Я ощутила гибель некоторых из своих насекомых и взглянула вверх. Совы влетали в комнату, и некоторые из них хватали моих насекомых по дороге к столам.

Панси Паркинсон демонстративно оставила между мной и собой пустое место, но когда сова приземлилась на стол передо мною, взглянула на меня с любопытством.

Сова приподняла свою ногу, и я увидела в когтях принесенное ею письмо. Снейп предлагал купить сову, но я решила не делать этого. У школы имелись свои совы, если бы мне потребовалось послать кому-то письмо, и едва ли мне требовался домашний питомец, которого, как только я к нему привяжусь, убьёт какой-нибудь расист.

Я покачала головой и продолжила есть. Не было никого в мире, кто знал бы меня, так что, скорее всего, письмо окажется из числа тех, которые мне не захочется читать. В нем, вероятно, содержались угрозы смерти или какого-то рода расистские обличительные речи.

— Тебе пришла почта, — сказала Панси.

— И что?

— Сова прилетает, и ты забираешь свою почту, — сказала она. — Вы, магглорожденные, такие глупые. Разве там, откуда ты приехала, нет почты?

— Это, вероятно, счёт, — сказала я.

— Кому ты вообще могла задолжать? — спросила она. — Постой, у тебя есть склонность к азартным играм?

Были ли вообще у волшебников казино? На что они вообще могли делать ставки, насчет чего кто-то другой не смог бы использовать магию, чтобы смухлевать? Кстати говоря, запрещено ли было волшебникам выигрывать в маггловских играх? Это могло нарушить Статут, если бы победителем каждой лотереи оказывался волшебник, но доступ к большому количеству маггловских денег сделал бы жизнь волшебного мира лучше.

— Каждый день — азартная игра, — ответила я. — А письмо я открывать не буду.

Птица подпрыгнула на месте и посмотрела на меня сердито. Наконец, она бросила письмо и улетела. Оно лежало на столе, в розовом конверте, на котором не было никаких надписей.

— Когда ещё магглу вроде тебя выпадет такой шанс получить письмо? — сказала Панси.

Она нахмурилась:

— Хорошо, я открою его.

Она протянула руку и схватила письмо, прежде чем я успела хоть что-то сказать. Она открыла письмо и затем нахмурила лоб. Бросила письмо и начала расчесывать руки. Те стали быстро покрываться волдырями, и она закричала.

Заглянув ей через плечо, я увидела, что в письме большими квадратными буквами написано: «Тебе здесь не рады, Грязнокровка».

Я видела, как повскакивали профессора, так что быстро отступила прочь. Если вдруг Панси взорвётся, лучше мне оказаться от неё подальше.

Остальные слизеринцы, кажется, подумали то же самое, так как ближайшие к нам вскочили и быстро отбежали прочь.

Первым стола достиг Снейп.

— Гной буботюбера, — пробормотал он.

Взглянул на меня:

— Что здесь произошло, мисс Эберт?

Было ли это какого-то рода волшебное проклятье?

— Панси открыла моё письмо, — сказала я. — Я не собиралась его открывать.

Снейп направил палочку на Панси и пробормотал какие-то слова, которые я не расслышала толком, даже при помощи насекомых. Хотя он выглядел удовлетворенным тем, что узнал.

Он взглянул на Панси и нахмурился. Махнул рукой Джемме и сказал:

— Пожалуйста, отведите Мисс Паркинсон в медпункт, и будьте осторожны, не трогайте её руки.

Её пальцы вздулись до размеров сосисок. Она плакала и завывала так, словно пришел конец всему. Я видела обычных людей, которые под угрозой Левиафана производили меньше шума. По правде сказать, большинство из них было парализовано страхом.

Снейп указал палочкой, и мгновение спустя письмо взлетело в воздух и обрело свое место в сумке, которую он наколдовал или вытащил откуда-то из глубин мантии. Он вёл себя осторожно и не касался письма.

— Пусть Мадам Помфри более тщательно проверит мисс Паркинсон на проклятия, — сказал он Джемме, которая помогала Панси подняться.

Завывания Панси стали громче.

Надеюсь, она поняла, что не следует открывать чужих писем.

