Днём, Рюку казалось здесь слишком людно. Смуглокожие горожане заполняли улицы, площади, базары и уже за пару дней готовились к празднику: наряжали городские улицы цветочными гирляндами, женщины выставляли на подоконники вазы с разноцветными орхидеями, и красный гибискус в глиняных разрисованных горшках, а босоногая ребятня бегала от дома к дому, разрисовывая стены кармином, хной и другими цветными порошками. Город имел свою интересную историю, как и вся Синдария, благодаря своему географическому положению.
По всей южной границе страны простираются необъятные по своей территории ядовитые джунгли. Так их называли потому, что там обитало огромное количество, самых опасных и редких тварей, если не во всём мире, то на материке – точно. Болотные гидры, горгоны, ядовитые виверны, василиски и многие другие. Это, не считая всяких насекомых, змей и лягушек, а также множество редких и смертоносно-ядовитых растений. Синдария много лет использовала джунгли, как кладовку дорогих и полезных ресурсов, пока не встретила тех, кому это пришлось не по нраву. Как оказалось, аборигены были против такого положения вещей. Никому не нравится, когда кто-то использует его дом в качестве кладовой, приходит и забирает всё, что вздумается.
У местной разумной расы дикарей, была фиолетовая кожа и ярко-зелёные волосы. У мужчин руки от кисти до предплечья и ноги от ступней до колена покрыты небольшими шипами. Себя они называли Веросса, а люди прозвали их ядовитыми эльфами, или остроухими, из-за формы ушей. Правителю Синдарии пришлось вступить в военный конфликт, потому, что его визири, произвели сложные вычисления на счётах и смогли уверить царя в том, что война, в случае удачного исхода, окупит себя с лихвой, а в случае отказа от военных действий, в кладовую не попасть вообще. Но визири ничего не смыслили в военном деле, не взяв в расчёт, ни количество противника, ни особенностей ландшафта, да и вообще, не имея никакой достоверной информации о враге. И, вскоре экономически выгодное предложение, чуть не переросло в полномасштабную войну. Потому, что синдарийские войска были разгромлены, стоило им вступить на земли остроухих. Они просо оказались не подготовлены к ведению боя на вражеской территории. Поджечь их тоже не получилось, шаманы эльфов могли управлять растительностью в этих джунглях, поднимать огромные древесные стены, или выпускать корни деревьев под ноги противнику, уничтожая вражеские орудия. Да и сжигать собственную кладовую до верхов забитую ценными ресурсами, мог бы только недальновидный идиот, тем более, что племена Веросса не предпринимали попыток захвата синдарийских земель. А затем царём Синдарии стал Серадж. Асуры были не восприимчивы к большинству ядов, и смогли повлиять на исход, пока ещё не начавшейся войны. Но не на столько, чтобы победить. Было заключено шаткое перемирие. Все понимали, что война, занятие не благодарное, и ведёт только к смерти. Не получив желаемого силой, люди попытались менять то, что им нужно на что-нибудь, что могло бы пригодиться эльфам, например, неорганические удобрения и ещё целая куча интересных вещей из цивилизованного мира. Так происходило на западе, ближе к столице Синдарии. На восточных границах эльфы радушием не отличались и не поддержали собратьев, а нарушителей своих владений, карали жестоко. Царь Серадж, запретил провоцировать конфликты на восточных границах под страхом тюрьмы или смерти.
Но и это не утихомирило людей. Да, на западном рынке можно было найти и Мадар, молочко которого использовали в качестве яда для стрел, Кантакари, с опасными плодами и листьями, но полезными в медицине цветами, для лечения кашля и лихорадки или Маниоку съедобную и ядовитою одновременно. Но вы никогда не найдёте на западном рынке Имперский Кровавик или Лунную Тень за которые любой медик или алхимик продал бы душу и всю родню в придачу. Не все растения удалось культивировать, и не всех животных смогли держать и разводить в неволе или в заповедниках. Что-то можно было получить, только рискнув жизнью, пробравшись на опасные территории, потому что, виверна вряд ли захочет делиться ядовитыми железами, а василиск, потерять хотя бы один глаз.
