— Поменяется, если я скажу.

— Джотэм, есть вещи, которые даже ты не можешь изменить.

— Возможно, но когда дело касается твоей защиты, я многое могу, — он предупреждающе поднял руку. — У нас будет возможность поспорить об этом дома, когда вернемся. Но здесь ты со мной, и так как ты важна для меня, то тебя будут охранять, как королевскую особу, — Джасинда открыла рот, собираясь возразить, но он приложил палец к ее губам, заставляя молчать. — Я должен извиниться перед тобой.

— Ты мне ничего не должен, Джотэм.

— Это не так, — грустно улыбнулся он. — Единственным моим оправданием, что я не рассказал тебе о родимых пятнах детей Уильяма, может быть лишь то, что я слишком привык многие вещи держать в секрете.

— Ты король, Джотэм. Естественно, что у тебя будут свои секреты.

— Неужели Стефан..?

— Это совсем другое.

— Почему? Стефан занимал очень важную должность. Он влиял на жизнь целого Дома. Хочешь сказать, он никогда не спрашивал твоего мнения? Совета? — Джасинда молчала, зная, что отрицать это было бы ложью. — Ты доверила мне свой секрет, Джасинда, — он снова коснулся ее скрытого родимого пятна. — А я не сделал того же.

— Мое родимое пятно никогда не было проблемой, Джотэм. Мне было уже восемнадцать, когда оно появилось. И оно было таким крошечным, что не было смысла беспокоиться, что его заметят. Только в последние циклы оно потемнело настолько, что приходится его прятать.

— Потемнело? — нахмурился Джотэм.

— Да.

Он задумчиво покачал головой. Было над чем поразмыслить, но не сейчас. Сейчас у него была более важная тема для обсуждения.

— Ты всегда была честна со мной, Джасинда. Даже если правда была жесткой. А вот я с тобой не был до конца откровенен. В моей жизни есть вещи, о которых ты почти ничего не знаешь. Поступки, которыми я не горжусь. Я молчал о них, думая, что так будет проще. Но сейчас хочу рассказать тебе о них. Если согласишься меня выслушать. Это может в корне изменить твое мнение обо мне, но я не стану винить тебя за это. Я мечтаю о настоящих отношениях с тобой. Таких, где мы делимся… всем. Своими триумфами и поражениями. Как приятными вещами, так и не очень. Я хочу всего этого. С тобой.

— Не представляю, что ты такое можешь рассказать, что это изменит мои к тебе чувства, Джотэм. Но я полностью с тобой согласна. Мы не построим настоящих отношений, если не доверимся друг другу.

Глава 24

— Сначала я хочу рассказать тебе про Рони, — Джотэм заглянул в глаза Джасинде, когда та присела на кушетку, к которой он ее подвел. — Я знаю, что это… многих удивило.

— Скорее, шокировало, — Джасинда не стала ничего смягчать, так как они договорились быть откровенными. — Никто не верил в реальность ваших отношений.

— Потому что их не было.

— Прошу прощения?

— Отношений не было. Ни в буквальном, ни в переносном смысле.

— Я не понимаю. Она же родила от тебя сына, Джотэм!

— Я знаю, но не могу объяснить, как это случилось, — вскочив на ноги, он раздраженно провел рукой по волосам. — Я имею в виду, разумеется, я знаю, как это происходит, но не помню, как это произошло у нас. Я был в стельку пьяным.

— Что?! Не помнишь?!

— Нет, — шумно вздохнув, Джотэм сделал над собой усилие, чтобы открыться женщине, которую любил, и рассказать ей, как умудрился зачать ребенка с той, которую едва знал.

— Мы с Рони встречались пару раз в моем кабинете по поводу программы, что она пыталась начать для сирот членов Коалиции.

— Такая программа уже существовала, — возразила Джасинда.

Она сама была членом того Комитета.

— Да, но Рони собиралась ее расширить.

— Понятно. Но она этого так и не сделала.

— Все произошло в последнюю нашу встречу. Мы задержались, и я не посмел ее выпроводить. Поэтому пригласил присоединиться ко мне за последней трапезой.

— Не сомневаюсь, что она все это подстроила, — Джасинда буквально выплюнула эти слова.

