— Но, тем не менее, я уверена, что вы сможете представить, каким значительным событием стал их союз. Сам король Адон присутствовал на нем.

Джотэм понимающе кивнул. Короли крайне редко присутствовали на союзах членов Ассамблеи. Чтобы не давать повода для обвинений в фаворизме. Посещение королем союза одного из детей члена Ассамблеи… повышало статус всей семьи.

— Вскоре после их союза папа сам стал членом Ассамблеи, а мама забеременела мной. С момента, как только я научилась ходить и говорить, я постоянно была у всех на виду. Каждую минуту меня учили тому, что я должна делать, а чего не имею права допускать. Поэтому я и решила поступить в Академию, а не в частную школу.

— Но я по-прежнему ничего не понимаю.

— На адептов Академии Дом Исцеления не имел такого сильного влияния, как другие Дома. Скажем, как Дом Защиты. Ведь дочери членов Ассамблеи находились под особым контролем. В Академии же я могла быть сама собой и не беспокоиться о том, что это отразится на репутации моих родителей. А попасться вам на глаза? При том, что все вокруг прекрасно понимали, что из этого ничего хорошего не выйдет? Ну… это бы перечеркнуло все, к чему я так усиленно стремилась.

— И почему же из этого ничего не могло выйти?

— Потому что я была из Дома Исцеления. А мы оба знаем, что в любом Доме наследник престола может вступить в союз лишь с кем-то из своего Дома.

— Понятно, — несколько минут Джотэм шел молча, о чем-то размышляя. — Но это никогда не мешало тебе дружить с Латой.

— Конечно, нет. Этот архаичный закон распространялся лишь на будущих правителей, а «простолюдины», как любила называть нас ваша мать, вступали в смешанные союзы на протяжении многих поколений.

— Моя мать действительно назвала тебя простолюдинкой? — король не хотел в это верить.

— Да. Королева была категорически против того, что член ее Совета вступил в союз с кем-то не из Дома Защиты.

— Никогда не понимал ее непримиримости в этом вопросе. Да и своего отца, если уж на то пошло, тоже.

— Да, я знаю, что в некоторой степени это прозвучит ужасно эгоистично. И мне совсем не хочется напоминать вам о том, через что вам пришлось тогда пройти. Но если бы вы не стали королем, то Стефану пришлось бы отказаться от места в Ассамблее.

— Мне кажется, ты преувеличиваешь такую вероятность.

— Вовсе нет, — Джасинда пристально посмотрела на него. — Я прочла «официальное» письмо, которое Стефан получил от короля Кадо. В нем моего супруга обязали сделать выбор между службой в Доме Защиты и «внеклановой» женой.

— Я… — Джотэм не мог поверить своим ушам, но ни в коей мере не сомневался в правдивости ее слов. В свое время он видел, как его отец принимал подобные решения. К тому же это объясняло шок в глазах стольких людей, когда он заявил, что разрешает своим советникам иметь жен из других Домов. — Мне очень жаль, Джасинда. Я никогда не думал, что мой отец мог быть таким жестоким.

— Это не ваша вина, ваше величество. Да и после всех прошедших циклов я уже не должна позволять этим воспоминаниям так сильно меня волновать.

— Пожалуйста, Джасинда, мне кажется, мы слишком давно знаем друг друга, чтобы использовать титулы. Зови меня Джотэм.

— Я… хорошо… Джотэм, — она поймала себя на том, что слегка заикается.

— Ну, расскажи мне о других своих детях. Итан и Стефани, не так ли?

— Да, а у тебя хорошая память. Или стоит поблагодарить Чесни за напоминание? — от этих слов король смутился, но выглядел так мило и очаровательно, что Джасинде стало немного стыдно за себя. — Извини, мне не следовало этого говорить. Ведь ты не можешь помнить имена всех детей у каждого советника. Особенно тех, кто уже ушел с должности более десяти циклов назад.

— Ну, некоторые имена запоминаются намного легче других. Но, к сожалению, это не всегда радует.

— Ты же не имеешь в виду Шошу Паяри и ту истерику, которую она закатила на пикнике членов Ассамблеи?

— По правде говоря, я как раз об этом. Ты тоже это помнишь? — глаза Джотэма замерцали.

