Выскочив на улицу, он обнаружил Гермиону — она стояла, прислонившись к дереву, будто оцепенев, наблюдая как двое незнакомых волшебников, встав спина к спине, отбиваются сразу от четырех Пожирателей. Рон рванулся вперед, сам не понимая, что лучше делать — вступить в драку, или попытаться утащить Гермиону подальше отсюда. Но вдруг он увидел, как Гермиона взмахнула палочкой и мантии сначала одного, а затем другого Пожирателя, вдруг загорелись. Заметив огонь, они тут же бросили своих противников и принялись тушить пожар. Один стал обливаться водой, словно шланг, направляя свою палочку на себя. Второму эта идея в голову не пришла и он стал кататься по земле, пытаясь сбить пламя. Ни тот, ни другой не догадывались, что фирменные огоньки Гермионы весьма существенно отличаются от обычного огня — они не боятся воды, горят, но не обжигают. И их невозможно затушить без специального заклинания.
Рон изумленно смотрел на Пожирателя, который поливал себя из палочки — чем больше воды он лил, тем больше становилось пламя, разлетаясь в разные стороны и охватывая его всего, с головы до ног. Наконец, он бросил попытки залить огонь и в панике кинулся прочь. Через несколько шагов его пылающая фигура с разбегу натолкнулась на неожиданно выскочившего откуда-то Пожирателя, который столкнувшись с пылающей фигурой, в ужасе отскочил в сторону и, подняв палочку, выкрикнул:
— Авада Кедавра!
Объятая пламенем фигура тут же свалилась на траву, словно пылающее полено. Убийца развернулся и скрылся за деревьями.
Гермиона вначале смотрела на представление широко раскрытыми глазами, но услышав заклинание и увидев падение одной из своих жертв, она быстро потушила огоньки и без сил опустилась на траву. Пожиратель, катавшийся по земле, вскоре понял, что огонь уже куда-то исчез, и быстро вскочил на ноги. Повернувшись к сидящей Гермионе, он уже занес свою палочку, но тут, наконец, вмешался Рон:
— Таранталлегра! — выкрикнул он первое, что пришло ему в голову.
Ноги Пожирателя тут же отправились в пляс. Заклинание, которое он хотел кинуть в Гермиону, улетело куда-то в небо. Тогда Рон подскочил к нему и толкнув двумя руками, повалил на землю. Тот продолжал отчаянно дергаться — встать он теперь не мог. Во время одного из переворотов, он наткнулся на собственную палочку, которая с громким хрустом сломалась.
Гермиона рванула Рона за руку, призывая уйти отсюда подальше, однако Рон вырвал руку и побежал к тропинке, выложенной белыми камнями, — прямо за ней он увидел Габриэль, которая сидела на земле, обхватив голову руками. Подбежав к девочке, он поднял ее на ноги и потащил за собой — пусть лучше составит компанию братьям Криви, пока не попала под шальное заклинание. Оставив ее на попечение Дениса, он бегом рванул обратно, но Гермиона уже исчезла. Вместо нее он обнаружил профессора Слагхорна, который лежал на животе под огромным розовым кустом и вел прицельный огонь, направляя палочку в Пожирателей, которые появлялись в поле его зрения. Когда Рон чуть не наступил на него, он закатился поглубже под куст и затаился. Вначале Рон решил, что тот ранен, но потом понял, что профессор просто прячется, и побежал дальше, искать Гермиону.
Выскочив к картофельному полю, он увидел, как по грядкам прыгает Нимфадора Тонкс, сражаясь с очередным Пожирателем — две фигуры в белом уже лежали неподалеку. В тот момент, когда он увидел Тонкс, прилетевший откуда-то сзади луч ударил ее в ногу. Она вдруг завертелась волчком и рухнула на чахлые ростки. Пожиратель, увидев, как она упала, тут же навел на нее свою палочку. Рон кинулся к нему, выкрикнув на ходу:
— Силенцио!
Онемевший Пожиратель, бросив Нимфадору, повернулся к новому противнику. Последнее, что увидел Рон, был летящий в него красный луч. Он попытался защититься, выдохнув на бегу: «Протего!», но луч пробил щит и ударил его прямо в лицо.
