Я сижу там с бешено колотящимся сердцем, уставившись на экран, ожидая, прочтет ли он это. И если это так, то ответит ли он.

У меня перехватывает дыхание только тридцать секунд спустя, когда под моим сообщением появляется надпись: "Прочитано".

— О, черт, — выдыхаю я, зная, что ткнула зверя.

Маленькие точки, сообщающие мне, что он печатает, начинают подпрыгивать, и бабочки вспыхивают у меня в животе.

Его светлость: Посмотрим. Я знаю, ты все еще думаешь о том, как мои пальцы ощущались внутри тебя…

— Черт, — шиплю я, когда мое лицо пылает.

Черт возьми. Он прав. И от одной мысли об этом все мое тело горит докрасна, когда я ощущаю это восхитительное растяжение от его умелых пальцев.

Его светлость: Ты думаешь об этом прямо сейчас, не так ли?

Эмми: Нет. Я уже нашла кого-то другого, чтобы закончить работу, и он был намного лучше, чем ты когда-либо мог быть.

Его светлость: Чушь собачья. Ты была со Стеллой и Калли весь день. Если только я чего-то не знаю о своей кузине, никто другой к тебе не прикасался. И они тоже не будут. Включая тебя.

Эмми: Ты всегда был таким придурком?

Он начинает печатать ответ, но я еще не закончила.

Эмми: Я сейчас ухожу, у меня есть дела…

Я добавляю два подмигивающих лица по обе стороны от эмодзи с баклажанами и нажимаю отправить.

Его светлость: Твоя пизда моя, Мегера. Никто не прикасается к ней, кроме меня.

— Пффф, — усмехаюсь я.

Эмми: Тогда, возможно, тебе следовало отнестись к ней с чуть большим уважением раньше. Ты снова ни на шаг не приблизишься ко мне. Ты разрушил свой единственный шанс.

Его светлость: Я знаю, где ты живешь.

Эмми: Оооо, мне так страшно.

Мой эмодзи с закатыванием глаз на самом деле не подчеркивает, насколько сильно я закатила глаза в ответ на его угрозу.

Его светлость: Я буду считать это своим приглашением. Не. Прикасайся. К. Себе.

— Гребаный придурок, — бормочу я себе под нос, прежде чем принять решение, о котором, я уже знаю, буду сожалеть. Но к черту это. Я отказываюсь позволять ему думать, что он победил.

Натягивая трусики и шорты для сна на бедра, я роюсь в прикроватной тумбочке в поисках своего самого большого вибратора и принимаюсь за работу, делая пару фотографий под разными углами.

По какой-то причине, которую я на самом деле не хочу признавать, я не завожу своего маленького друга и не кончаю, несмотря на то, что все еще отчаянно нуждаюсь в этом.

Я уже знаю, что мой вибратор бледнеет по сравнению с тем, что я была на грани получения ранее, поэтому я не опускаюсь до некачественного оргазма просто из неповиновения.

Будь ты проклят, Тео Чирилло.

Я просматриваю сделанные снимки, выбираю лучшее и отправляю его Тео, прежде чем перевести телефон в режим полета, поправить одежду и уютно устроиться в постели, более чем готовая отключиться и отоспаться от последствий прошлой ночи.

Глава 14

ТЕО

Тихий всхлип вырывается из горла моей жертвы, когда я крепче сжимаю плоскогубцы, которыми обхватываю его мизинец.

На данный момент я поражен, что ему все еще есть с чем поиграть.

Его лицо — сплошные порезы и синяки. Его одежда грязная и покрыта как засохшей, так и свежей кровью.

Но боль на его лице поселяет во мне что-то, что она разбудила.

В ту секунду, когда она обвинила меня в том, что я использую дерьмо Слоан на ней, моя очень слабая хватка за здравомыслие лопнула, и я мог либо уйти, либо она была бы той, кто закончил тем, что кричала, ее ногти царапали бы меня, когда я трахал ее так сильно, что она никогда не почувствовала бы себя прежней.

Но я не мог.

Я не должен был даже позволить этому зайти так далеко, как я это сделал.

В ту секунду, когда я услышал, как работает душ, мне следовало остаться там, где я был, обхватив руками кухонную стойку и склонив голову.