— Конечно, у меня тогда слух восстановился лишь через несколько дней. Кто бы мог подумать, что отсутствие второй порции торта могло настолько травмировать ребенка десяти циклов.

— Да, но, очевидно, ее мать пообещала ей это, если она будет хорошо себя вести.

— А-а, старый трюк с подкупом. И поэтому, естественно, не получив обещанной награды, она сделала то, чего Аделаида меньше всего от нее ожидала.

— Похоже.

— Итан с семьей живет в Коморине. Теперь он управляет бизнесом своего тестя, а Касмира занимается реставрацией произведений искусства. У них двое сыновей: Элирон и Роланд, — ответила Джасинда на первоначальный вопрос Джотэма. — Сейчас им одиннадцать и восемь.

— Мне так трудно поверить, что ты уже бабушка, — Джотэм оценивающе оглядел ее, отметив про себя, что ни одна из знакомых ему бабушек не выглядела так великолепно.

— Спасибо, — Джасинда слегка покраснела от комплимента. — Они для меня — настоящая радость. Стефани уехала с флотом. Надеюсь, что в следующем месяце она уже будет дома.

— И как давно она не была дома?

— Уже почти два цикла. Каждый раз, когда она собиралась вернуться домой, ей что-нибудь обязательно мешало.

— А чем она занимается?

— Работает в Службе Безопасности. Это все, что она мне сказала, — Джасинда увидела понимание в глазах Джотэма. — Поэтому я не задаю лишних вопросов. Успокаиваю себя пословицей «меньше знаешь — крепче спишь».

— Иногда это лучшее, что мы можем сделать, когда речь заходит о наших детях.

— Да.

Джотэм видел, что Джасинда хочет что-то сказать, но колеблется.

— Что ты хочешь сказать, Джасинда? Говори.

Она, кивнув, склонила слегка голову набок.

— Я просто хотела выразить свое сожаление о гибели Дадриана. Тогда я отправила записку с соболезнованиями, но… сейчас она мне кажется не вполне адекватной. Не знаю, что бы я делала, если бы потеряла хоть одного из своих детей. Ужасно понимать, что у них не будет будущего. Что все, что им было суждено сделать в жизни и чего они не успели достигнуть, отняла какая-то нелепая случайность. Обычный бег по лестнице. Да к тому же стать свидетелем всего этого… Я искренне сожалею, Джотэм.

От этих слов все тело Джотэма напряглось.

* * *

Дадриан.

Его второй сын, Дадриан.

Его сын, но рожден не Латой.

Джотэм резко отвернулся от Джасинды. Его грудь тяжело вздымалась, когда он пытался отбросить эти мысли… о предательстве. Как о своем, так и Дадриана. И чье же предательство было хуже? Джотэма? Ведь он допустил это зачатие. Из произошедшего тогда он многого не помнил, но, тем не менее, самим поступком изменил своей королеве, своей спутнице жизни, Лате. Или же Дадриана? Когда тот, вступив в сговор с мятежниками, попытался убить своего брата, Барека?

Джотэм всегда знал о проблемах Дадриана, но винил в них только себя. Каждый раз, глядя на младшего сына, он видел лишь свою собственную слабость. И каким-то образом Дадриан догадался об этом. Джотэм до сих пор был убежден, что именно это заставило его выдать мятежникам координаты их флота. Если бы они убили Барека, то Джотэм объявил бы Дадриана будущим королем Дома Защиты.

Как же много людей погибло из-за его предательства. Тысяча четыреста двадцать один, если быть точным, храбрый воин Коалиции, мужчины и женщины, включая весь экипаж «Когтя». Какое-то время Джотэм даже был уверен, что Барек находился среди мертвых. На флоте царил полнейший хаос. Никто не мог понять, каким образом мятежникам удалось с такой легкостью атаковать их флот. И как вообще они узнали его координаты.

Уильям Зафар — давний друг Джотэма, доверенное лицо и кровный родственник — был в то время адмиралом Флота. Он спас Кассандру и Викторию с Земли, которую уничтожили мятежники. Его поступок изменил всю историю Кариниана. Кассандра оказалась прямым потомком пропавшей принцессы Дома Знаний, его единственной настоящей наследницей. Но кто-то очень не хотел, чтобы она заняла трон. И именно этот кто-то приказал уничтожить Землю. Кассандра была решительно настроена выяснить, кто же стоял за всем этим.