— Конечно, он мне звонил. Иначе бы он не открыл тебе врачебную тайну. Король ты или нет, но на некоторые вещи даже у тебя нет права.

— Ты имеешь в виду шрам, который у тебя на боку?

— Мой шрам? Ты спрашивал Портмана о моем шраме?! — Джасинда резко села в постели, мельком отметив, что, к счастью, на ней опять была красивая ночная сорочка, только на этот раз бронзового цвета, который выгодно подчеркивал тон ее кожи.

— Нет, — Джотэм пробежался по ее телу оценивающим взглядом. — Я спрашиваю тебя.

— А зачем тебе вообще знать об этом? — Джасинда снова легла и накрылась одеялом.

— Потому что это часть твоей жизни.

— Джотэм… — ее взгляд смягчился.

— Ты очаровала меня, Джасинда, — напряженность в его глазах удерживала ее взгляд. — Разве ты этого не знаешь? Не своей красотой, нет, своим несовершенством. Именно твои слабые места делают тебя тем, кто ты есть. Я хочу узнать тебя ближе.

Как можно было продолжать сердиться на него, когда он говорил такие вещи?

— Это не очень интересная история, — наконец сказала она.

— Все равно расскажи.

Увидев, как Джотэм откинулся назад, Джасинда поняла, что он тоже лежит в постели и разговаривает с ней по личному комму, прямо как и она.

Это объединяло их и сближало.

— Мы отдыхали в районе озера Баку. Навещали брата Стефана, отца Леандра. Я тогда внезапно разболелась.

— Разболелась?! — Джотэм резко приподнялся в постели. — Что значит «разболелась»?

— Я была беременна Стефани. Та беременность давалась мне очень тяжело, — Джасинда виновато пожала плечами. — У меня были проблемы с желчным пузырем. Обычно он меня не беспокоил, но в тот уик-энд он почему-то воспалился так сильно, что его пришлось удалить.

— Теперь ты, надеюсь, в порядке?

— Джотэм, я в порядке. Это было больше двадцати циклов назад. Я же говорила тебе, заурядная история, ничего интересного, — она чуть нахмурилась, вспоминая. — Мы со Стефаном не собирались больше заводить детей, но эта беременность застала нас врасплох.

— Сейчас это не имеет значения. Главное, что ты в порядке.

— Так и есть.

— Расскажи мне еще что-нибудь о своей жизни, Джасинда. Например, о своей службе на флоте.

Джасинда поудобнее устроилась в постели, и мягкая улыбка озарила ее лицо.

— Ну, давай посмотрим. Итак, была одна вечеринка на космической станции Родхэм…

* * *

Откинувшись на спинку кровати, Джотэм с улыбкой на лице слушал рассказ Джасинды о ее службе на флоте, где она была связистом. По ее тону он понял, что она наслаждалась там каждым мгновением. Это заставило его задуматься: а испытала бы Лата идентичные чувства, если бы попала на флот?

— Почему у тебя такое выражение лица? — мягкий вопрос Джасинды вывел его из задумчивости.

— Прости, я отвлекся, — он увидел, как ее улыбка померкла.

— На что? — когда он ничего не ответил, она сделала это сама. — На Лату.

— Да, — Джотэм внимательно следил за выражением ее лица и удивился, что она не расстроилась.

— Лата была частью твоей жизни, Джотэм. Очень важной частью. Я не собираюсь сердиться на тебя, если ты будешь говорить о ней или скажешь, что до сих пор помнишь ее. Я ни на минуту не забываю Стефана.

— Это совсем другое.

— Почему? Только потому, что он был в моей жизни дольше, чем Лата в твоей? Я благодарю предков, что до сего дня могу говорить о Стефане, но даже если бы я этого не делала, он все равно оставался бы частью меня. Наиважнейшей частью. Так же, как и Лата для тебя.

Джотэм видел искренность в ее глазах. Убедившись, что его мысли и разговоры о Лате ничуть не задевают Джасинду, он решился на откровенность.

— Мне просто интересно, получила бы Лата такое же удовольствие от службы в Коалиции, как и ты. Если бы у нее была такая возможность.

— Возможно, но тебя, Джотэм, она хотела больше, — в голосе Джасинды не было сомнений. — У нее не было необходимости выходить за тебя замуж, Джотэм. Она могла бы вступить в союз с тобой по окончании службы. Но она предпочла тебя.

