— Чертовски шумная компания,— пробормотал Джереми Сэвидж.

Фалькенберг пожал плечами.

— Победа делает такое с политиками.

Гленда Рут описала обстановку, увиденную ею в Алланспорте. Она рассказала о выгоревшем городе, о загнанных в камеры заложниках.

— Так и надо этим федерахам! — перебил кто-то, но она сумела продолжить, прежде чем смогли ответить ее сторонники.

— Разумеется, они лоялисты. Как и свыше трети народа на контролируемой нами территории. В столице лоялистов большинство. Разве поможешь делу, если мы будем здесь преследовать их друзей?

— Нам никогда не взять столицы при таких методах войны... Верно, черт возьми!.. Время двинуться на федерашек... Послать туда наемников, пусть отрабатывают налоги, которые мы платим!

На этот раз Баннистер приложил мало усилий для успокоения толпы. Они говорили то, что он предлагал Совету, и одной из причин его поддержки Силаны было то, что он нуждался в согласии с ним коммерческого блока губернатора по военному вопросу. После того, как толпа вдосталь наоралась о возобновлении войны, Баннистер воспользовался микрофоном для восстановления порядка и позволил Гленде Рут говорить.

Совет сделал перерыв на день так и ничего не решив. Фалькенберг дождался Гленду Рут и вышел вместе с ней.

— Я рада, что мы сегодня не голосовали,— сказала она ему.— Не думаю, чтобы мы выиграли.

— Шумные ребята,— снова заметил майор Сэвидж.

— Демократия в действии.— Холодно разъяснил Фалькенберг.

— Что вам нужно, чтобы убедить Совет, что Силана не годится в губернаторы?

— Настоящий вопрос не в том, Джон,— ответила она.— Речь идет о войне. Никто не удовлетворен тем, как она ведется.

— А я думал, что мы действуем великолепно,— огрызнулся Сэвидж.— Последняя вылазка Конфедератов в Мэтсоне, как и запланировано, попала в нашу засаду.

— Да, это было блестяще,— согласилась Гленда Рут.

— Едва ли. Это было единственно возможное направление атаки,— ответил Фалькенберг.— Вы что-то очень притихли, мэр Гастингс.

Они покинули спортзал и шли через плац к принадлежавшим фридландцам и казармам. Теперь их занимали войска Фалькенберга и они держали алланспортских заложников при себе.

— Я боюсь этого голосования,— сказал Гастингс.— Если они пришлют Силану обратно, мы потеряем все.

— Так поддержите меня! — отрезал Фалькенберг.— Мои механики уже привели автоматизированные фабрики и заводы в разумно годное состояние. С некоторой помощью от нас они снова заработают. Тогда у меня будут реальные аргументы против политики Силаны.

— Но это же измена,— возразил Гастцнгс.— Нам нужна промышленность Алланспорта для военных целей. Полковник, это плохой способ благодарить вас за спасение моей семьи от этого мятежника, но я не могу этого сделать.

— Я полагаю, что вас спасет чудо? — спросил Фалькенберг.

— Нет. Но что случится, если вы победите? Долго ли вы будете оставаться на полуострове Рейни? В один прекрасный день там окажутся люди Баннистера — полковник, мой единственный шанс в том, что Конфедерация приведет франклинские войска и раздавит вас всех!

— И вами будут править с Франклина,— указала Гленда Рут.— Они не дадут вам столько самоуправления, как в прошлый раз.

— Знаю,— ответил с горечью Роджер.— Но что я могу поделать? Этот бунт разрушил наши наилучшие планы. Со временем Франклин мог стать поразумнее — я собирался хорошо править для всех. Но вы это прикончили.

— Не все Франклинские солдаты были похожи на вас, Роджер.— Возразила Гленда Рут.— И не забывайте о их военной политике! Они бы втянули нас в свои замыслы, и в конечном счете, мы дрались бы с самим Кодоминиумом. Полковник Фалькенберг может рассказать вам на что это похоже — быть жертвой карательной экспедиции КД!

— Господи! Я просто не знаю, что делать? — сказал несчастный Роджер.

Фалькенберг пробурчал что-то неуловленное другими, а затем сказал:

. — Гленда Рут, если вы извините меня, нам с майором Сэвиджем надо обсудить административные дела. Я был бы рад, если бы вы присоединились ко мне на обеде в офицерской столовой в двенадцать ноль-ноль.

