Вот почему я, в конечном итоге, оказалась на четвереньках, оттирая пол туалетной бумагой, обвернутой слоями вокруг моих рук. Я могла запихать бумагу в туалет и затем смыть улики. Я проверила свои руки; на коже не было никаких порезов, равно как и на коленях.

В итоге, у меня ушло больше двух часов на то, чтобы убрать с пола каждую частичку крови. Я могла бы сделать всё практически мгновенно, при помощи очищающего заклинания, но я подумала, что оно не стоит того, чтобы его изучать, и теперь расплачивалась за это.

Единственным плюсом тут было то, что если они проверят мою палочку, то увидят, что я не применяла ничего, кроме одного режущего заклинания, а это я могла объяснить.

Поморщившись, я посмотрела на тело.

Если бы у меня имелась едкая щёлочь, то я смогла бы растворить тело в жидкости, которую можно было смыть, но этот процесс сопровождался тепловыделением и на него потребовался бы практически целый день.

Средство для прочистки труб содержало в себе гидроксид натрия⁽²⁵⁾, а другое средство для прочистки труб содержало серную кислоту; ими можно было воспользоваться, чтобы растворить тело. Это также требовало времени, которого у меня не было, и запах меня бы гарантированно выдал.

Оставался только один способ, который мог сработать.

Я вытащила из сумочки вторую палочку, и начала произносить заклинание.

— Диффиндо… Диффиндо… Диффиндо… Диффиндо.

По мере разделки тела чистыми разрезами, всё больше и больше крови собиралось на кафеле. Если подумать, мне следовало подождать с очисткой, пока не будет закончена эта часть, с разделкой тела.

Я направила самых больших пауков, чтобы те хватали куски и тащили их по стене в направлении вентилляции. Я передвину эти куски настолько далеко от своей комнаты, насколько смогу, и затем усажу насекомых поглощать их с максимальной скоростью.

Возросшие запасы еды, вероятно, экспоненциально увеличат численность насекомых, но это было хорошо.

Передвижение всего тела заняло больше часа, а очистка того, что осталось, отняла ещё больше. К тому времени, когда всё было завершено, я едва успела скользнуть обратно в кровать, прежде чем домовые эльфы показались и начали мыть ванную комнату, которую я только что освободила.

Они, кажется, заметили витающий запах, но проигнорировали его. Из их приглушенных разговоров было понятно, что у некоторых из ведьм имелась косметика, компоненты которой дурно пахли для них, и эльфы предположили, что тут то же самое.

Я провалилась в сон без сновидений.

Утром я встала последней из девочек, но сумела принудить себя прийти на завтрак. Последнее, что мне требовалось сейчас, так это выделяться. Я подождала, пока девочки отправились в ванную, чтобы натянуть рубашку, прикрывающую мою шею, настолько, насколько это было возможно.

Существовало исцеляющее заклинание, которым я могла воспользоваться, чтобы избавиться от синяков; мне требовалось выучить его, причём быстро, но я немного сомневалась насчёт того, чтобы использовать его на себе без предварительной подготовки. Неправильно произнесённые заклинания могли вызвать всевозможные проблемы, такие, как отрезанная рука на полу.

Хотя, в данном случае, это была не столько ошибка, сколько преимущество.

Большая часть дня прошла в тумане. Моему новому телу требовалось гораздо больше сна, чем старому, а я поспала недостаточно даже для взрослого. Шея болела, и разговаривать было больно, так что я, в конечном итоге, весь день выглядела замкнутой и молчаливой.

Я позволила Гермионе болтать со мной, хотя сама практически не говорила. Когда всё же заговорила, она заметила мой голос и попыталась убедить меня сходить к мадам Помфри.

Как будто это не вызовет вопросов. Мистер Филч исчезает, и на следующей день у обитающей в школе плохой девочки появляются синяки.

После этого авроры постучали бы ко мне в дверь в течение трёх дней.

Единственным моим вариантом было тренировать заклинание «Эпискей», пока я не освою его, и мне придется начать упражняться на насекомых.

