— Так ты поможешь от неё избавиться?

— Если бы я избавлялся от всех учеников, которые доставляют мне неудобства, я бы преподавал пустому классу. Директор, в своей… мудрости, решил оставить её в моём Доме, как наглядную иллюстрацию.

— Того, что магглы опасны? — спросил Трэверс. — Не могу не согласиться.

— Того, что некоторые из них компетентны.

Трэверс фыркнул:

— Я, кстати, не уверен, что она на самом деле грязнокровка. Она немного чересчур талантлива, и в её первом видении мелькнуло заклинание, какого я раньше никогда не видел.

— В некоторых частях Америки встречается странная магия, — ответил Северус. — Да и в других странах тоже.

Что-то промелькнуло на краю зрения, и Северус нахмурился:

— Разбирайся со своей ошибкой, — огрызнулся он, и направился дальше по коридору.

* * *

— Ты правда думаешь, что мы в безопасности? — спросила Трейси.

— С нами все будет в порядке, — ответила Миллисент. — Ты знаешь её. Она боялась, что может оказаться ужасной, но это означает, что она не такая, верно? Как ты думаешь, Сама-Знаешь-Кто испугался бы того, что может сделать?

— То, что пугает меня… что, если это было не то, чего она боялась? Что, если это была забавная версия, вроде как нацепить платье на Пожирателя Смерти или что-то в таком духе?

— Боггарт не исчез, пока профессор не отправил его обратно, — сказала Миллисент. — Это было то, чего она боялась.

— А остальное? Бояться, что мир ненастоящий? О таком беспокоятся люди, у которых не всё в порядке с головой.

Люди, которые считают, что всё вокруг ненастоящее, могут сделать что угодно. Они не боятся последствий, и потому их ничто не сдерживает. Одной из причин того, что некоторые люди были так жестоки с магглами, являлось то, что они не видели в них людей.

Мысль о ком-то, кто не считал людьми вообще никого, ужасала.

— Обо мне говорите? — спросила Тейлор, выходя из-за угла.

Она была в пижаме, и выглядела так, словно только что почистила зубы.

— Нет… нет… — отозвалась Трейси. — Не о тебе. Мы говорили о… мальчиках.

Страх, внушаемый голосом Тейлор, вызывал желание вскочить и убежать, но бежать было некуда. Девочка, казалось, знала всё ещё до того, как кто-нибудь о том говорил, и Трейси подозревала, что не сможет спрятаться, куда бы ни сбежала.

Тейлор уставилась на них, не моргая. Склонила голову набок.

— Ты же не стала бы мне врать, не так ли?

Её голос стал безжизненным, и, почему-то, очень страшным. Всегда было что-то странное в том, как она двигалась, словно охотящийся за жертвой богомол в шкуре человеческого создания, но когда она сердилась, было что-то…

— Нет…

Голос Трейси дрогнул, и ей пришлось приложить усилия, чтобы удержать лицо. Её внутренности сжимались, и казалось, её сейчас вырвет.

— Похоже на ложь, — сказала Тейлор. Сделала шаг к Трейси. — Мне не нравится ложь.

Её движения становились все страннее по мере приближения. Она уставилась прямо на Трейси, и во взгляде её присутствовало практически хищническое предвкушение.

— Ты ведь знаешь, что я делаю с теми, кто солгал мне? — спросила Тейлор.

Она улыбнулась, и улыбка растянула её лицо, как резиновое.

— Я заставляю их исчезнуть.

Тейлор сильнее склонила голову набок, и раздался неестественный треск. Она начала подходить к ним, её конечности двигались преувеличенно неестественным способом.

— Но прежде чем я это сделаю, у нас состоится небольшой… разговор.

Трейси закричала, и мгновением позже вторая Тейлор появилась в дверях. Выглядело всё так, словно она торопилась добраться до комнаты, ещё до того, как Трейси закричала. За спиной Тейлор виднелась староста, Джемма.

— Риддикулус! — закричала Джемма.

Тейлор, находившаяся ближе к ним, внезапно оказалась одета в розовую пачку и начала напевать странную песенку. Она поторопилась запрыгнуть в шкаф.

— Пока оно тут, я здесь спать не буду, — сказала Трейси.

