Возникает БС: «Нужно найти то место, где она ждёт. Её зал ожидания».
«Да! Скорее!..»
«Не волнуйся. Времени здесь всегда ровно столько, сколько необходимо».
Река и лодка неподалёку. БС: «Место для древних греков. Вон – видишь? – Харон их ждёт».
«Но их давно уже нет!»
«Он исчезнуть не может. Ему некуда исчезать».
«Харон!.. Я хочу с ним поговорить!»
«Попробуй», – БС смеётся.
Алексей бежит к Харону – не приближаясь ни на шаг. «Я же сказал тебе: только для древних греков. Идём».
Огромный страшный орёл. «Он для индейцев. Даже если ты подойдёшь, тебя он не разорвёт».
Ещё ряд картинок – экзотичных, непонятных. БС их объясняет. «Каждому по его вере. Во что верит Юлия?»
«Ни во что».
«Так не бывает. Подумай».
«В то, что всё будет хорошо».
«Это лучшая из вер», – и они на тропинке, извилистой и уходящей вдаль. БС: «Догоняй. Она далеко ушла. И помни: она не сможет вернуться сама».
Алексей бежит по тропинке. Трава в пояс с обеих сторон. Палящее солнце. Метель. Град. Дождь. Пыльная буря. Он бежит.
Юлия в палате. Доктор хмур: «Похоже, всё».
Медсестра важно кивает: «У неё с самого начала было терминальное». (Ей хочется быть с врачом почти на равных.)
Алексей бежит. Перед ним препятствие в два его роста. По траве обогнул – а тропинки нет: пропала!
Ищет в отчаянии. Нет. Не видит, не находит. Бежит назад – по пояс в плотной траве, очень трудно. Увидел!.. Опять по тропе вперёд. Опять прибегает к препятствию. Но теперь – перелезает. (Карабкается, срывается, снова карабкается.) Бежит. Падает. Изнеможение. Поднимается. Спотыкается. Но продолжает. И –
Юля!..
Счастье! Обнимаются. (Но не чувствуют крепости объятий.) Целуются. (И опять нет физических ощущений.) Юля вдруг ахнула: «Ты тоже умер?..»
«Нет! И ты не умерла! Я сюда – за тобой!»
Но если она поднимет ногу, шагнуть может только вперёд. Он изо всех сил её тянет назад – бесполезно.
Что же делать? Отчаяние. «Уходи сам». – «Нет!»
Догадался! Берёт её на руки и несёт.
Обратный путь неожиданно краток, и никаких препятствий. БС встречает их у начала тропы.
Юля в палате. Доктор: «Невероятно! Отёк спадает, смотри!.. Зубцы появились! – вот… P… Q…». Медсестра глубокомысленно смотрит на экран, кивает. Ни черта она не понимает в этих зубцах.
Владимир в коридорах Центра. Выглядит как посетитель: яркая сумка, в бахилах, с букетом… неужели к Алексею?
В палате Алексея мерно работает ИВЛ. Реаниматолог пальцем постукивает по телефону – разгадывает кроссворд.
БС, Алексей, Юля. «Как ты смогла преодолеть?»
«О чём ты, Алексей?..» Она прошла по тропе легко – без метели, бури, без всех препятствий.
Он потрясён: да как же?.. И почему он мог по тропе вернуться, а она не могла?
БС: «Это была её тропа. Ты свою тоже легко пройдёшь. И тоже сам не вернёшься».
Владимир пробирается в подвал. Замок. Но у Владимира в сумке аккумуляторная болгарка. Распиливает, входит. Главный щит. Замок. Пилит, распахивает дверцу, отключает рубильник. Режет, ломает контакты.
В темноте бежит вверх по лестнице.
Полутемно в палате Алексея. Погасшие экраны. Бездвижно всё, и только живот Реаниматолога ритмично вздымается и опадает: он спит. Телефон на полу.
БС: «Вам пора».
Два туннеля. Алексей и Юлия друг другу: «До встречи!»
Юля идёт к своему, но Алексей в свой туннель войти не может: не пускает невидимая преграда.
Юля успела это заметить. Остановилась.
БС Алексею: «Путь закрыт. У тебя там что-то случилось».
«Что могло случиться?..»
«Сейчас ты там умираешь».
По коридору Центра бегут 1-й и 2-й ЭЛЕКТРИКИ – в униформе, с ящиками.