В конечном итоге, послеобеденное время я провела в потайном проходе, одном из тех, насчёт которых разобралась, как попасть внутрь. Я дотянулась до своих насекомьих приспешников, и среди них были сотни и сотни тех, кто получил повреждения в стычках друг с другом или от крыс, обитающих в стенах.

Хорошо, что я решила начать с тренировок; мои первые попытки закончились уничтожением насекомых. Потребовалось больше часа, прежде чем я перестала убивать насекомых, и два, прежде чем я на самом деле начала излечивать их.

Прошло три часа, прежде чем я добралась до точки, где была готова попробовать заклинание на себе, несмотря на то, что нервничала. В шее находились некоторые весьма важные артерии, и ошибка могла убить меня так же легко, как и Филч.

Покидая секретный проход, я застыла, увидев Миссис Норрис. Она обвиняюще таращилась на меня.

На мгновения я задумалась о том, чтобы убить её. Возможно, она смогла унюхать кровь своего хозяина на мне, или у неё было какого-то рода сверхъестественное чутье. Тем не менее, насколько я знала, волшебники не могли разговаривать с котами. Разговор со змеями являлся возможным, но это, несомненно, было редким и забытым искусством.

Чувство вины затопило мой разум. Настолько, насколько неприветливы были Филч и Миссис Норрис к ученикам, они любили друг друга, и я забрала его у неё. Я не стала героиней… или даже злодейкой, чтобы причинять вред людям. Я не знала, считается ли Миссис Норрис как человек, но последнее, что мне требовалось, так это делать всё ещё хуже, убив её.

Я оставила её в покое. Я не собиралась убивать её хозяина, и убийство кошки это было всё равно что кидаться оскорблениями после ранения.

Осуществление исцеления в собственной ванной было единственным безопасным вариантом. Девочки, как правило, спали крепко, но в течение дня, если я упаду, оставалась возможность, что они меня услышат.

Уставившись в зеркало, я расстегнула пуговицы на воротнике рубашки и отодвинула его от шеи. Я указала палочкой на шею, и затем сказала низким голосом:

— Эпискей.

Я беспокоилась, что указание на саму себя изменит движения палочкой так, что заклинанием нельзя будет воспользоваться, но в момент произнесения, я ощутила тепло на шее, и внезапно часть боли исчезла. Равно как и часть синяков.

— Эпискей, Эпискей, Эпискей, — быстро сказала я.

Вскоре я обнаружила, что имелись места на шее, до которых я не могла дотянуться. Загибание рук назад делало невозможным правильные движения палочкой. Впрочем, сделанного должно было хватить; мне просто нужно будет придумать оправдание, на случай, если кто-то заметит.

По крайней мере, теперь оно больше не выглядело парой узнаваемых отпечатков рук.

В ходе выходных, время, не потраченное на тренировки и разучивание очищающего заклинания, я провела, читая законы волшебников. Я подозревала, что знаю, что будет дальше, и хотела быть готовой.

Я убедилась, что никто не обращает внимания на книги, которые я читаю; я не оформляла получение юридической литературы у мадам Пинс; я вытаскивала книги с полок только тогда, когда никто не смотрел. Я тщательно держала их на столе обложками вниз, чтобы никто не заметил переплетов.

В понедельник в Хогвартс прибыли авроры.

Глава 37. Интерлюдия: авроры

— Такое ощущение, что нас отправили на охоту за дикими нарглами, — проговорил Миллнер. — Искать пропавшего сквиба, когда исчезают авроры?

— Это ж Филч, — сказал Фаули. — Мы его знаем.

— Правильнее будет сказать «мы его ненавидели». Чуть ли не все выпускники Хогвартса за последние лет двадцать терпеть его не могут.

— Он же сквиб… кому охота об него мараться, когда уже убрался из школы?

— И именно поэтому анонимку с обвинениями в адрес одного из учеников следует воспринимать всерьёз.

Фаули покачал головой:

— Мы даже не знаем, случилось ли с ним что-нибудь. Мы знаем, что он любил выпить… чёрт побери, если бы я был сквибом, и мне бы приходилось работать в школе, полной надоедливых сопляков, я бы, наверное, спился насмерть.