Очнулся Рон уже в госпитале и теперь отчаянно жалел, что так и не смог совершить никакого подвига. Назвать подвигом спасение Габриэль и братьев Криви ему и в голову не пришло…
Глава 16. Первый поцелуй
Фред и Джордж были страшно разочарованы. Они подготовили к свадьбе фантастический фейерверк и «еще пару фокусов». Но в последний момент Джордж вспомнил, что они забыли захватить Лупоглазый Лозовик («это еще что?», удивился Рон, но Джордж лишь похлопал его по плечу) и решил быстренько смотаться в свой магазин. Он аппарировал, но в магазине наткнулся на очень важного клиента и немного задержался с ним. Потерявший терпение Фред отправился за ним. Пока они прощались с клиентом, упаковывали этого самого Лозовика, свадьба уже началась. Аппарировав домой, они уткнулись в купол, который создал Волдеморт над Норой и были первыми пострадавшими — Фред набил чудовищную шишку на лбу, а Джордж вывихнул плечо. Впрочем, пока они пытались понять, что случилось, с неба посыпались авроры. Один из них скатился с огромной скоростью по куполу прямо на Джорджа и сломал ему ногу. Бесчувственного аврора и Джорджа Фреду удалось транспортировать в госпиталь, где их всех быстро привели в порядок. К тому времени в больнице уже начался переполох — известие о нападении Пожирателей Смерти на Нору автоматически запустило план «А» — по тревоге все целители, у которых не было дежурств, были вызваны на работу. В госпитале началось «уплотнение» — в четырехместные палаты впихивали по 6-7 человек, извлекали со склада дополнительные кровати, готовили лекарства…
— Суета была жуткой, рабочих рук не хватало, вот нам и пришлось помочь, — тихо, словно стесняясь, сказал Джордж.
Впрочем, братья уже знали, что пробиться к Норе не удалось никому. Несмотря на то, что их сердца рвались туда, где их родственники, друзья и знакомые держали страшный бой, они понимали, что именно здесь, в госпитале, можно будет получить все самые свежие новости. К тому же они видели, какие строгие меры безопасности принимаются по охране госпиталя — шансы вернуться сюда были минимальными. И они оказались правы — проход в Нору был пробит только через один из специальных каминов Министерства. Попасть домой иным путем не было никакой возможности, а в Министерстве им бы вряд ли обрадовались. А так они принимали всех раненых, которых из каминного зала Министерства переправляли прямо в госпиталь…
…Да, пожалуй, именно рассказ близнецов Уизли в этот момент оказался для Гарри наиболее полезным. Если уж уходить одному, то лишь вооружившись максимумом информации. А тот незаконченный разговор о письме Дамблдора, скорее всего, сможет пролить свет еще на какие-то тайны. Артур Уизли просил «подыскать укромное местечко». Ну что ж, рассказывая о том, как они помогали перетаскивать кровати, Фред и Джордж упомянули о складе, в котором нашли даже специальное кресло, на котором несколько часов ездил Джордж, ожидая, когда заживет сломанная нога. «Нужно найти этот склад, скорее всего его никто не занял, так что можно будет использовать его для беседы с отцом Рона», подумал Гарри. Он пытался вспомнить рассказ близнецов — кажется этот склад находился где-то на самом верху, под крышей госпиталя.
Нудное «бу-бу-бу», доносящееся из коридора, наконец, смолкло. Гарри услышал, как собеседники идут по коридору. Если он правильно рассчитал, значит дежурный целитель провожает пациента в палату. «Путь свободен», сказал себе Гарри, и, стараясь не шуметь, поднялся с постели и выскользнул в коридор.
Никого. Стараясь двигаться как можно тише, Гарри прошел до середины коридора и увидел выход на лестницу. Проскользнув на лестничную клетку, он огляделся и увидел на стене большую цифру «5», а под ней табличку «5 этаж. Недуги от заклятий». Значит до чердака ему нужно миновать лишь шестой этаж, где, как он помнил, расположился буфет и маленький магазинчик, торгующий всевозможными снадобьями, продуктами питания, предметами первой необходимости, книгами и другими мелочами, в которых могли нуждаться пациенты или их посетители.
Поднявшись по лестнице, Гарри услышал приглушенные голоса. Странно, он думал, что ни магазин, ни буфет, не должны работать ночью… И тут ему показалось, что он услышал свое имя. Скинув тапочки, он тихо шагнул вперед, почувствовав под босыми ногами холод кафельных плиток, которыми был выложен пол площадки. Дверь на шестой этаж была приоткрыта. Он подошел к ней и прислушался. Голоса стали отчетливее, ему показалось, что один из них, сиплый и надсадный, принадлежит Элфусу Дожу. Его слов он разобрать не сумел, а вот голос его собеседника прозвучал очень четко:
