Она подошла ближе.

— Меня зовут Гермиона Грейнджер. Это Невилл Лонгботтом.

— Спасибо, мисс, — сказал Невилл.

Я слышала, как она досаждала людям повсюду в поезде, и поначалу собиралась прогнать её. Тем не менее, мне предстояло провести с ней следующие семь лет, и порча отношений не приблизит меня к моим целям.

Принимая во внимание то, что она выглядела социально неприспособленной, дружба с ней, вероятно, также не слишком-то приблизят меня к целям, но даже просто еще одна пара глаз может оказаться полезной.

— Тейлор Эберт.

— Ты американка? Я думала, только британские дети отправляются в Хогвартс... так говорится в Истории Хогвартса.

— Нельзя верить всему, что написано в книжках, — сказала я.

Я открыла глаза и посмотрела на неё.

У Гермионы были довольно некрасивые передние зубы и огромная копна кудрявых волос. Я подозревала, что, возможно, через несколько лет, когда подрастёт, она, с помощью стоматолога, будет выглядеть очень хорошенькой, но я и ранее ошибалась насчёт подобных вещей.

Следующие несколько лет могут стать проблемой, если она продолжит себя вести так, как сейчас. У меня было достаточно опыта в отталкивании людей, чтобы знать, что следующие несколько лет, скорее всего, окажутся довольно напряженными для неё.

— Я никогда раньше не встречала американцев. Твои родители приехали сюда по работе?

Это был не тот вопрос, на который мне хотелось отвечать. Если я выдам кусочки информации достаточному количеству людей, возможно, что кто-то сможет их собрать воедино и обнаружить, что я не та, за кого себя выдаю.

— Ты маглорожденная, не так ли? — спросила я.

— Откуда ты знаешь? — ответила она. — Волшебство — это так здорово! Я прочитала все книги, и попробовала дома некоторые из заклинаний.

До меня неожиданно дошло. Я сражалась со своим сундуком, хотя этого и не требовалось.

Я поморщилась, убрала ноги с сундука, и затем направила на него палочку:

— Вингардиум Левиоса.

Сундук послушно взмыл в воздух, и я засунула его в отсек над головой. Я зациклилась на совершении действий привычными способами, или при помощи насекомых, что просто забыла о том, что в моем распоряжении теперь есть и другие ресурсы.

Гермиона пристально смотрела на меня, и я пожала плечами:

— Забыла, что можно так сделать.

— Тогда ты на втором курсе? — спросила Гермиона. — Ты выглядишь как наша ровесница.

— Нет, это будет мой первый год в магической школе, — сказала я. — Так же, как и для вас обоих.

— Тогда как ты уже выучила... это, да ещё и чтобы всё выглядело так непринужденно? — спросила она.

В её голосе слышалась нотка зависти.

Несомненно, она думала, что будет самой умной девочкой в своем классе, и открытие, что это не так, стало для нее огромным разочарованием. Никогда не следовало завязывать свою самооценку на какой-то один показатель — стоит кому-то его опрокинуть, и у тебя почва уйдёт из-под ног.

— Практика, — сказала я.

Хотя у меня не было никакой возможности узнать, станет ли эта девочка талантливой ведьмой или нет, у меня имелся в распоряжении восемнадцатилетний взрослый разум, который являлся своего рода преимуществом. Это не было честно, но к счастью, я никогда особо не стремилась к равной борьбе и не обожествляла неукоснительное следование правилам и честную конкуренцию.

Когда у тебя есть только насекомые против людей вроде Александрии или Крюковолка, единственным способом выжить оставался мухлёж.

— Предполагалось, что мы будем изучать это заклинание немного позже, — сказала Гермиона.

— Мне кажется, это будет одно из первых заклинаний, которым нас будут учить, — ответила я. — По крайней мере, я так поняла из прочитанного.

— Об этом ничего нет в предписанных нам книгах, — сказала она.

— Тебе следует научиться читать между строк, — отозвалась я. — И знать, как обычно ведут дела учителя. Они предпочитают начинать с самых простых вещей, и затем переходить к более сложным. Вингардиум одно из самых легких заклинаний, так что...