— Я никогда не был в этом уверен.

— Джотэм, — Джасинда надеялась, что подобрала правильные слова. — Я не могу утверждать, что Лата никогда не сомневалась в верности своего решения. Меня временами мучили сомнения, стоило ли мне вступать в союз со Стефаном.

— Не может этого быть!

— Еще как может. Я любила Стефана и никогда в этом не сомневалась, но были времена, особенно в первые циклы нашего союза, когда я задавалась вопросом, достаточно ли в нас любви. Смогут ли наши чувства выдержать давления и требования, предъявляемые жизнью. Мне пришлось перестраивать свою жизнь. Ради него. Так же, как и Лате пришлось многое изменить ради тебя. Но я никогда не поверю, что она сожалела об этом больше, чем я.

* * *

Проснувшись на следующее утро, Джотэм обнаружил, что улыбается. Когда последний раз подобное было в его жизни? Они с Джасиндой проговорили до поздней ночи. И он не был уверен, кто из них в конце концов выключил связь. Возможно, та сама оборвалась, когда они оба заснули. Зато Джотэм точно знал, что чувствовал бы себя намного лучше, если бы мог спать и просыпаться, держа Джасинду в своих объятиях.

Поднявшись, он быстро оделся, желая поскорее закончить свои дневные дела, чтобы вновь увидеться с ней.

* * *

— Доброе утро, Чесни, — поздоровался Джотэм, войдя в приемную.

— Доброе утро, Ваше Величество, — Чесни улыбнулся в ответ на хорошее настроение короля. — Ваш кофе ждет вас на столе вместе с документами, которые вам понадобятся для беседы с Биргином Касаром.

— Спасибо. Есть еще что-то, о чем я должен знать?

— Несколько минут назад звонил Хагар. Верховный адмирал просил вас позвонить ему, когда у вас будет свободная минутка. Ничего чрезвычайного. Сегодня он весь день будет во дворце.

Джотэм бросил взгляд на наручный комм. Время еще было.

— Я свяжусь с ним сейчас. Дай мне знать, когда Касар позвонит.

— Да, Ваше Величество.

* * *

— Что ты хотел, Уилл? — вместо приветствия спросил Джотэм, делая глоток кофе.

— Я же сказал, что это не срочно, Джотэм, — ответил тот.

— Я знаю, но у меня все утро будет занято: встречи одна за другой. Зато сейчас могу спокойно поговорить с тобой.

— Ну ладно, ладно.

Джотэм нахмурился. Уилл явно нервничал… и был каким-то скованным.

«Что, ради предков, происходит?»

— Что случилось, Уилл?

— Ничего. Все в порядке. Это просто… Кассандра попросила меня сделать это, а я… черт возьми, никогда бы не подумал, что мне будет так неловко говорить об этом, — он нервно провел рукой по волосам.

— Что? — потребовал Джотэм. — Уилл, просто выплюни это!

— Я… мы… Кассандра и я…

— Уилл!

— Мы хотели, чтобы ты стал крестным отцом Сабах, — торопливо сказал он.

Джотэм был потрясен. Откинувшись на спинку стула, он спросил:

— Вы хотите, чтобы я… — и не смог договорить.

Никогда прежде его не просили стать крестным отцом. Эту честь оказывали лишь самым доверенным друзьям. Ведь по сути это было обещанием заняться воспитанием этого ребенка, если его родители по какой-то причине не смогут этого сделать. Хотя Уилл был крестным отцом Барека, Джотэма никогда не просили стать таковым для кого-то из пяти сыновей Уильяма.

— Мы давно хотели это сделать. Я хотел. Мы с Кассандрой спорили об этом каждый раз, когда у нас рождался ребенок.

— Кассандра не считала меня достойной кандидатурой. Я понимаю это, Уилл. Особенно из-за моих отношений с Дадрианом.

— Нет, Джотэм! Это здесь вообще ни при чем. А Кассандра, наоборот, всегда утверждала, что ты мой самый лучший друг на все времена. И для воспитания наших детей — лучший вариант.

— Но, тем не менее, ты не… — тихий шепот слетел с губ Джотэма, но Уильям все же услышал.