Умение накладывать проклятия на вещи казалось действительно полезным; может я смогу уговорить Снейпа показать мне, что тут нужно изучить. Я притворюсь, что мне интересно узнать, как избегать проклятых предметов, что, в сущности, было правдой.

Я не знала, что предметы можно проклясть. У меня было жуткое чувство, что упущение, подобное этому, в конечном итоге, причинит мне больше проблем, чем какие-либо вещи, которые я могла предвидеть или приготовиться.

— Проклятия — дисциплины более высокого уровня, — сказал Снейп. — Пятый год и старше. Вы ещё какое-то время будете не в состоянии их использовать.

Вызов принят.

В то время как Снейп, казалось бы, отвергал мой очевидный интерес к проклятиям, он также дал мне подсказку насчет того, кто же на меня напал. В сущности, он сказал, что это должен быть ученик пятого курса или старше, возможно одаренный четверокурсник, или профессор.

Тогда как было возможно, что люди, убившие моё тело, обнаружили моё присутствие здесь, я подозревала, что они использовали бы что-нибудь более смертоносное. Также можно было ожидать, что профессор был бы более смертоносен; я не видела никаких причин для профессора сосредотачиваться на мне как объекте нападения.

Вероятнее всего, это был один из старшекурсников Слизерина, и, скорее всего, парень. У девочек был бы доступ в мою комнату; если бы они хотели устроить западню, они могли бы просто подсунуть то, что собирались использовать, мне под одеяло.

Парни, в то же время, были более ограничены в действиях… разве что это было заявление, попытка показать всем магглорожденным, что случается с грязнокровками, которые слишком много мнят о себе.

Тем не менее, это была рискованная игра. Она включала в себя опасность, что в дело окажутся вовлечены профессора, и тогда как некоторые из них могли симпатизировать делу чистокровных, Директор определенно был не из их числа. Умнее было бы подождать, пока я не окажусь одна, и напасть из засады в пустом коридоре, где никто не услышит моих криков.

Большинство детей моего возраста легко можно было запугать, чтобы они молчали, хотя, конечно, не всех. Это было одной из причин, почему я не хотела сову; сов легко можно было убить или удерживать, требуя выкуп.

А ещё, они поедали насекомых.

— Мисс Эберт, — сказал Снейп. — Я провожу вас в кабинет Директора.

Я вздохнула и ухватила куриную ножку. Почти ничего не успела съесть.

— С Панси все будет в порядке? — спросила я. — Она не взорвётся?

— Я не заметил никаких проклятий, которые непосредственно угрожали бы её жизни, — ответил Снейп. — Конечно же, я проверю её, как только благополучно доставлю вас в кабинет Директора.

Я кивнула.

— Существуют смертельные проклятия, которые можно передать через вещи, но они запрещены в Хогвартсе, — сказал он.

Он бросил на меня взгляд, словно я собиралась немедленно начать использовать такие вещи на всех обитателях Слизерина.

Куда там… мне, вероятно, придётся подождать, по крайней мере, до следующего года, прежде чем я стану достаточно сильна.

— Так что, у них будут проблемы, если они используют проклятые вещи? — спросила я. — Не то чтобы это беспокоило меня, раз уж я буду мертва.

— Возможно, вам следует стремиться к тому, чтобы меньше выделяться.

— Я как мангуст в гнезде змей, — ответила я. — Я никогда не смогу сойти за свою, и мне придётся продолжать двигаться, если я просто хочу выжить.

Глава 18. Зелья

— Мисс Эберт… где можно отыскать безоар? — спросил Снейп.

— Вот такой? — спросила я, вытаскивая безоар и выставляя напоказ. — У себя в кармане. Если вы спрашиваете об их происхождении — их добывают из желудков коз.

Безоар мне дал Дамблдор, предположительно потому, что тот нейтрализовывал яды. Этот вопрос, скорее всего, предназначался для того, чтобы сообщить моим одноклассникам, что я защищена от ядов, чтобы они не пытались повторить попытку отравления.

Также, это могло просто привести к использованию ими ядов, с которыми не мог справиться безоар. Тем не менее, донесение до них, что я готова к тому, что они приготовили, стоило такой опасности.