— В твоем исполнении оно выглядело таким легким, — сказала Гермиона. — И то, что ты подняла целый сундук, тоже.

Я не стала упоминать, что сундук был пустым. Выглядеть впечатляюще намного легче, когда ты не раскрываешь всех своих секретов.

— Ты чистокровный? — спросила я Невилла.

Лонгботтом был одет тем немного странным, сбивающим с толку способом, который у меня ассоциировался с чистокровными. Я читала о полукровках, но подозревала, что им легче вливаться в общество по обе стороны.

Чистокровные специально не собирались вливаться в общество.

Мальчик кивнул, но продолжал смотреть вниз. Пытался ли он избежать чтения мыслей с моей стороны? К моему великому облегчению, все найденные материалы по легилименции в один голос утверждали, что это был относительно редкий навык. Хотя, вероятно, чистокровные практиковали его чаще. Нужно будет последить за любыми подсказками со стороны языка тела.

— Ты маглорожденная, не так ли? — прервала мои мысли Гермиона.

Жакет и куртка с капюшоном в значительной степени указывали на это, так что я не могла воздать должное ее наблюдательности (навыкам наблюдения), но она казалась достаточно смышлённой. Она могла даже оказаться полезной, так что я решила быть вежливой.

Я кивнула.

Они сели, и мне пришлось приложить усилия, чтобы не застонать громко вслух. Я надеялась провести остаток поездки, шпионя за другими детьми. Дети были глупы, и если существовал заговор, то, скорее всего, по крайней мере кто-то из них начал бы болтать о нём в какой-то момент в ходе поездки.

Я знала, что дети глупы, потому что сама когда-то была такой. Я доверяла Эмме, и это оказалось самой большой ошибкой в моей жизни. Я совершала и худшие ошибки, но все мои остальные плохие решения происходили из той ошибки с Эммой.

Без Эммы, меня никогда не запихнули бы в шкафчик. У меня не было бы наихудшего дня в моей жизни, получения суперсил, и становления суперзлодейкой.

Я также не стала бы супергероиней, и не спасла бы все существующие Земли, но Эмма никак не могла знать этого, когда предавала меня.

— Как ты думаешь, люди не любят нас? — спросила Гермиона, понижая голос.

— Тебя?

— Нет, — сказала она, покраснев. — Маглорожденных.

Я нахмурилась, размышляя над тем, сколько следует ей сказать. И решила, что не могу оставить её в неведении; люди пытались убить маглорожденных, и позволить ей оставаться в неведении, было всё равно, что приставить нож к горлу.

— Некоторые части волшебного мира предубеждены против маглорожденных, — сказала я. — По большей части это чистокровные. Там есть фракции, считающие, что маглорожденные вообще не заслуживают изучения магии.

— Что?

— Есть также фракция волшебников-террористов, выбравших целью для удара маглорожденных и их семьи, — продолжала я. — Уже было убито четыре семьи.

Краска схлынула с лица Гермионы.

— Мои родители...

— Не думаю, что они в большой опасности, — ответила я. — Террористы выбрали целью маглорожденных. Пока ты в Хогвартсе, твои родители, скорее всего, в безопасности.

Конечно, я не могла знать этого наверняка, только подозревала. Эти террористы не могли гоняться за каждым обычным человеком в стране, и убийство семьи маглорожденного, пока тот в школе, привело бы только к тому, что в следующий раз их бы лучше охраняли.

Если бы я пыталась уничтожить маглорожденных, то просто последовала бы за ними домой в начале зимних каникул, раз уж все, в конце концов, снова оказались бы на вокзале Кингс-Кросс. Я, может, даже познакомилась бы с несколькими людьми, наиболее похожими на родителей, ожидающих возвращения своих детей.

Как только я узнала бы их имена, было бы легко использовать сову, чтобы найти, где они живут.

Можно было бы перебить множество семей маглорожденных до того, как волшебные органы охраны правопорядка вообще узнали бы о том. Впечатление, которое у меня осталось от волшебной полиции, что они были во многом схожи с полицейскими в Броктон Бей.