Хотя она лично не знала Рони до того, как та зачала Дадриана, но Палма знала. И ненавидела ее. Весьма красноречивое заявление для ее обычно добродушной сестры. В Академии Рони училась вместе с Латой и Палмой. Заселившись в общежитие, она постаралась выселить Палму из комнаты, утверждая, что дочь члена Ассамблеи не должна жить рядом с простолюдинкой. Хотя ее семья считалась обычной, поскольку ее отец всего лишь работал секретарем советника. Но, как она утверждала, в каком-то далеком прошлом у нее был предок королевских кровей.

— Она согласилась, и мы перенесли встречу в мои личные покои.

— Ты пригласил ее в свою спальню? — Джасинда почувствовала легкую тошноту при мысли, что когда-то Рони лежала в той же постели, что и она.

— Нет! Конечно же, нет. Мы кушали в гостиной, — Джотэм заставил себя не расхаживать по комнате. Ему нужно было встретиться с этим лицом к лицу. — Я действительно ничего не помню, что было потом. Я выпил так много вина, что на следующий день Чесни удивил меня, напомнив, что я звонил ему из личного кабинета, требуя перенести все встречи на следующий день.

— Подожди… что?! — ногти Джасинды впились в ткань дивана. — Ты покидал гостиную?

— Возможно, да. Точно не помню. Все, что я помню… я проснулся на диване с ужасной головной болью.

— Так почему ты считаешь, что выпил слишком много вина?

— Бутылка была пустой. А у меня было похмелье.

Мысли Джасинды впали в ступор.

Джотэму подобное поведение было абсолютно несвойственно.

Даже в те ужасные циклы после гибели Латы он никогда не пил лишнего.

— Надеюсь, ты проверил вино. Так ведь? — с вызовом бросила она, а Джотэм в ответ нахмурился.

— Вина для анализа не было. Я уже говорил тебе. Бутылка была пуста. Рони рассказала мне, что случилось. Я выпил слишком много и… потерял контроль.

— Она утверждала, что ты ее принудил?

— Нет. Она сказала, что все было по обоюдному согласию. Я извинился, и мы договорились забыть об этом.

— Пока не выяснилось, что она беременна. Скажи, ты убедился, что Дадриан был твоим сыном?

— Разумеется, я это сделал! Дадриан был моим.

— Ладно.

— Рони была расстроена не меньше меня, Джасинда.

— О, кто бы сомневался, — ее голос был полон сарказма и презрения.

Она вспомнила, с каким самодовольством смотрела на всех Рони, когда объявили о ее беременности. И как быстро она растеряла свою заносчивость, когда Джотэм отказался сделать ее своей королевой.

— Почему ты не веришь, что для нее это стало неожиданностью? — нахмурился Джотэм.

— Потому что ты ни разу не напивался до беспамятства. Единственной причиной, по которой это могло произойти, был подмешанный в вино дурман.

— Что?!! — Джотэм был по-настоящему шокирован.

— Сам подумай, Джотэм, — она наклонилась вперед, уперев локти в колени. — Ты же помнишь, как оставил Рони в комнате одну. Но после возвращения уже ничего не помнишь. И проснулся с ужасной головной болью. Если бы я сказала тебе, что подобное случилось с Уильямом, какой бы ты сделал вывод?

— Что его одурманили… — прошептал Джотэм.

— Да.

— Но зачем? Зачем ей это было нужно?

— Видимо, она была уверена, что если зачнет твоего ребенка, то ты непременно сделаешь ее своей королевой. Все же ей было обещано… — Джасинда замолчала.

— Продолжай, — приказал Джотэм.

— Твоя мать пообещала ей, что она станет твоей супругой, поскольку в ее родословной затесался «королевский» предок.

— Это Рони тебе сказала?

— Мне? — Джасинда невесело усмехнулась. — Нет, Палме. Когда пыталась уговорить ее помочь разлучить вас с Латой.

— Выходит, моя мать ее поддерживала, — голос Джотэма звучал потрясенно.

— Особенно когда ты ушел служить в Коалицию. Пока тебя не было, Рони всячески доставала Лату, — Джасинда слегка склонила голову набок. — Ты никогда не обращал внимания, что при жизни Латы Рони не показывалась во дворце?

— Нет. Когда была жива Лата, я вообще не замечал других женщин.