Благодаря соседству с джунглями Синдарийские брахманы и алхимики очень поднаторели в изготовлении противоядий, которые сразу раскупали местные. Не всем царь Серадж отбил охоту соваться в джунгли без приглашения. Люди на свой страх и риск ходили на опасные территории для ловли редких птиц, насекомых или животных, а также для сбора редких растений, которые стоят огромных денег, не забыв при этом прихватить с собой эти самые противоядия, необходимые для выживания на враждебной территории. Царь Серадж, недолго думая собрал всех сорви голов в гильдии и цеха. Местные знали всю флору и фауну как свои пять пальцев и если они состояли в гильдии, то их могли нанять купцы. Отряды охотников и собирателей, могли за одну вылазку выполнить несколько заказов. Денег купцы платили много, а гильдии при этом немало переправляли в городские управы. Такой вариант всех устроил и прекрасно работал, постепенно превратив маленькие пограничные форты в большие торговые города, такие, как этот.
Всё это Рюк узнал, от своего покровителя, когда они приехали в Маджит, и воин с интересом выслушал историю о полюбившейся стране. Сейчас город выглядел тихим и спокойным, а спутники приближались к цели своего путешествия. Они подъехали к большому двухэтажному дому, с широкими арочными окнами, украшенными декоративной узорчатой решёткой, и стенами, песочного цвета.
– Что это за место? – Всё-таки не удержался от вопроса разговорчивый юноша.
– Какая-то гостиница. Её господин Эдриан выбрал. – С безразличием в голосе ответил Рюк.
Въехав на территорию просторного двора, они спешились, и северянин увёл лошадей. Волес поддержал усталого Канга и повёл его внутрь.
Богатая обстановка в помещении бросалась в глаза. Яркий свет пляшущего пламени внутри больших, кованных ламп, подвешенных к потолку, ослеплял после темноты улиц, но глаза быстро привыкли и с любопытством изучали экзотический, невиданный ранее, антураж. Даже физически вымотанный колдун, немного приободрился, и осмотрел зал.
Деревянный пол по всюду, устилали тонкие, конопляные, циновки. Стены и своды потолка украшали разноцветные, яркие узоры, изображающие переплетения цветов с длинными стеблями, изящными тоненькими листиками и пышными, чудесными бутонами, рождёнными воображением художника. Дорогие и изысканные диваны, усыпанные шёлковыми подушками, соседствовали с низкими, массивными столиками из чёрного дерева, обступив их со всех сторон. На полу, около некоторых деревянных колонн, поддерживающих низкий, сводчатый потолок курильницы испускали сизый дым с каким-то цветочным, и приторным ароматом, заполнившим всё вокруг. В глубине помещения за одним из столов сидело три человека, каждый на отдельном диване. Один из сидящих заметил путников, и махнул рукой в приглашающем жесте. Волес улыбнулся, махнул в ответ и поспешил в глубину зала, поддержав под руку совсем ослабевшего товарища. У него заурчало в животе, напомнив о необходимости скорее чего-нибудь съесть. После тюремной, однообразной и отвратительной на вкус, пищи, в основном состоящей из риса и чечевицы, юноша убить был готов за хороший ужин и в предвкушении такового поскорее направился к столу.
Волес бесцеремонно сгрузил Канга на один диван, рядом с человеком в необычной шляпе, а сам сел напротив, около другого человека, в такой же одежде. Коричневые потёртые дублеты абсолютно одинаковые, как и широкополые высокие шляпы с пряжками, и один и тот же отрешённый взгляд. Волес никогда не видел этих двоих прежде. Юноша проигнорировал их и осмотрелся. В обеденном зале больше никого не было, и алхимик обратился к пригласившему их человеку:
– Клянусь своей сумкой! Как же я снова рад видеть тебя! Отрадно знать, что ты в добром здравии, и не забыл о нас. Я думал, что это конец, что остатки дней своих проведу в этом клоповнике и умру от потери крови, или от старости. Думал, что тебе не удалось выбраться и моего друга Эдриана постигла ещё более печальная участь. Но я до конца верил, что друг не бросит нас в беде. Канг вот сомневался, а я ни капли. Но хватит об этом, всё хорошо, что хорошо заканчивается. Расскажи лучше, что тебя так задержало?
