– Раечка…

– Заткнись!!! – Она кричала в обречённом бессилье, превозмогая боль в скуле и колотя кулаками по приборной панели. – За-а-ткни-и-ись!!!

И тут, словно пастуший бич, хлёстко грохнул над ухом знакомый выстрел стартового пистолета. Она даже ощутила пороховой запах от капсюля. На раздумывание не оставалось и секунды!

Напрягшись всем телом, не мигая глядя на дорогу, хладнокровно подпустила поближе летящую навстречу громаду «КамАЗа» и… вцепившись в рулевое колесо, резко крутанула его влево!

Скрежет металла о металл, запоздалый визг тормозов, мешанина из того, что зовётся верх и низ, и, наконец, оглушительная тишина…

Машина лежала в буераке колёсами кверху.

Очнувшись, Рая обнаружила себя прижатой к водителю. Тесно, лицом к лицу. Всё вокруг засыпано осколками вдрызг разбитых стёкол. Ноги зажаты перелетевшей с заднего сиденья стиральной машиной. Правую пронизывала такая боль, что пошевелить ею без искр в глазах было невозможно. С разбитого лба текла кровь и заливала глаз.

Николай, припечатанный рулевой колонкой в грудную клетку, словно вдвое похудел. Он, зажмурившись, конвульсивно хватал воздух открытым ртом. Ноги были жёстко стиснуты вбитым внутрь двигателем.

От него по искорёженному салону распространялся запах испражнений. Превозмогая боль и отвращение, Рая протянула руку, вытянула из кармана его рубахи свидетельство и сунула себе за ворот. И вот тут он открыл глаза:

– Су-ука-а, – хрипел, раззявив рот, в котором булькала кровавая пена, – тва-а-арь… Выживу, у-убью паскуду… су-у-ка-а… как же больно…

Горячая волна гнева накрыла Раису всю без остатка. Она не могла смириться с тем, что этот ненавистный враг ещё жив. Мало того, что он нанёс пожизненную незаживающую рану её душе! Он остаётся ещё и носителем тайны превращения безвестной татарской девочки в русскую девицу крещённую уличным прозвищем Райка-оторва!

Откуда они взялись, эти последние силы? Тренированные пальцы непроизвольно потянулись к горлу, изрыгающему проклятья. Зажмурившись и рыдая от неимоверной боли, отчаяния, страха, горького предчувствия неминуемой беды, она сдавливала эту ненавистную глотку до той поры, пока сама внезапно не потеряла сознание.

А к машине уже бежали люди.

Ну вот и Анапа!

Мекка для российских любителей отдыха на Черноморском побережье. Поезд мягко подкатил к брусчатой платформе. Небесно-синее здание вокзала, перекрытия из стекла, сверкающие перила – всё это словно говорило прибывшим гостям, что здесь их неизменно ждёт голубое небо, тёплое синее море и яркое южное солнце.

Проводница Лариса, стоя у створа дверей, едва успевала отвечать на слова благодарности от пассажиров, покидающих её уютный вагон. Но когда не увидела в опустевшем тамбуре ни Раи, ни её соседки, обеспокоенно запрыгнула на подножку. Пробежав по проходу, резко оттянула дверь купе и обомлела, прикрыв ладонью рвущийся наружу крик изумления.

Молодой девушки не было и в помине, а Тамара Петровна безмятежно спала, уткнувшись лицом в спинку дивана. Наклонившись и тронув её за плечо, Лариса тут же отшатнулась в испуге, увидев серое, мертвенно-бледное лицо пассажирки. Мысли в голове метались, словно при пожаре.

«Бегом в командный вагон, надо срочно предупредить бригадира поезда… Как ему сказать? Что пассажирка спит, как мёртвая? Или на самом деле мёртвая? Да откуда мне знать? Я же не доктор, в конце концов».

– Говори же толком, что случилось, – недовольно гудел бригадир, пожилой и усталый, как все поездные начальники.

– Не вышла из вагона одна пассажирка. Или спит, или мёртвая!

– Мёртвая?

– Да откуда мне знать? Я же не доктор, в конце концов!

Когда поезд отогнали на запасный путь, в вагоне было не протолкнуться от официальных лиц, поднятых по такому исключительному случаю.

