Таким образом, бывают ситуации, в которых не только имеется возможность действовать в данном отношении, но и в которых, кроме того, индивид вынужден действовать в данном отношении. Возможно, пригодится еще одни пример таких ситуаций. Представим себе актера, принимающего участие в театральном представлении: как бы он ни вел себя, это всегда каким-то образом отразится на ходе представления. Если наш актер движется так, как предусмотрено ролью, он исполнит свою актерскую роль в соответствии с принятыми нормами. Если же он будет действовать иначе, например произнесет слова, не предусмотренные ролью, то и тогда он будет играть, правда неправильно, но все же будет играть на сцене. А если вместо того, чтобы двигаться так или иначе, вместо того, чтобы говорить те или иные слова, актер будет стоять молча и в определенном положении — перестанет ли он тогда выполнять свою функцию актера, играющего роль? Разумеется, не перестанет. Неподвижность и молчание также красноречивы, и не только на сцене. Не зря говорится, что молчание — знак согласия.
Хорошо сказал Локк в своем трактате «Опыт о человеческом разуме», что «в большинстве случаев человек несвободен хотеть или не хотеть… Неизбежно необходимо предпочесть или совершить действие, или воздержаться от него, когда действие находится во власти человека и раз так представилось мысли; человек необходимо должен хотеть или одного или другого… волевого акта или предпочтения одного из двух человек избежать не может»[13].
А раз возможность действия нередко сочетается с необходимостью действия, раз тот, кто может действовать, из-за этого нередко должен действовать, именно теперь уместно будет уделить немного внимания многозначности слова «должен» применительно к действиям. Это слово часто играет в подобных связях роль чисто логическую, такую, какую имеет в выводах о чем-либо, попросту информируя, что отрицание того-то и того-то противоречило бы основным положениям. Если Ян произвольно подымет руку в знак согласия или он произвольно не подымет руки, и если все произвольные выражения согласия или протеста являются действием, в таком случае дело обстоит так, что Ян должен действовать. Это значит, что предположение, что он не будет действовать, противоречило бы вышеприведенным установкам. Здесь мы имеем дело с таким же логическим «должен», когда, например,X должен быть хорошим знатоком предмета, раз он хороший преподаватель этого предмета, а только тот умеет хорошо учить, кто хорошо знает то, чему учит.
Но иногда мы подразумеваем нечто другое, утверждая, например, что ситуация вынуждает кого-то к действию или к определенному действию. Мы хотим сказать, что, если бы в данной ситуации этот некто не действовал (а, например, спал) или не действовал определенным образом (предавался развлекательным играм вместо того, чтобы выполнять свои профессиональные обязанности, например вместо того, чтобы делать пациенту лечебную инъекцию), это плохо бы кончилось, настолько плохо, что в этой ситуации будет лучше или, по крайней мере, не так невыгодно действовать (именно так), чем не действовать. Ситуацию, которая в этом значении принуждает к действию, назовем принудительной ситуацией. Частным ее случаем будет ситуация, в которой какое-то действие или воздержание от него (следовательно, соответствующая негативная деятельность) является императивным. В таком случае зло охватывает все отрицательные последствия вступления в конфликт с приказом.
Принудительные ситуации бывают более или менее стесняющими в зависимости от того, больше или меньше имеется разных отдельных вероятностей допустимого действия, в одном случае можно съесть первое, второе или третье; съесть теперь или несколько позже, в другом случае только одно из этих блюд, причем в определенное время. Особого упоминания требует ситуация, которую назовем ситуацией единственного выхода, когда возможен единственный способ избежать зла, ввиду чего данная ситуация является принудительной (например, когда в шахматной партии совершенно необходимо отдать ферзя, так как иначе мат неизбежен).
Наконец, принудительную ситуацию обостряет все, что требует в качестве условия выполнения необходимого действия большего усилия. Когда же возникает необходимость максимального расходования сил или ресурсов, какое может себе позволить действующий индивид, тогда принудительная ситуация называется критической. Примером тому является необходимость максимального напряжения, чтобы первому прийти к финишу, необходимость расплаты за свободу всем своим имуществом и т.п. Совершенно ясно, что наиболее затруднительной является критическая ситуация, являющаяся одновременно ситуацией единственного выхода.
VI. Сложное действие и его виды
Не каждый набор действий представляет собой сложное действие. Удар пальцем по клавише фортепьяно, сделанный в одной квартире, поворот выключателя электролампочки в другой, погружение острия лопаты в землю далеко за городом — все это, вместе взятое, составляет лишь набор отдельных действий, но отнюдь не сложное действие. Для того чтобы данный набор действий составлял сложное действие, необходимо, чтобы между его составными частями возникало отношение позитивной или негативной кооперации. Два действия являются объединенными таким отношением тогда (и только тогда), когда одно из них вызывает, делает возможным, облегчает, сводит на нет или затрудняет другое действие, или же когда оба действия одинаковым образом относятся к третьему действию.
Если X подал нож Y, а Y порезал этим ножом хлеб, если X тянет тележку, а Y помогает, подталкивая ее, если X замахнулся для удара, а Y схватил его за руку и т.д. В этом случае перечисленные пары действий являются не только набором действий, но и, кроме того, сложными действиями. При этих предпосылках нет необходимости обосновывать констатацию, что в действительности набор действий является сложным действием тогда, когда все составные действия направлены к общей цели, когда, например, все члены оркестра взаимодействуют, чтобы сыграть определенное музыкальное произведение. А с другой стороны, ясно, что в сферу вышеприведенного понятия сложного действия вмещаются не только определенные наборы действий различных субъектов, но также некоторые наборы действий того же самого действующего субъекта. Скрипач, левой рукой нажимающий на струну, а правой водящий смычком, может служить примером индивида, выполняющего сложное действие. Сложное действие выполняет также ребенок, выстукивающий мелодию поочередными ударами одного пальчика по клавишам фортепьяно.
Как явствует из общего определения и из примеров, с точки зрения времени выполнение отдельных элементов сложного действия может быть различным: составные элементы действия могут выполняться одновременно или же следовать один за другим. Комплекс одновременных действий (т.е. таких, что у каждого с каждым другим есть по крайней мере часть общего момента), входящих в состав сложного действия, мы назовем аккордом действий. Комплекс последовательных действий (хотя бы поочередно соприкасающихся частями своих моментов), входящих в состав сложного действия, назовем полосой действий. Наконец, полосу аккордов действий назовем сплетением действий.
Установив эти различия, мы, вероятно, не встретим возражений, если выскажем мнение, что понятие организации становится актуальным уже в случае аккорда действий одного субъекта, не говоря уже о полосе действий одного субъекта, и тем более о сплетении действий одного субъекта. Разумеется, в данном случае под организацией мы специально не подразумеваем совокупности людей и вещей, взаимно определивших свои отношения. Мы не имеем в виду также организацию в ином, тоже довольно узком смысле, — как акцию объединения определенных людей и вещей конкретными отношениями в совокупность. Мы имеем в виду вообще определенный вид совокупности, принимая во внимание отношение к ней ее собственных элементов, т.е. такую совокупность, все составные элементы которой содействуют достижению определенной цели. В данном случае элементами совокупности являются составные части аккорда действий. Они составляют определенную организацию, если направлены на достижение определенной цели.