Я даже не должен был приводить ее домой.

Это была ошибка. Все это.

И теперь я собираюсь заплатить за это, потому что я хочу ее.

Больше, чем когда-либо.

И я не могу получить ее.

Плоскогубцы стучат по бетонному полу, когда я швыряю их через всю комнату, когда его жалкие стоны боли больше не действуют на меня.

Вместо этого я отвожу руку назад и врезаю кулаком в его уже сломанный нос.

Брызги крови покрывают нас обоих, но я не останавливаюсь.

До тех пор, пока пизда не потеряет сознание от особенно сильного удара в висок.

— Я думаю, ты, наверное, можешь остановиться сейчас, — раздается знакомый, не менее сердитый голос позади меня, когда я стою с вздымающейся грудью, глядя на жалкое подобие мужчины.

Я всегда знал, что он контролирующая пизда. Но правда… Это намного хуже, чем я когда-либо мог себе представить.

Я пытался игнорировать свою потребность в этом.

Убедив Стеллу убедиться, что с Эмми все в порядке, я отправился в спортзал. Тяжело поработал.

Но я должен был знать, что это не прогонит надолго моих демонов. В ту секунду, когда я вернулся в свою квартиру, все, что я мог чувствовать, был ее запах. Все, что я мог видеть, это ее.

Я заставил себя принять самый мучительный душ, желая, чтобы она была там со мной, натянул свежую одежду и ушел так быстро, как только мог.

И я снова оказался здесь. Глубоко в камере пыток отца, смотрю на человека, который почти разорвал людей, о которых я забочусь.

— Да, я знаю, — бормочу я, хрустя костяшками пальцев, продолжая смотреть на его осунувшуюся фигуру. — Извини, — говорю я, наконец, поворачиваясь, чтобы посмотреть на моего зрителя. — Я украл твой гром?

Тоби пожимает плечами, оглядываясь на человека, который все эти годы называл себя его отцом, только для того, чтобы одновременно причинять боль всем, кого он любит.

— Нет, пока он наказан, я в порядке.

Жажда крови ярко светится в его глазах, заставляя меня задуматься, говорит ли он правду.

— Он сказал что-нибудь еще?

Я качаю головой.

Наш заключенный, похоже, довольно крепко держит свои секреты в груди. Это единственная причина, по которой он все еще жив — потому что мы знаем, что это еще не все.

Почти все, что мы знаем до сих пор, основано на проведенных нами тестах ДНК.

Облегчение на лице Тоби, хотя и смешанное с яростью, когда он обнаружил, что эта пизда не приложил руку — или член — к его созданию, было тем, что я никогда не забуду.

Возможно, он что-то потерял в тот момент, но он приобрел гораздо больше. Я имею в виду, в этой жизни, кто не хочет такую классную сестру, как Стелла?

Я знаю, что все это запутало его голову больше, чем он признает. Я вижу в глубине его светло-голубых глаз каждый раз, когда смотрю в них. Это в его позе каждый раз, когда он стоит над человеком позади меня, надеясь, что той боли, которую он причиняет, будет достаточно, чтобы наконец раскрыть все.

На данный момент я почти уверен, что мы получили от него всю основную информацию.

Ревность. Все это сводится к его неспособности контролировать свою ревность из-за того, что Мария никогда по-настоящему не отдавала ему свое сердце. Она всегда принадлежала Галену. Хотя, если копнуть еще глубже, я бы не удивился, если бы это началось за много лет до этого. Они тренировались вместе. Они выросли вместе. Гален утверждает, что они были такими же, как мы. Крепко, близко. Команда. Но я подозреваю, что это еще не все, по крайней мере, с точки зрения Джонаса.

Тоби пристально смотрит на человека, который все эти годы называл себя его отцом, на пизду, которая контролировала его жизнь и жизнь его матери, плюет на его бессознательное тело, а затем поворачивается, чтобы уйти.

Я следую за ним по коридору. Его плечи напряжены, а ноги стучат по холодному серому бетонному полу.

Он продолжает идти вперед, когда я останавливаюсь у другой двери.

Это место содержит не только эту змею, но и любых врагов, которых папа и другие сочтут достаточно достойными, чтобы оставить в живых.