— Ну, разумеется, спасибо, Джек. Я хотела бы, но я должна повидаться сегодня вечером с другими делегатами. Может быть, мы сумеем выиграть завтра это голосование.

Фалькенберг пожал плечами.

— Я в этом сомневаюсь. Если вы не сможете его выиграть, то, может, сможете его задержать?

— На несколько дней, наверное. А что?

— Это может помочь, вот и все. Если не сможете попасть на обед, полковые офицеры развлекают гостей допоздна. Вы присоединитесь к ним, когда кончите с политикой?

— Спасибо. Да, присоединюсь.— Когда она перешла через плац к собственным квартирам, она желала знать, что же обсуждали Фалькенберг и Сэвидж. Не административные вопросы, явно. Не имело ли это отношения к тому, что решил Совет?

Она с нетерпением дожидалась встречи с Джоном после, и это предвкушение заставило ее чувствовать себя виноватой. «Что же есть такое в этом человеке, что так на меня действует? Он достаточно красивый, широкоплечий, военная косточка — чепуха. Будь я проклята, если поверю в какой-то атавистический порыв влюбляться в воинов. Плевать, что говорят антропологи. Так почему же мне хочется быть с ним?»

Она оттолкнула эту мысль. Было о чем подумать поважнее: что предпримет Фалькенберг, если Совет проголосует против него? А помимо этого, что предпримет она, когда он это сделает?

Фалькенберг провел Роджера Гастингса в свой кабинет.

Роджер сел, чувствуя себя не в своей тарелке.

— Послушайте, полковник, я бы хотел помочь, но...

— Мэр Гастингс, владельцы алланспортской промышленности предпочли бы иметь половину из действующих предприятий, или все из ничего?

— Что бы это значило?

— Я гарантирую защиту литейных и плавильных заводов в обмен на половинный интерес в них. -

Когда пораженный Гастингс уставился на него, Фалькенберг продолжал:

— Почему бы и нет? Все равно их захватит Силана. Если мой полк будет совладельцем, я может, сумею остановить его.

—- Если я дам согласие, это не будет иметь никакого значения,— возразил Гастингс.— Владельцы-то на Франклине.

— Вы являетесь высшим официальным представителем Конфедерации на всем полуострове Райнгер,— старательно разъяснял Фалькенберг.— Законно это или нет, я хочу иметь вашу подпись на этом дарственном акте.— Он вручил Роджеру пачку документов.

Гастингс внимательно прочел их.

— Полковник, этот документ также подтверждает дарственную на землю, данную мятежным правительством! Я не могу этого сделать!

— Почему бы и нет? Это ведь все государственная земля —- и это в пределах вашей власти. Документ гласит, что в обмен на защиту жизни и собственности граждан Алланспорта вы вознаграждаете мой полк соответствующими землями. Он отмечает, что вы не считаете прежнюю дарственную Правительства Патриотов имеющей силу. Об измене и речи быть не может, вы ведь хотите защитить Алланспорт от Силаны, не так ли?

— Вы предлагаете обмануть Патриотов?

— Нет. Но контракт с Баннистером специфически оговаривает, что меня нельзя делать участником нарушения Законов Войны. Этот документ нанимает меня провести их в жизнь. Он не оговаривает, кто мог их нарушить.

— Вы катаетесь по-чертовски тонкому льду, полковник. Если Совет когда-нибудь увидит эту бумагу, вас повесят за измену.— Роджер снова перечел его.— Я не вижу никакого вреда в подписи, но заранее скажу вам, что Конфедерация не станет его читать. Если Франклин победит, вас выбросят с этой планеты, если не расстреляют.

— Позвольте мне беспокоиться о будущем, мистер мэр. Прямо сейчас ваша проблема — это защита своего народа. Вы можете помочь этому, подписав дарственную.

— Сомневаюсь,— ответил Гастингс. Он потянулся за ручкой.— Покуда вы знаете, что это не имеет и тени силы, поскольку меня дезавуируют с планеты-метрополии...— Он нацарапал свою фамилию и должность на документах и отдал их обратно Фалькенбергу.

Гленда Рут услышала шум полковой вечеринки еще через плац. Когда они с Хирамом Цлэком приблизились, то казалось, рассекали грудью поток волн звука, треск барабанов, пульсирующий вой волынок, смешанных с песнями, мотивы которых перевирали подвыпившие мужские баритоны.