— Я боюсь Сама-Знаешь-Кого! — торопливо сказала Миллисент настоящей Тейлор, которая пристально смотрела на них обеих.

— Пойду, приведу профессоров, — сказала Джемма. — Я закрыла ваш шкаф, так что боггарт не сможет выбраться.

Она ушла, оставив их наедине с настоящей Тейлор.

— Я не боюсь тебя, — сказала Трейси.

— А следовало бы, — ответила Тейлор.

Её улыбка росла и росла, и лицо превратилось в нечто нечеловеческое, почти насекомье.

Она начала приближаться к ним, её руки и ноги изгибались неестественно, со странным потрескивающим звуком.

— Всё равно с чего-то надо начинать, не так ли?

Трейси хватанула ртом воздух и проснулась.

* * *

— У нас больше дюжины травмированных учеников, — сказала мадам Помфри. — И эта стая боггартов не улучшает ситуации. Три часа назад у меня закончилось успокаивающее зелье.

— Вероятно, было не слишком мудро со стороны мистера Трэверса проводить этот урок на глазах у всех, — сказал Дамблдор. — У некоторых из учеников могут оказаться страхи, которые они предпочли бы сохранить в тайне.

— А что насчет неё? — спросила мадам Помфри. — Она демонстрирует признаки серьезной неуравновешенности.

— Разве это удивительно? — спросил в ответ Дамблдор. — Что мне, по-твоему, следует сделать? Исключить её? Она погибнет в течение двух недель. Ты знаешь, что творится там, снаружи, и своими действиями она не завела себе друзей среди родителей чистокровных.

— Я просто обеспокоена, — сказала Мадам Помфри. — Я практически так же обеспокоена первыми двумя видениями, как и последним. Кто-то, верящий, что мир нереален… если мир нереален, то зачем сдерживаться?

— Я считаю, что её последний страх означает, что она на самом деле не верит, что всё это ей снится, — заметил Дамблдор. — Как ты и сказала, зачем беспокоиться об убийстве всех, если они всего лишь иллюзия? В определенном смысле, мне стало легче, когда я увидел содержание её последнего страха.

— Почему? — Мадам Помфри шокированно уставилась на него.

— Потому что он означает, что она ещё не потеряна, — сказал Дамблдор. — У Волдеморта никогда не было бы такого изображения, потому что он не верит, что то, что он сделал с другими кроме самого себя, имеет какое-то значение. Она же активно боится навредить другим людям.

— Для кого-то, кто боится навредить, у неё это очень неплохо получается.

— И вот поэтому она и напугана, — ответил Дамблдор. — Именно из-за того, что она хороша в этом. У неё есть навыки, которые… необычны для кого-то её возраста. Вот что по-настоящему беспокоит меня. Тем не менее, я видел признаки того, что в конечном счёте она хороший человек. Она защищает невинных и беспомощных, и она не опасна, если относиться к ней с чуточкой уважения.

— Это школа, полная детей! — сказала Мадам Помфри. — Большинство из них в таком возрасте, когда уважение — это последнее, что они понимают.

— Возможно, пришло время им научиться, — ответил Дамблдор.

Его лицо стало жёстче.

— Слова о том, что они превосходят других, внушили некоторым чистокровным идеи… идеи, которые сделали их уязвимыми к определенному внешнему влиянию.

— Мисс Эберт — не наглядная иллюстрация. Она могла убить любого из этих учеников.

— Но не убила. Она применила ровно такое количество силы, которое собиралась, и не более, — сказал Дамблдор. — Она показала такой уровень самообладания, который удивителен для кого-то её возраста.

— Если это то, что вы называете самообладанием, то не уверена, что хочу увидеть, как будет выглядеть потеря контроля.

— Думаю, мы уже увидели, — сказал Дамблдор. — Больше всего меня беспокоит деталь её последнего страха. Будь это сцена, взятая из маггловских развлечений, там не было бы остальных элементов.

— Остальных элементов?

— Ты не заметила запахов? — спросил Дамблдор. — К моему сожалению, я однажды видел схожую сцену, когда был в Африке, и никогда не забуду, как там пахло. Эти запахи были абсолютно подлинными, и если Пожиратели Смерти обострили всё до такого уровня жестокости, у нас гораздо больше проблем, чем мы считали.