В палату Алексея вбегает Анестезиолог (с тарелкой бутербродов): «Проснись!..» Секунды паники. Реаниматолог хватает трубку: «Аварийное давайте! Генератор!.. – Бросил трубку. – Ну, что ты орёшь? Уже включают».
Но генератор не запускается.
В палате Алексея. Реаниматолог: «Ну… ещё минута».
«И всё?»
«И всё».
«Жалко парня… Ну, что ж».
«Не повезло».
«Хорошо, что ты деньги взял сразу».
«Ну, а как иначе?»
БС, Алексей, Юлия. Алексей: «Юля, уходи!»
«Нет! Я останусь здесь с тобой!»
«Ты должна жить! Уходи! Скорее!»
«Я не буду жить без тебя! – Тянет Алексея к тропе: – Идём! Теперь ты пройдёшь легко, как я!»
Алексей упирается.
БС: «Вы можете идти, если хотите. Но я бы подождал».
Алексей не понимает: «А ждать-то – чего?»
«Смерти, чего же ещё! – БС смеётся. – Если тебя не пришли встречать – значит, ты умер ещё не совсем».
«А кто должен прийти?»
«Всегда есть, кому прийти».
«А тропа – она для чего тогда?»
«Чтоб умереть. Тебя не вышли встречать – ты сам идёшь к ним. У них тоже задержки бывают. Но пока ты идёшь – тебя ещё можно успеть вернуть. Если тропа будет длинной».
«А если я пойти не захочу? Если я захочу остаться тут? Вот тут?»
«Твоих желаний тут не существует. Ты захотел поболтать с Хароном – и что? Пойдёшь. Ноги сами пойдут».
Алексей не унимается:
«А почему сейчас не идут?»
«Потому что я их держу, глупец!»
Реаниматолог разгадывает кроссворд. Анестезиолог жуёт бутерброд.
Свет! Заработала ИВЛ. Оживляются: «О! Может, ещё и вытянем?»
С интересом к экрану: «Глянь!..» – «Смотри-ка…» – «Давай, парень, давай…»
Владимир, кусая губы, стоит в ожидании лифта. Не выдержал – с перекошенным лицом бежит к лестнице. От него шарахаются.
Вверх по лестнице – без сумки, без букета. «Я ему перекрою выход там!..»
Врывается в палату Алексея: «Вы не того отправили!..»
Убеждает Реаниматолога в том, что отправить должны были его, Владимира, это Парамедик по ошибке привёз другого. Подтверждает слова знанием всех деталей.
«Чёрт! Но того ж не будем отключать…» Неожиданная трудность: второй аппарат есть, второй кровати нет.
Владимир падает на каталку: «Давайте!»
Аппарат ИВЛ включён. Реаниматолог возвращается к кроссворду, Анестезиолог – к следующему бутерброду. Жуёт и рассуждает: «И что им там всем на том свете надо?.. Да ещё так срочно?»
«Да какая тебе разница… За ваши деньги – любой каприз».
И вдруг опустил телефон: «Слушай… А с этого мы не взяли!»
Анестезиолог расстроен. Реаниматолог: «Ладно. Ничего. Когда вернётся, пусть родственникам звонит. А мы его будем здесь держать, пока деньги не принесут».
И снова бутерброды и кроссворд в телефоне.
Владимир по туннелю – не летит. Едет на каталке. Из грязных, в потёках, серо-зелёных стен появляются пальцы-когти; отрывают от Владимира кусочки. Он не чувствует боли, но он в ужасе. Обнажаются мышцы, кости. Каталка замедляет ход. Пальцев-когтей всё больше. Владимир, обернувшись, в панике кричит: «Назад!.. Назад!..» – и бьёт, бьёт, бьёт себя в нос.
В палате Центра на обоих экранах – одинаковые ровные линии с очень-очень редкими и почти незаметными всплесками.
Внезапно из стены туннеля – громадная когтистая лапа. Все остальные прячутся: она – главная. Владимир трясётся в ужасе. Это конец. Но лапа с размаху – шлепок по торцу каталки! Каталка несётся и вылетает из туннеля.
Тускло, пасмурно. Побережье. Владимир зовёт: «Алексей!.. Алексей!.. Где ты?» Возникает ЧУДОВИЩЕ. Громадные когтистые лапы. Раскатистый хохот: «Не бойся!..» (Владимир опять трясётся.) «Ты намерен упасть в обморок? Здесь это невозможно».