Скорая помощь, дежурный по станции, проводники соседних вагонов и прочая. Врачу удалось привести женщину в чувство, поставив какой-то укол. Пострадавшая была очень слаба, беспрерывно просила пить и, беспорядочно обшаривая внутренности своего чемодана, бормотала о пропаже большой суммы денег. По тревоге подъехал майор Суханов из отдела транспортной полиции. Обращаясь к нему, врач уверенно поставила диагноз:

– Отравление клофелином. Классический криминальный способ обездвижить жертву. Налицо типичные признаки: слабость, желание спать и спать, сужение зрачков, бледно-серые кожные покровы, резкое падение артериального давления, гипотермия, ну и… ступайте осторожнее… тошнота. Следует срочно отправлять потерпевшую в клинику, нужны неотложные процедуры по детоксикации организма.

На ходу состоялся короткий допрос проводницы. Лариса рассказала, что помнила. Зачем ей было что-то скрывать?

– Последний раз видела девушку в Ростове. Была длительная стоянка, и она выходила подышать свежим воздухом.

– Какие вещи имела при себе? Как была одета? Отходила ли от вагона?

– Нет, абсолютно! На ней был яркий шёлковый халат до полу. Жаловалась на головную боль. Мы перекинулись парой фраз и только. Затем я побежала размещать новых пассажиров и больше её не видела. Думала, отдыхает у себя. Не имела права беспокоить. А вот и вещи её. Дорожная сумка и портплед. – Лариса потянулась было к вешалке, но её остановили.

– Стоп! – скомандовал офицер. – Сержант, все вещи в машину, посуду со стола аккуратно в наволочку и туда же. Присутствующим следует назвать свои фамилии для протокола осмотра места происшествия.

Доктор, вот номер телефона, позвоните мне, куда определят потерпевшую. Бригадира поезда прошу через час подойти ко мне в вокзальный отдел полиции с официантом, который обслуживал этих дам. Что ещё? Пока достаточно, пожалуй. До поры все свободны.

Он вытер платком потный лоб и первым покинул купе. Выглядел удручённым. И то правда, мало ему своих местных мазуриков, так ещё из Москвы криминала подвозят. Остальные гуськом последовали за ним.

Лариса оглядела разорённое и обгаженное купе, затоптанный ковёр в коридоре и взялась за голову: «Это сколько же предстоит уборки? Не меньше чем на полдня».

И тут взгляд её упал на измятую постель. Между подушкой и спинкой дивана белела бумажка, вырванная явно из блокнота. Там значился номер телефона и приписка: «Звонить после 8-ми вечера. Рая».

– Товарищ следователь, эй, подождите! – кричала она в открытую фрамугу и размахивала листочком. Делегация, шагавшая по раскалённому перрону в сторону спасительной прохлады вокзала, остановилась.

Через пару дней, когда потерпевшей оказали необходимую помощь и она немного пришла в себя от постигшей беды, из клиники позвонили майору Суханову.

Тот, кряхтя от недовольства, оставил насущные бумаги и вызвал машину. Водитель погрузил в багажник плащ, обувь и чемодан женщины. В кабинете заведующего отделением и произошла эта встреча.

Тамару Петровну привезли на кресле-коляске. Было видно, что женщина оправилась от потрясения, но была ещё довольно слаба.

– Здравствуйте, Тамара Петровна. Майор Суханов Иван Андреевич. Мы сможем побеседовать, вы в состоянии?

– Да, конечно. Даже не сомневайтесь.

– Хорошо. Я включу диктофон, не будет возражений? И начнём разговор с самого начала. Вы отправились в поездку из Москвы или сели на промежуточной станции?

– Нет, из Москвы. Вошла в вагон и устроилась в сдвоенное люкс-купе.

– Билет у вас прямо до Анапы. Какова цель путешествия?

– Год назад умер мой супруг, а оставаться в столице одной, без близкого человека мне не захотелось. Детей у нас не было. Я продала квартиру и вознамерилась купить какое-нибудь жильё в Анапе. Здесь живёт моя тётка, мамина младшая сестра. Захотелось прибиться к родному человечку.

– Вот бумага, напишите, пожалуйста, её координаты: ФИО, адрес и телефон. Вы уже виделись с ней?

– Нет, не рискнула беспокоить, старенькая она.

– При каких обстоятельствах вы познакомились со своей попутчицей по имени Раиса? Опишите её. Детально и подробно. Насколько это возможно.