет, нет, я не то хотел сказать, — торопливо поправился он, почувствовав, как девушка вздрогнула. — Я хотел сказать… Ну, что во время вашей дуэли палочки почувствовали… почувствовали…

— Что у них единый хозяин.

Гарри не мог видеть в темноте ее лица, но просто почувствовал, как крепко сжала девушка зубы, как напряглось все ее тело. Волна боли за нее, ее переживания, ее метания все эти долгие дни… Нет, у него не было этого опыта. Рядом всегда оказывался человек, который снимал это страшное напряжение сразу. Дамблдор чувствовал, знал, что это нужно сделать. А он, Гарри, оказался таким упрямым болваном! Он ведь сам прошел через это! И не смог угадать в Джинни те же самые тревоги!

— Милая моя! Как же тяжело тебе пришлось! Прости, прости меня, идиота безмозглого…

— При чем тут ты? Это я… Это во мне… Я… Я не знаю почему так случилось!

— Не волнуйся! Думаю, что все не так страшно, как ты себе напридумывала…

Гарри судорожно пытался вспомнить свои беседы с Дамблдором. Да, ведь и он сам думал, что Волдеморт овладел им. Или, по крайней мере, вложил в него частицу себя…

— Знаешь, я тоже думал… Думал, что во мне есть частица Волдеморта. Даже шрам… Шрам… Ты ведь только сегодня сказала, что его не мог оставить Волдеморт. А все эти годы я считал, что это знак Волдеморта, которым он наградил меня… И от которого мне никак не избавиться… Но Дамблдор сказал… он говорил… что главное — это тот выбор, который мы сами делаем, а вовсе не силы, которыми мы наделены!

Волшебные слова прозвучали. Даже будучи мертвым Дамблдор пришел на помощь Гарри. А теперь еще и Джинни. Гарри понял это сразу — девушка, до этого напряженная как тетива, вдруг расслабилась, приникла к нему. Мир был восстановлен! Мир между ними и мир в ее душе.

Гарри прижимал к груди девушку и слышал, как бьется ее сердце. Они оба замерли, словно боялись нарушить это хрупкое равновесие. И вдруг тишину, нарушаемую лишь заунывным завыванием ветра, нарушил резкий звук. Невилл громко всхрапнул во сне, затем заворочался в постели. Влюбленные совершенно забыли, что они не одни в палате! Пружины кровати надсадно заскрипели. Невилл повернулся, откашлялся и, наконец, затих. Через пару минут послышалось его мерное сопение.

— Слушай, ты не считаешь… Ты не будешь считать, что я… грязная?..

— Ничуть не грязнее меня, — отшутился Гарри.

— Тогда давай, рассказывай про хоркруксы…

Гарри попытался поцеловать ее, но она отшатнулась от него. Он снова ощутил в ней силу, ту, что не позволила ему прикоснуться к ней там, в Норе, когда она стояла перед Волдемортом. У этой хрупкой девушки была стальная воля. Воля, которая заставляла его пасовать перед ней даже вопреки всем доводам разума. «А, может, это любовь?», мелькнула у него мысль. Но он тут же честно признался себе, что эту силу чувствует не он один — Фред и Джордж тоже ее побаиваются. Да и Волдеморт не сумел с ней ничего поделать…

— Слушай, а о чем вы там с ним говорили? Ну когда улетели в этом шаре?

— Говорили? Он страшно удивился тому, что произошло. Да и я, признаться, тоже. Но я знала, что мне удалось утащить его от тебя, и я чувствовала себя победительницей… Такой прилив сил… Он спросил, что происходит, кто я такая. Ну мне пришлось пофантазировать… Сказала, что во мне живет частица его души, которая перешла в меня из его дневника. Он почему-то сразу поверил…

Теперь настала очередь Гарри вздрогнуть. Хоркрукс! Неужели ему не удалось его уничтожить? Неужели он перешел в тело Джинни? Неужели действительно она стала живым Хоркруксом? Как Нагайна? Не зря же осуществилось редчайшее — по словам Дамблдора — явление Приори Инкантатем?

Джинни сразу поняла, что с Гарри что-то случилось. Что он узнал нечто такое, что может повредить ей… Или ему… Но ведь она рассказывала только свои фантазии! Фантазии, которые экспромтом родились у нее в голове во время того разговора с Волдемортом!

— Ну а дальше, дальше что?

Гарри с трудом выдавил из себя эти слова. Ему не хотелось пугать девушку. Прежде чем паниковать, нужно все хорошо обдумать…

— Дальше? Он предложил мне лететь с ним. Представляешь? Ну тут я напустила на себя очень серьезный вид и сказала, что это невозможно до моего совершеннолетия. Не знаю, почему я о нем вспомнила, но это произвело на него огромное впечатление! Он тут же согласно закивал. Тогда я сказала, что, в соответствии с планом, мы не должны трогать тебя до этой даты. Он удивился, а я сделала вид, что это совершенно понятная вещь. Тогда он подумал и согласился. А потом поинтересовался, когда у меня день рождения и страшно огорчился, что ждать нужно еще больше года. Ну а я спросила, неужели это такой длинный срок, если потом мы сможем объединиться и стать единой сущностью, непобедимой… В общем несла какую-то подобную ахинею, а он всему верил. Знаешь, я думаю, что он вовсе не такой великий маг, как всем кажется. Просто запугал всех, вот и приписывают ему величие и разум, которых у него вовсе нет…

Гарри вслушивался в слова и пытался понять: откуда обо всем этом узнала Джинни? Ведь совсем недавно она сказала, что ничего не знает о хоркруксах! А тут так свободно рассуждает о них… Разве что не называет хоркруксами…

— Ну ладно, я тебе все рассказала. Теперь давай ты. Что это у вас за тайны? Не боишься, что я пойду в библиотеку и сама раскопаю все про эти ваши Хоркрусты.

— Хоркруксы, — машинально поправил ее Гарри и осекся.

Он не должен говорить ей о них! Она не должна о них узнать!

Раньше он просто не хотел впутывать ее в сложное и рискованное мероприятие. Теперь же стало понятно, что если она узнает о них, ее депрессия может оказаться гораздо более серьезной, чем предыдущая… Хватит того, что он, Гарри, понял, насколько она была права в своей беседе с Волдемортом…

— Давай спать. Поздно уже. Ты не забыла, что у тебя завтра экзамен?

— Как и у тебя!

— У тебя раньше!

— Да нисколько не раньше! Комиссия же придет сюда! И только после того, как примет экзамены у всех пятикурсников! Так что можно не ждать их раньше обеда!

— Все равно! Уже поздно! После экзаменов и поговорим…

Гарри привлек к себе девушку, потихоньку сползая с подушки. Они завозились, Джинни пыталась удержаться на краешке кровати, а он надеялся, что ему удастся улечься, не спихнув ее. Наконец, они устроились. Лежа спиной к стене, Гарри обнял Джинни. Она исхитрилась набросить на них двоих одеяло. У Гарри мелькнула мысль, что лучший способ отвлечь девушку от беседы о хоркруксах — крепкий поцелуй. Но сил ни у него, ни у нее уже не осталось. Как только удобная поза была найдена, они мгновенно заснули. Крепким невинным сном…

Небо внезапно раскололось громадной молнией, осветившей на мгновенье палату. Но они этого уже не видели. Как не услышали последовавшего через секунду грома. И тяжелого вздоха.